(no subject)
раз уж я написала диплом по текстам дениса горелова и даже умудрилась защитить его (и диплом, и горелова) на пятерку, то надо, наверное, запечатлеть тут мои любимые его рецензии. в знак уважения хотя бы.
о фильме "я шагаю по москве":
"Таежник Володя - рабочий и писатель - проводит в Москве солнечный выходной, знакомясь с достопримечательностями - Красной площадью, ГУМом, ЦПКиО и Никитой Михалковым. Михалков рисует лошадь, женит друга и поет про летнюю грозу.
Только Россия 60-х умела так отчаянно радоваться любой погоде, солнцу и дождю, тому, что строят, и тому, что ломают, работе и праздности, дорогам и дуракам, и даже амурному фиаско с хорошей девушкой 1963 года из новоарбатского магазина грампластинок. За жгучее счастье всегда сердитая держава даже полюбила москвичей - во второй и последний раз за тысячелетие. С ними были связаны солнечная рябь на гребном канале, каблучки по асфальту, аттракционы в парках культуры, бодрый голос по радио и вихрастый профиль Маяковского среди теплой ночи в крапинку фар. Молодая страна освобожденно смеялась над затхлым угрюм-бурчейством старших - дядьки в метро, бригадира землекопов, паркового психа, полотера-злыдня и прочих ограниченных пережитков. Пьяный ангел Шпаликов и чудесный грузин Данелия стоп-кадром запечатлели ветреную легкость времени, в котором юность имела уникальное численное превосходство над битым войной ветеранством, - росную свежесть, мытый проспект, писк транзисторов, первые такси и самолеты для всех, хмельной ресурс первого дыхания. «Значит, у тебя все хорошо?» - «Все!» - «Так не бывает». - «Бывает!» - «Счастливые, кого встречают». - «Женись - и тебя будут встречать». Тогда Москва честно казалась лучшим городом Земли. Да что там - тогда так оно и было".
о фильме "застава ильича":
"Молодой современник дежурит по апрелю, курит ночами, делит с друзьями вино и сайру, молчит в телефон. Ищет бури в краткий век абсолютной гармонии мира, истории, юности и социализма.
Белая книга 60-х. Старинный букварь детских, шершавых в употреблении понятий: дом, весна, дружба, честь и Родина, работа, вера, глагол. Карусель лестничных пролетов, бутерброды в кармане, поэты в Политехническом. Длинные тени на зябком утреннем солнце, дым горелой листвы, куранты, пятера с балкона. Тайный орден ровесников, повязанных майским настроением, большим прошлым и солдатской фотографией на стене. Артистический треп, обрываемый спросом в упор, к чему двадцатилетний русак середины века должен относиться серьезно. Первое понимание невыносимой легкости. «Как жить?» - спрашивает тень погибшего на фронте отца советский Гамлет, познавший в 23 сиротство, голод, женщину, любовь, нужду, гнев, счастье, победу, своих и врагов, книги, разлуку, войну и мир, постигший главное и оторопело тормознувший перед пропастью холостого повтора. Азартным и мудрым нечего делать в мире после тридцати - это открытие столь напугало авторов, что они задвинули его в глубокий конец трехчасовой эпопеи.
Почти три часа в кадре - утро 64-го. «День был светлый и свежий. Людям нравилось жить».
о фильме "назад в будущее" (куда же без него):
"Залетев на самодельной машине времени в 1955 год, шустрик-тинейджер случайно мешает первому свиданию собственных родителей. За неделю ему предстоит в темпе спасти семью, отбиться от шпаны, поймать за хвост молнию и сто раз ответить на вопрос "Who is mister Kennedy?".
В русском прошлом убого: там Сталин и ВДНХ. Русские пользуются прошлым лишь затем, чтобы провериться на вшивость, поглазеть в зеркало для героя и убедить себя, что их прошлое - не их прошлое. В американском прошлом играют негритянские бенды, девочки на пуговках прячут в лиф фляжки со спиртным, папа дает ключи от машины, а белые носки еще не считаются моветоном. Дитя скейтборд-поколения за всю Америку совершает заветный трип в первый рок-н-ролл, телешоу "Медовый месяц", рекламу "как у мамы" и школьный наивняк, в золотые времена, когда еще тикали на башне разбитые ныне часы и все можно было поправить в лучшую сторону, аккуратно подрихтовав собственный характер. Как ни один другой, этот фильм толкает строить жизнь с нуля, исполнив все заветы мужских таблоидов: откуда-нибудь прыгнуть, нахамить боссу, создать учение и махнуть назад в 1955-й, где веселый ветер и первый номер журнала "Юность", грузовики с мебелью и конечная метро "Сокол", большие дореформенные цены и белка в колесе арбатского зоомагазина. Где мама-выпускница с книжками-подружками идет в кинотеатр "Темп" на х/ф "Два капитана".
А Сталина никакого нет. Его позже выдумают шестидесятники, чтобы легче было жаловаться"
о фильме "я шагаю по москве":
"Таежник Володя - рабочий и писатель - проводит в Москве солнечный выходной, знакомясь с достопримечательностями - Красной площадью, ГУМом, ЦПКиО и Никитой Михалковым. Михалков рисует лошадь, женит друга и поет про летнюю грозу.
Только Россия 60-х умела так отчаянно радоваться любой погоде, солнцу и дождю, тому, что строят, и тому, что ломают, работе и праздности, дорогам и дуракам, и даже амурному фиаско с хорошей девушкой 1963 года из новоарбатского магазина грампластинок. За жгучее счастье всегда сердитая держава даже полюбила москвичей - во второй и последний раз за тысячелетие. С ними были связаны солнечная рябь на гребном канале, каблучки по асфальту, аттракционы в парках культуры, бодрый голос по радио и вихрастый профиль Маяковского среди теплой ночи в крапинку фар. Молодая страна освобожденно смеялась над затхлым угрюм-бурчейством старших - дядьки в метро, бригадира землекопов, паркового психа, полотера-злыдня и прочих ограниченных пережитков. Пьяный ангел Шпаликов и чудесный грузин Данелия стоп-кадром запечатлели ветреную легкость времени, в котором юность имела уникальное численное превосходство над битым войной ветеранством, - росную свежесть, мытый проспект, писк транзисторов, первые такси и самолеты для всех, хмельной ресурс первого дыхания. «Значит, у тебя все хорошо?» - «Все!» - «Так не бывает». - «Бывает!» - «Счастливые, кого встречают». - «Женись - и тебя будут встречать». Тогда Москва честно казалась лучшим городом Земли. Да что там - тогда так оно и было".
о фильме "застава ильича":
"Молодой современник дежурит по апрелю, курит ночами, делит с друзьями вино и сайру, молчит в телефон. Ищет бури в краткий век абсолютной гармонии мира, истории, юности и социализма.
Белая книга 60-х. Старинный букварь детских, шершавых в употреблении понятий: дом, весна, дружба, честь и Родина, работа, вера, глагол. Карусель лестничных пролетов, бутерброды в кармане, поэты в Политехническом. Длинные тени на зябком утреннем солнце, дым горелой листвы, куранты, пятера с балкона. Тайный орден ровесников, повязанных майским настроением, большим прошлым и солдатской фотографией на стене. Артистический треп, обрываемый спросом в упор, к чему двадцатилетний русак середины века должен относиться серьезно. Первое понимание невыносимой легкости. «Как жить?» - спрашивает тень погибшего на фронте отца советский Гамлет, познавший в 23 сиротство, голод, женщину, любовь, нужду, гнев, счастье, победу, своих и врагов, книги, разлуку, войну и мир, постигший главное и оторопело тормознувший перед пропастью холостого повтора. Азартным и мудрым нечего делать в мире после тридцати - это открытие столь напугало авторов, что они задвинули его в глубокий конец трехчасовой эпопеи.
Почти три часа в кадре - утро 64-го. «День был светлый и свежий. Людям нравилось жить».
о фильме "назад в будущее" (куда же без него):
"Залетев на самодельной машине времени в 1955 год, шустрик-тинейджер случайно мешает первому свиданию собственных родителей. За неделю ему предстоит в темпе спасти семью, отбиться от шпаны, поймать за хвост молнию и сто раз ответить на вопрос "Who is mister Kennedy?".
В русском прошлом убого: там Сталин и ВДНХ. Русские пользуются прошлым лишь затем, чтобы провериться на вшивость, поглазеть в зеркало для героя и убедить себя, что их прошлое - не их прошлое. В американском прошлом играют негритянские бенды, девочки на пуговках прячут в лиф фляжки со спиртным, папа дает ключи от машины, а белые носки еще не считаются моветоном. Дитя скейтборд-поколения за всю Америку совершает заветный трип в первый рок-н-ролл, телешоу "Медовый месяц", рекламу "как у мамы" и школьный наивняк, в золотые времена, когда еще тикали на башне разбитые ныне часы и все можно было поправить в лучшую сторону, аккуратно подрихтовав собственный характер. Как ни один другой, этот фильм толкает строить жизнь с нуля, исполнив все заветы мужских таблоидов: откуда-нибудь прыгнуть, нахамить боссу, создать учение и махнуть назад в 1955-й, где веселый ветер и первый номер журнала "Юность", грузовики с мебелью и конечная метро "Сокол", большие дореформенные цены и белка в колесе арбатского зоомагазина. Где мама-выпускница с книжками-подружками идет в кинотеатр "Темп" на х/ф "Два капитана".
А Сталина никакого нет. Его позже выдумают шестидесятники, чтобы легче было жаловаться"