Великий нагой
Incaman's stories
Престарелый король совершал привычный утренний обход своих владений. Ничто не радовало его глаз: яркая некогда краска местами выгорела на солнце, на мраморе появились трещины, бассейн дал течь и даже на деревьях появились сухие ветки. Имение старело вместе с ним, и королю было больно это осознавать.
Он закрыл глаза и представил себе огромную счастливую толпу с голубыми флагами, которая громко скандировала его имя. Каким он был тогда молодым, бодрым и сильным. А они - будущие подданные - улыбались, радовались. И можно было их не бояться...
Король открыл глаза и снова нахмурился. Сейчас, разве дождешься от них благодарности? Даже в радушном благолепии ближайших подданных он чувствовал холодный ужас, неумело спрятанный за натянутыми улыбками. "Когда же это произошло", - подумал король, - "Когда меня стали бояться и ненавидеть?"
- Ваше величество, - перебил его мысли осторожный голос, - к вам премьер-министр пожаловали. Просили передать, что дело очень важное...
- Иду, - рявкнул король и ухмыльнулся, почувствовав, как обладатель голоса в ужасе поспешил убраться восвояси.
В тронном зале уже собралась небольшая делегация. Раскрасневшийся премьер изнывал от жары, обмахиваясь как веером какими-то бумагами. Его свита почтительно держалась поодаль, на всякий случай застыв в изысканных реверансах и не смея пошевелиться. Мальчики-лакеи стояли у входа, вытянувшись по стойке смирно. Внезапно знойную тишину нарушил громкий и отчетливый голос камердинера:
- Его величество, король!
Лакеи широко распахнули резные двери около трона, и в комнату медленно вошел поседевший и осунувшийся старик, с трудом волоча усохшую правую ногу. Усталыми, злыми глазами он обвел окружающих, заставляя их склониться еще ниже. Затем небрежно махнул рукой. Мальчики-лакеи подбежали к нему и, осторожно взяв под руки, помогли сесть на золотой трон, обшитый великолепным красным бархатом.
- Чего тебе? - произнес король, оперевшись на подлокотники.
- Ваше величество, тут бюджет подписать надо бы, - слащаво молвил премьер, расплываясь в улыбке. Королю стало невыносимо противно.
- Неси, - бросил он, подзывая пальцем к себе пажа с набором золотых ручек, - Небось, дармоеды твои себя тоже не обделили?
- Что вы, как можно, - премьер покраснел от волнения, - Исключительно в интересах страны и с заботой о вас и ваших подданных. Нам же остается только смиренно надеяться на вашу благосклонность...
- А если прочту? - в упор спросил король. Министр покраснел еще сильнее.
- Стоит ли? Нужно ли утруждать себя? Мы бы не посмели... - залепетал он, глотая буквы.
- Шлеппера, - громко и отчетливо сказал король. Свита премьера нервно дернулась и непроизвольно подалась назад, - Раньше я бы вас за это лично удавил.
Он взял бумаги из рук дрожащего министра, послюнявил пальцы и принялся их листать.
- Так... Медицина, образование, льготы, пенсии... А, вот - содержание престола... - бормотал король про себя и вдруг взорвался, - Козлы! Да как вы смеете? Это даже меньше, чем в прошлом году!
- Помилуйте, - лепетал министр, - Мы делали все, что могли. Но доходы казны неуклонно падают...
- Подушный налог, который я подписал прошлым летом, уже работает? - спросил король.
- Конечно, ваше величество...
- Дополнительный налог на аренду государственных денежных знаков населением тоже платится успешно?
- Несомненно, мы жестко контролируем...
- Тогда как получилось, что доходы казны уменьшились? - вскричал король. Затем с усилием разорвал бумаги и бросил их премьеру в лицо.
- Это все подданные, - почти шепотом отвечал побледневший премьер, - Они не желают больше работать, закрывают бизнес, уходят в тень, пытаются бежать из страны...
- Бежать? - взревел король, - Неужели в нашей образцовой системе охраны государственной границы появилась брешь?
- Это я к слову, к слову, - поспешил оправдаться премьер, - Но они, подданные, делают все возможное, чтобы платить как можно меньше, ущемляя тем самым ваше содержание. Не говоря уже о нашем скромном жаловании...
- Вы в прошлом году уже применяли децимацию, как я распоряжался?
- Конечно, конечно, но... - запнулся премьер.
- Что - но?
- Видите ли, солдаты... Они не желают стрелять в людей, не повинуются приказу... - пробормотал премьер, - Опасаясь бунта, мы...
- Бунта? - забыв о боли, король с огромным усилием поднялся с трона, - Вы довели страну до такого состояния, когда в ней начинают думать о бунте?
Свита премьера мгновенно поспешила юркнуть за дверь. На лбах мальчиков-лакеев выступил холодный пот.
- Но, ваше величество... - попытался возразить премьер.
- Молчать! Все эти годы мои подданные боялись мысленно произнести это слово. А вы их распустили? - король был страшен. Казалось, даже воздух вокруг него потемнел и стал ядовит.
- Немедленно, расстрелять!
У премьера подкосились ноги от страха. Дворцовая стража подхватила его под руки и понесла к выходу.
Король сел обратно на трон. Теперь он совершенно походил на уставшего старика, которого мучила боль. Он повернулся к мальчикам-лакеям. Те поспешно опустили глаза, не смея взглянуть ему в лицо.
- Вам страшно? - тихо спросил он дрожащим старческим голосом. Мальчики не смели ответить.
- Мне тоже, - вздохнул король, - Все что я имею, имею потому, что они - боятся, - король грустно склонил свою голову, - Как я устал, видит Бог... И жить невыносимо, и помереть страшно...
Он подал знак мальчикам-лакеям, и те мгновенно бросились к нему, помогая подняться на ноги. Резная дверь позади трона открылась, и больной старик вышел восвояси.
Мальчики почувствовали, будто с их плеч свалилась огромная тяжесть.
- Ничего, - тихо произнес один из них, глядя вслед королю, - Когда-то ты за все ответишь, собака.
Он плюнул на пол, растер ногой и вытянулся по стойке смирно, не смея прервать свою почетную службу.
© incaman