Тяжёлый пост
Триллер Леса Меррея (почему не Мюррея, сказать сложно, но Сергееву виднее☺) из книги «Собака.Лиса.Поле». Непонятно, насколько справедливо или объективно присвоение того самого «я» корове. Есть общее "я", которого единичное коровье "я" является и целокупностью, и частью. Кажется, он знает, о чем пишет. Если читать подлинник, там звучание, конечно, более напряжено, отдает всамделишным рёвом. Это повторяющееся мычаще-блеющее, будто младенчески-бессловесное "me" - настоящая находка поэта. Русское "я" не передает того впечатления.
Кстати, оказывается, "забой" по-английски stope. А в оригинале стихотворения стоит: killing. Лучше было перевести "Коровы в день убоя". Звучит совершенно иначе. Если бы что-то подобное вышеприведенному потоку сознания происходило в жизни, а не «в кино», впору становиться вегетарианцем. Но глаз читателя предсказуемо реагирует на внезапность «страшного» - невозможно оторваться от ужаса бытия, и корова в данном случае герой не хуже других.
Коровы в день забоя
Все я стоят на траве. Небо блестит.
Всех я подоили. Соски до сих пор зудят
от сухой холодной беззубой пасти,
которая только вдыхает, но не выдыхает.
Все я стоят на траве, движут траву внутри я.
Запах: одной я нужно быка, тяжелое я,
на спине, от него я горбится, задыхается и опять -
легко и спокойно. Прозрачное движется внутри я.
От такой дойки забудешь тоску по теленку.
Я, которой охота, вспрыгивает на я, манит быка.
Вбегает ворчащий трактор; людская телка
вскакивает на него, трактор полон еды:
сухие кипы люцерны, клевера и травы -
их откусили и привезли, чтобы я жевали.
Людская телка на тракторе, кипы спускаются ниже,
и все идут за ними, жуют, роняют из пастей.
Запах: людской телке нужно людского быка,
и она бесится. Все я с опаской глядят на нее,
она отгоняет собаку: вот кого забодать бы -
враг с болтающимся языком. Затоптать бы.
Я глядят туда и сюда, тащатся за едой.
Одна я уже во дворе, где сорвана шкура травы.
Старая, кости ноют, молока в ней почти нет,
лижет дрова. Приходит старший людской бык.
Двор пахнет мочой. У людского быка палка
щелкает, словно кнут. Я вздрагивает и падает,
и страшное - кровь я - выливается из-за уха.
Я, та другая я, лежит и спит в голом дворе.
Все я забегали. То, что там, за дровами
в сыром дворе - как Жаркая Часть неба, куда
трудно глядеть. У людского быка блестящий лист,
как горький лист эвкалипта, вонзается в шею я,
и страшное вытекает в лужу и пенится. Все я
издают Рев, неловко прыгают - забодать бы беду.
Людской бык - это волк у ног. Забодать людского быка!
Но людская телка с собакой выгоняют всех я.
Оглянуться - блестящий лист еще движется.
Все сухие старые я - кучи, как кучи еды,
и скользкое я выходит из я, как теленок.
Мертвым пахнет собака, теленок людской и волчий,
бегает, подбирает разбросанные кровавые клочья,
и над запахами все я убегают к небу.
Лес Мюррей
Перевод с английского А.Сергеева
Оригинал
The Cows on Killing Day
By Les Murray 1938
All me are standing on feed. The sky is shining.
All me have just been milked. Teats all tingling still
from that dry toothless sucking by the chilly mouths
that gasp loudly in in in, and never breathe out.
All me standing on feed, move the feed inside me.
One me smells of needing the bull, that heavy urgent me,
the back-climber, who leaves me humped, straining, but light
and peaceful again, with crystalline moving inside me.
Standing on wet rock, being milked, assuages the calf-sorrow in me.
Now the me who needs mounts on me, hopping, to signal the bull.
The tractor comes trotting in its grumble; the heifer human
bounces on top of it, and cud comes with the tractor,
big rolls of tight dry feed: lucerne, clovers, buttercup, grass,
that's been bitten but never swallowed, yet is cud.
She walks up over the tractor and down it comes, roll on roll
and all me following, eating it, and dropping the good pats.
The heifer human smells of needing the bull human
and is angry. All me look nervously at her
as she chases the dog me dream of horning dead: our enemy
of the light loose tongue. Me'd jam him in his squeals.
Me, facing every way, spreading out over feed.
One me is still in the yard, the place skinned of feed.
Me, old and sore-boned, little milk in that me now,
licks at the wood. The oldest bull human is coming.
Me in the peed yard. A stick goes out from the human
and cracks, like the whip. Me shivers and falls down
with the terrible, the blood of me, coming out behind an ear.
Me, that other me, down and dreaming in the bare yard.
All me come running. It's like the Hot Part of the sky
that's hard to look at, this that now happens behind wood
in the raw yard. A shining leaf, like off the bitter gum tree
is with the human. It works in the neck of me
and the terrible floods out, swamped and frothy. All me make the Roar,
some leaping stiff-kneed, trying to horn that worst horror.
The wolf-at-the-calves is the bull human. Horn the bull human!
But the dog and the heifer human drive away all me.
Looking back, the glistening leaf is still moving.
All of dry old me is crumpled, like the hills of feed,
and a slick me like a huge calf is coming out of me.
The carrion-stinking dog, who is calf of human and wolf,
is chasing and eating little blood things the humans scatter,
and all me run away, over smells, toward the sky.
Ну а здесь можно посмотреть на стадо "Я" из людских коров и быков, а так же их детёнышей.Предупрежу заранее, некоторые фото очень тяжёлые для восприятия и содержат сцены насилия. Так что ходить по ссылке или нет, это ваш выбор и решение. Я не пожалела об увиденном. Но пожалела все без исключения "Я", представленные там фотожурналистами .
Лучшие фотографии 2012 г. по мнению жюри World Press Photo