КОРЕГИН АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
КОРЕГИН АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
(24.02.1977-21.06.1996)
После того, как Вера Григорьевна и Николай Анатольевич узнали, что их сына Алешу отправили служить в Чечню, они с особым вниманием слу-шали каждый выпуск новостей. Тот день, 21 июня 1996 года, Вера Григорь-евна запомнит до конца своих дней. В телерепортаже из Грозного показали изуродованный взрывом бронетранспортер. Голос за кадром сообщил, что погибли пятеро российских солдат. Сердце матери сжалось тревожно...
В семье Корегиных бережно хранят армейские письма, записную книжку Алексея, магнитофонные записи его песен, альбом с фотография-ми, в которых вся история их семьи, вся недолгая жизнь их сына.
Многотиражная газета Ярославского моторного завода напечатала большую статью памяти Алексея Корегина. Вот отрывок из нее:
«На одном из снимков семейного альбома счастливый и гордый отец Николай Анатольевич нежно прижимает к груди бесценный сверток, ма-ленькое трепетное тельце своего первенца... Алеша появился на свет 24 февраля 1977 года. Вера Григорьевна во всех деталях помнит этот зим-ний день. Было так много снега, что «скорая» не могла проехать, и часть пути до родильного дома добирались пешком, увязая в сугробах. Маль-чишка родился молниеносно, будто спешил порадовать родителей, с не-терпением ожидавших появления сына.
...Малыш под нарядной елкой вдохновенно декламируетстихи - дру-гой снимок. Он рос умницей, развивался быстро, говорить научился рано и в полтора года поражал всех способностью очень чисто и четко выговаривать каждое слово. К утреннику в яслях в честь 7 ноября выучил не только "вы-деленное" ему четверостишие, но с легкостью запомнил все стихи, которые дали выучить другим малышам. Память у него была удивительная. Он запо-минал сценарии утренников от первого до последнего слова.
...Алеша и его друзья в детском саду стоят у елки в карнавальных костюмах. На обороте фотографии нетвердой детской рукой, но без еди-
Ной ошибки написано: "Я веселый петушок". Ему не было и пяти лет, когда Он научился читать и писать. Любимые сказки перечитывал по многу раз и пересказывал их дословно. Сам научился составлять интересные расска-зы. И снова детский сад: важный и сосредоточенный Алеша - он сегодня дежурный по кухне - вместе с девочками накрывает на стол.
...Октябрята с маленькими звездочками на груди гордо смотрят в объектив. Среди них и Алеша. В школу он пошел с удовольствием. Но по-началу разочаровался: он скучал, так как давно умел делать то, чему одно-классников еще только учили. За свою непоседливость не раз приносил "двойки" по поведению. Но запас дошкольных знаний скоро исчерпался, и Алеша сравнялся с другими ребятами. Учеба давалась ему легко. Лю-бовь к сказкам уступила место пристрастиям к книгам про уголовный ро-зыск, детективам, приключениям. Любовь к чтению прививали и в семье. В домашней библиотеке было собрано много книг: классика, историчео кие романы, военные мемуары, серия "ЖЗЛ".
...Алеша запечатлен на фотографии с группой ребят в пионерском лагере. Впрочем, там ему не понравилось, и после той единственной поез-дки родители так больше и не смогли отправить его в лагерь, хотя на заво-де предлагали бесплатные путевки.
А вскоре Алеша увлекся музыкой. У него был врожденный идеальный слух, и он с детства мгновенно запоминал песни и точно воспроизводил мелодии. Дар этот он, возможно, унаследовал от деда, музыканта-самоуч-ки, отлично игравшего на гитаре. Да и сама Вера Григорьевна когда-то мечтала играть на пианино, но из-за безденежья с красивой мечтой при-шлось расстаться. Зато сын-пятиклассник поступил в музыкальную школу и стал учиться игре на балалайке. Купили ему инструмент ручной работы, вещь дорогую».
На других снимках Алеша - с американцами, приехавшими погос-тить в Ярославль, со школьными друзьями, с любимой девушкой...
После девятого класса Алексей поступил на отделение народных ин-струментов в музыкальное училище имени Л. В. Собинова. Учиться пона-чалу нравилось, но в шестнадцать лет он передумал получать специаль-ность учителя музыки. На смену балалайке пришла гитара, а музыкально-му училищу - Ярославский моторный завод, где трудились его родители.
За два года, что Алексей проработал слесарем-ремонтником, он оставил о себе добрую память. Парень не только грамотно и в срок выполнял пору-ченную ему работу, но и закончил курсы операторов ЭВМ, а также вечернюю школу. Преподаватели «вечерки» до сих пор вспоминают концертную про-грамму, которую Корегин специально подготовил к выпускному вечеру.
Кто мог тогда предугадать, что всего через несколько месяцев Алек-сею придется петь совсем другие песни, в которых будут слова не только про «афганские цинковые гробы», но и про «чеченское небо», про горы, где «краснели снега от яркой рябиновой крови», про то, как «небо швыря-ло на землю горящие МиГи», про пацанов, которые еще не успели узнать, что такое жизнь, но уже знают, что такое смерть...
От армии Алексей и не думал уклоняться. Перед глазами был при-мер отца. Николай Анатольевич три года плавал подводником на знаме-нитом «Ярославском комсомольце». Судя по тому, что его имя занесено в Книгу почета части, Корегину-старшему были знакомы не только хо-лодные глубины Баренцева моря. И после возвращения на гражданку он каждый год встречался с сослуживцами, вспоминая пережитое... Вот и Алексей, как только получил аттестат об окончании вечерней школы, сам сообщил об этом в военкомат. Казалось бы, его мечта в дальнейшем пойти служить в органы внутренних дел начинала сбываться - парня опреде-лили во внутренние войска. Сразу выдали предписание: через два дня отправка.
На последнем гражданском снимке Алеша сфотографирован вместе с родителями - проводы в армию 27 июня 1995 года. Улыбающийся па-рень с открытым добрым лицом. Рядом взволнованные отец и мать... «Вот пойду я в длинный путь - мне друзья пророчили. Но сразила меня в грудь автомата очередь...» - звучит с магнитофонной пленки мальчишеский тенор. Но какое отношение эти горькие слова могут иметь к Алеше Коре-гину, только начинающему жить?
По дороге к месту назначения он запишет в подаренной на прощание родителями записной книжке: «28 июня 1995 года трагически оборвалась моя жизнь и началась новая - военная. Хлеб стал называться пайкой, а время - службой...» Что это - неудачная шутка или непостижимое пред-видение собственной судьбы?..
«3 июля. Здравствуйте, мама, папа и Аня. Позавчера вечером прибыли в часть. Сегодня второй день службы. Спим в палатках в спальных мешках. Ничего, жить можно. Попал я в бригаду особого назначения - БРОН. На зарядке почувствовал - тяжеловато, поэтому бросил курить. Форму еще не дали. Подробнее - в следующем письме, а то мне надо идти в штаб зани-маться бумагами... Алексей. Владикавказ».
«7 июля 1995 г. Здравствуйте, мои любимые! Я сейчас в суточном наряде. Только что пришли с обеда. Сегодня ходили на речку стирать ниж-нее белье и портянки. Река - горная, холодная, и воды по колено. Но ничего, привыкаем.
Кстати, доехали мы сюда нормально. Сначала до Москвы. Там жда-ли до 20.20 поезда Москва-Нальчик. Доехали до поселка Прохладный, оттуда на электричке до Владикавказа. А там - на машине в часть, в поселок Среднее Дачное. 29 июля у нас, кажется, присяга, а потом раз-бросают по учебкам. Вы не волнуйтесь, я здесь не останусь, буду про-ситься в Москву.
Сейчасу меня идет КМБ - курс молодого бойца. Пригнали курсантов из Владикавказского командного училища. Они нас учат всему - строе-вой, физической, тактической подготовке. Шестой день, как я не курю.
Нас уже несколько раз переформировывали. Я сначала был с ярос-лавскими ребятами, а сейчас в моем взводе 34 человека, и ни одного зем-ляка, в основном все из Чувашии и Татарии. Мне здесь очень скучно.
Всем привет. Я вас всех очень люблю. Пишите. Жду письма. Ольге скажите, чтоб не волновалась. Я в Грозный не поеду. Пока. Владикавказ, п. Среднее Дачное».
«27 июля. Здравствуйте, мои любимые! Сегодня получил от вас пер-вое письмо и обрадовался - наконец-то! У меня здесь все нормально. Кормят ничего, правда, полторы недели был один горох. Но он кончился, и стали кормить лучше.
Сегодня ровно месяц и один день, как я служу. Я с 12 июля лежу в санчасти, здесь же, в нашем городке. У меня было воспаление легких из-за того, что сначала полторы недели мы спали на земле - то на матрасах, то на утеплителе. Потом привезли кровати и еще матрасов. В общем, сей-час мы нормально спим. Легкие у меня прошли, но я все еще в санчасти.
Условия здесь, конечно, не такие, как в других частях. Я с 7 июля еще нормально не мылся. Сегодня я вместе с другими ребятами ездил во Вла-дикавказ на медкомиссию. Я на повара записывался, но, наверное, меня направят на другое место из-за того, что я медкомиссию не прошел. Под-вели зубы и соотношение "рост-вес". А так, в общем, я здоров. Может, направят куда учиться.
Обстановка у нас нормальная, хотя иногда постреливают. Говорят, это командир дивизии дает приказы, чтобы постреливали, - как бы для про-филактики, чтобы мы привыкали и не боялись.
Я себе календарь начертил. Потихоньку денечки отмечаю. Говорят, что в горячих точках будут служить полтора года - кажется, Ельцин под-писал указ.
Как там жизнь в Ярославле? Здесь погода изменчивая: то три дня жара была невыносимая, весь потом обливался, то дождь зарядил на два дня. Климат здесь непривычный. Всякие болячки гнить начинают. Но мне их зеленкой мажут, и они сохнут потихоньку.
Я здесь не курил 22 дня. Но потом всем пришли письма, а мне не было. Я сильно расстроился. Да еще к одному парню мать приехала - вообще обидно стало. И опять с горя закурил. Но я брошу, обязательно брошу! Когда курева нет, так я и не курю. А оно здесь редко бывает, куре-во,так как не выдают. Последний раз выдавали 12 июля, но я тогда еще не кУрил, а потому друзьям отдал. Здесь в основном все дружные ребята. Дедовщины нет, так как мы все с одного призыва. Говорят, в октябре нас отвезут в Грозный. Не знаю, как будет там.
Сюда ко многим приезжают родичи - из Башкирии, Чувашии, Мор-довии, Московской области. Эти пацаны иногда угощают чем-нибудь - конфетами, печеньем. Так это для нас праздник большой. Но вы не приез-жайте, так как далеко и денег много надо на дорогу.
Гитару мою можно отдать, но чтобы она вернулась потом домой. Как дома дела? Хватает ли денег? Как урожай в огороде? Передавайте всем огромный привет. Владикавказ, п. Среднее Дачное».
Алексей успокаивал своих самых близких людей и рисовал на кон-вертах беззаботные букеты цветов. На обратной стороне каждого конвер-та крупными буквами сын выводил такое родное слово: ДОМОЙ. Словно пытался спастись от неотвратимости военного безумия. Но можно ли было от него спастись?
«5 августа. Сегодня большая радость - получил из Ярославля сразу три письма. Спасибо вам всем. Я лежу в санчасти. Заболел чесоткой,так как давно не мылся. Слегкими все нормально. Кормитьтоже, вроде, ничего на-чали. Присяги еще не было. Возможно, будет на днях. Вы, главное, за меня не переживайте. На войну нас не пошлют. Говорят, что мы в Грозном будем охранять какие-нибудь заводы и патрулировать город. К сапогам я уже при-вык, ноги не трет. Общий язык с ребятами находим, но ярославских здесь мало осталось, все разъехались по учебкам. Высылать мне ничего не надо - зе-ленка, пластырь есть в санчасти. Можно, конечно, прислать посылку, чего-нибудь сладкого. Но я не знаю, дойдет она или нет. Передавайте всем при-вет. Я не смогу всем написать, так как конвертов много надо.
Говорят, служить будем полтора года - один день идет за три. Так что на 1997 год, наверное, домой приеду, встретим Новый год вместе!
Владикавказ, п. Среднее Дачное».
Получив это письмо, отец и мать окаменели. Еще тревожнее стало, когда к ним в Ярославль заехали вдруг Алешины сослуживцы - капитан и рядовой. Вроде бы, чего зря волноваться - привезли неожиданные гости привет от сына, который просил еще передать с нарочными его любимую гитару. Но, когда подходил к концу затянувшийся за полночьужин, коман-дир роты проговорился: оказались они в Ярославле по пути - доставля-ли из Чечни в Данилов трагический «груз-200»...
«17августа. Здравствуйте, мои родные! Получил от вас письмо и отОль-ги. Не волнуйтесь,у нас все спокойно. Мама, не надо никуда ходить. Отсюда, конечно, уехать можно, но надо телеграмму высылать, что, мол, плохо там с вами и еще нужно подтверждение из больницы, чтобы все официально. Тогда отпустят ненадолго в отпуск. Но я думаю, что не надо ничего этого, потому что, если и отпустят в отпуск, то потом еще труднее будет уезжать. И вы опять волноваться будете. За бандероль спасибо, только я ее еще не получил.
Никакое питание тут не усиливают. Кормят, как всех. Но вы за меня не волнуйтесь. Все будет нормалыно. Наши командиры тоже беспокоятся
За нас и не хотят, чтобы с нами что-то случилось. Они, наоборот, хотят, чтобы мы все вернулись домой целыми и невредимыми.
Всем привет! Я вас всех люблю! Говорят, что 5 сентября мы уезжаем. Владикавказ, п. Среднее Дачное».
«2бавгуста. Здравствуйте, мои родные! Сегодня ходили в Куртат, по-лучил от вас посылку. Спасибо огромное. У меня все нормально. Вы за меня не волнуйтесь. Я сейчас в санчасти. До сих пор не выписали. Чесот-ки, вроде 6ы, уже нет. Живем вдвоем с другим рядовым в палатке, отдель-но от других больных. Живем нормально. Говорят, когда поедем в Гроз-ный, будет формироваться медрота. Я попробую в ней остаться замести-телем старшины. Еще поговорю с медсестрами. Медсестры у нас хорошие, понимают нас и обращаются, как с людьми.
Оле передайте, что у меня все хорошо. Я скучаю по вам всем, но ниче-го, это мы переживем. Ваш сын Алексей. Владикавказ, п. Среднее Дачное».
«2 сентября. У меня все хорошо, но я, наверное, все-таки поеду в Гроз-ный. Но вы не волнуйтесь. В Грозном, говорят,условия лучше и кормить будут вкуснее. Из санчасти я завтра выпишусь. Нужно освоиться в новом подраз-делении. Нас вчера заново переформировали. А на следующей неделе, на-верное, уезжаем... Приехали наши ребята, которые месяц назад уезжали в учебку. Получили младших сержантов, но там их гоняли по-страшному. Жди-те письмо с новым адресом. Аню - с днем рождения и с новым учебным годом! Желаю, чтобы хорошо училась и слушалась маму и папу. Пока. Влади-кавказ, п. Среднее Дачное».
«13 сентября. Привет из Осетии. Я сейчас в карауле: два часа карау-лим, четыре отдыхаем. Получил ваше письмо, от Ольги и от Сереги Князе-ва. Серега пишет, что у него все хорошо, что в конце января поедет в от-пуск. А нас не знаю, отпустят в отпуск или нет. Гитары у нас нет. В свобод-ное время только пишем письма.
У меня все нормально. Кормятуже лучше, чем раньше. Раньше один го-рох был, а теперь на завтрак обычно картошку с тушенкой дают, на обед - борщ, кашу перловую, рисовую или гороховую, на ужин - сечка с рыбой. Хоть какое-то разнообразие... Мы в конце месяца, как придеттехника,так уедем. Не переживайте. У меня все будет отлично. Владикавказ, п. Сред-нее Дачное».
«18 сентября. Это письмо последнее из Осетии. 21 сентября мы уез-жаем в Грозный. Нам всем уже выдали личное оружие - автоматы. Как будет там с письмами, не знаю. Наверное, редко будут ходить. Но вы не переживайте. Если конверты будут, я стану писать регулярно. Не волнуй-тесь. Всем привет. Владикавказ, п. Среднее Дачное».
«30 сентября. Когда нас отправят в Грозный, точно не известно. Уже Две партии, более ста человек, отправили. А нас, сказали, задержат на не-Делю или месяц. Точно не известно...
Уже стало холодать. Нам выдали теплые штаны и бушлаты, а потом обратно забрали, потому что начали их воровать и продавать в поселок. Днем тепло, а под вечер и утром холодно. Мы в своей палатке печку сло-жили из кирпичей, чтобы тепло было. Я рад, что отец поправился. У нас тут гитара появилась. Играем с ребятами.
Мне здесь уже сильно надоело, хоть бы поскорей отправили в Гроз-ный. Хотя торопиться туда тоже не надо. Ну, вы не переживайте. Всем огромный привет! Девчонки пусть не скучают. Аня пусть хорошо учится и не ленится. Владикавказ, п. Среднее Дачное».
...Армейских снимков в семейном альбоме Корегиных немного. Фото на память Алексею от замполита, на обороте всего три слова: «Вернись домой живым». 11 октября 1995 года, через три с половиной месяца пос-ле призыва, Алексея Корегина перебросили в Чечню. И опять он в своих посланиях домой по-мужски немногословен. Его письма, умещающиеся порой в несколько строчек на одной стороне тетрадного листа в клеточку, полны заботы о самых родных людях. Только вот цветы с Алешиных кон-вертов исчезли. Насовсем.
«13 октября. Здравствуйте, мои родные! Мы уже в Грозном. Два дня назад приехали. Ехали целый день, устали, как собаки.
Живем в казарме, только окон нет. Они заложены кирпичами. Вчера я записался в инженерно-саперную роту. Если бы не записался в саперы, то увезли бы в другой военный городок, на окраине Грозного. А сейчас мы размещаемся почти в центре. По городу ехали, так кругом одни развали-ны, целых домов почти нет. Заводские здания все разгромлены. А вообще город большой.
Кормят нормально. И хотя еще не все подготовлено для нормального житья, говорят, в другом городке еще хуже. В казарме у старослужащих есть магнитофон, слушаем помаленьку.
Обстановка нормальная. По ночам, конечно, постреливают, но жить можно. Сюда ехали в полной экипировке - бронежилет, сфера, автомат, боеприпас. Броник весит 18 кг, так спина от него потом болела. А голова и шея болели от сферы, она около 4 кг. Всего хорошего! Не волнуйтесь! Пи-шите на Моздок».
«20 октября. Пишу уже второе письмо из Грозного. Не знаю, первое дошло или нет. У меня все нормально. Здесь кормят хорошо. Масло, ко-нечно, на булку не дают, но его кладут в пищу. Чай сладкий, его чаще всего со сгущенкой мешают. Жить можно... Обстановка нормальная. Стреляют не часто и только по ночам, чтобы спровоцировать нас. Но нас еще охраняют со всех сторон. В нашем же городке стоит московский ОМОН, рядом - тан-ковый полкиещеартдивизион... АдресунасМоздокский, потомучтопись-ма идут через Моздок. Не переживайте. Всем огромнейший, горяченный привет! Пишите, жду. Моздок, в/ч 5594».
«31 октября. Уже вечер, скоро ужин. Темнеетуже рано, и светаеттоль-ко часов в семь утра. Живу я здесь нормально. Сытый, обутый, одетый, все есть. За меня не переживайте. Думаю, в саперной роте лучше, чем в мото-стрелковом батальоне. Мы в караул не ходим, а они ходят каждые два дня, сутками не спят. Ребята здесь нормальные. Скоро занятия начнутся.
Теперь самое главное. Папочка! От всей души поздравляю тебя с днем рождения! Передавайте всем привет! Жду ответа! Моздок, в/ч 5594».
«7 ноября. Скоро месяц, как я в Грозном. Служба идет нормально, только не известно точно, сколько мы тут будем служить. Кто говорит, что полтора, кто - два года. Обстановка здесь нормальная. Стреляют, конеч-но, но редко. Войны пока нет.
В Ярославле, наверное, уже снег выпал. А здесь снега, наверное, долго не увидим, еще листья на деревьях зеленые. Приходят ли девчонки к вам в гости? Как Аня учится? Как у Сереги служба идет? И вообще, как там жизнь? Не волнуйтесь, у меня все нормально. Всем привет! Моздок, в/ч 5594».
«10 ноября. Здравствуйте, мои родные! Получил сегодня письма от вас и от Ольги. У меня все нормально. Скоро, может, дадут зарплату, и тогда всей ротой скинемся и купим телек или видак, чтобы зимой не скучать.
Хоть и с опозданием, но все равно поздравляю с юбилеем - с двад-цатилетием совместной супружеской жизни! Я васлюблю! Желаю вам про-жить еще 10 миллионов лет вместе! Всего вам хорошего! Не волнуйтесь за меня, у меня все хорошо. Целую! Пока. Ваш сын. Моздок, в/ч 5594».
«2 декобря. Получил от вас два письма. Большое вам спасибо. У меня служба идет нормально. Бандероль мне высылать не надо. Конверты у нас есть. Одна просьба - высылайте мне в конверте бумагу и стержень. Ольга выслала мне 2 фотки с проводов и еще две маленькие свои фотографии.
Со здоровьем все в порядке. Кормят хорошо. Иногда дают сыр, кол-басу, печенье, на ужин обычно пюре с килькой... Получку еще не давали, ждем. Всех целую. Пока. Моздок, в/ч 5594».
«9 января 1996 г. Я 7 января получил от вас письмо. Это был мне подарок на Рождество. У меня все нормально. Новый год справили хоро-шо. Здесь, в Грозном, такой фейерверк был, что даже в Москве, наверное, такого не бывает. Над каждой частью стреляли из ракетниц огнями - кра-сиво было!
Сегодня, может, выдадут зарплату. Позавчера в часть привезли 20 те-левизоров и 10 видиков. Надеемся, телек нам выдадут. Еще привезли 2 электрогитары, синтезатор, баяны, аккордеоны, ударники. Может, ан-самбль будут организовывать. Если что будет, напишу. За меня не волнуй-тесь. Осталось служить уже меньше года. Пока. Моздок, в/ч 5594».
«17 февраля. В понеделыник наша рота уезжает во Владикавказ на учения. Должны были уехать позавчера, но мы опоздали в колонну. Вчера хотели нас отправить на вертушке, но тоже опоздали, хотя с одного аэродрома на другой бежали два километра по грязи с автоматами, в брони-ках... Вы мне пока не пишите. Когда вернемся, я вам сам напишу.
Обстановка здесьтак себе. Провокации частые со стороны боевиков> но мы на них не поддаемся и сами на рожон не лезем. А в остальном все отлично. Там в мой день рождения, может, соберетесь - столик сообра-зите, выпьете за меня. Вы пишете, что в Ярославле снегу много, а здесь его почти нет - сырость, слякоть, грязь кругом. Погода мерзкая. Всем огром-ный привет от меня. Я вас всех люблю. Ваш сын Алексей».
«27 февраля. Дорогие мои мама и Анечка! Поздравляю вас с Между-народным женским днем 8 марта!
Спасибо, мама дорогая, что сделала ты для меня, - За то, что вырастила сына, дорогу в жизнь ему дала, За то, что все перенесла, все тяготы, пока я рос, Обиды в сердце не носила, которые тебе принес. И в праздник твой, 8 Марта, я пожелать тебе хочу Отличного здоровья, счастья и этот стих тебе дарю!
Мама, позвони Ольге, привет ей и ее тоже поздравь от меня с 8 Марта. Я не могу, здесь трудно с конвертами.
Нас из Грозного кинули под Владикавказ на боевое слаживание. Че-рез месяц обратно поедем. Живем здесь в палатках, топим буржуйки. Мо-лодой призыв здесь, с нами в Грозный поедут. С ними легче нам стало. Кормят тут неплохо, утром и вечером масло дают. Пишите мне на адрес в Грозном».
«18 марта. Вчера мы вернулись в Грозный. Ребята, которые здесь оставались, передали мне ваши письма. Ехали сюда сначала на электрич-ке из Владикавказа до Прохладного - с автоматами, в бронежилетах. Пока на вокзале в Прохладном ждали электричку на Моздок, нас угостили ябло-ками, огурцами, копченой рыбой. Потом, когда уже ехали в Моздок, в элек-тричке нас тоже угощали - конфетами, бананами.
Сегодня технику пригнали - кран, лавину и ПЗМ. Лавина - это та-кая большая машина, похожая на пожарную, с водяными насосами. Напор струи такой, что стену пробивает. А ПЗМ - это трактор Т-150, сзади кото-рого прикреплено приспособление для рытья окопов.
Я в этот же конверт вложу письмо для Ольги, отдадите ей, а то у меня конвертов нет. В общем, у меня здесь все отлмчно. Пока. В/ч 5594».
«6 апреля. Получил от вас письмо по грозненскому адресу. Так и пи-шите. Еще можно прислать посылку или бандероль. По этому адресу не пропадет. Одному парню из Тулы пришли две бандероли с тульскими пря-никами. И обязательно присылайте в письме чистый конверт. Можно в него положить пару червонцев. У меня все нормально, не волнуйтесь. Здесь,
вроде, поспокойнее стало, перемирие же подписывают. Недавно сфото-графировался и высылаю вам фотографию. Пока. Грозный».
«25 апреля. Войска из Чечни выводят. Говорят, до 1 мая выведут всех, кроме нашей 101-й бригады и 205-й. У меня здесь все нормально, не вол-нуйтесь. Иногда, конечно, постреливают. Погода здесь хорошая: листья на деревьяхуже распускаются, кругом трава зеленая - весна! Насчет отпус-ка пока не известно. Если есть возможность, сделайте мне вызов, тогда могут в отпуск отпустить. Сколько служить будемдоже никто точно не знает. Я слышал, что министр обороны Грачев подписал приказ, что в горячих точках служить 1,5 года. Так ли это? Вы там, наверное, лучше знаете - у вас же там газеты, телевизор. Если что знаете - напишите. Я вам посы-лал фотку. Дошла она или нет? Всем огромный привет от меня! Не волнуй-тесь за меня. Алексей. Грозный».
«30 апреля. Здравствуйте, мои любимые! Мы только что пришли с заряд-ки. Скоро на завтрак пойдем, есть несколько свободных минут. Почему вы так редко пишете? И почему Оля не пишет? Пишите чаще на оба адреса - на моздокский и грозненский. Погода здесь стоит хорошая - вовсю яблони цветут, все деревья зеленые. Пишете, что у вас зарплату не выдают. У нас тоже почему-то задерживают. Кормить стали хуже. Перловая кашауже надо-ела, а гречку, рис редко варят. Но это неважно, все равно наедаешься.
Поздравляю вас с майскими праздниками и высылаю фотографию. Это я в кабинете комбата, мы провожали его в отпуск, и я играл там на гитаре. Если сможете, сделайте вызов, а то в отпуск охота. Алексей. Грозный».
«18 мая. Здравствуйте, мои дорогие! Через месяц и 10 дней у меня будет год, как в армию забрали. Сегодня у нас выходной. Смотрим видик. Вы пишете, что Ромку Степанова мать привезла раненого. Напишите, как он там, и привет ему от меня. И Лехе Лукину тоже привет. И напишите, где именно в Чечне они были. И Юрика Шишова жалко. Сколько тут служить, точно не известно, никто правду не говорит.
Спрашиваете, почему не пишу про Серегу из Рыбинского района. А что писать, все нормально у него. Он раньше жил в Пошехонье, а теперь у него дом около станции Лом. У нас в роте еще один парень есть, недалеко жи-вет - в Нерехте. Классный пацан. Когда на дембель приду, обязательно к нему съезжу. Сегодня в бригаде была спортивная эстафета. Наша рота заняла второе место. Мама, я тебе уже посылал открытку на день рожде-ния. Еще раз поздравляю! У меня все нормально, не волнуйтесь. Пишите. Алексей. Грозный».
За девять месяцев, что сапер 101-й особой бригады оперативного назначения дивизии оперативного назначения Алексей Корегин нахо-АИЛСЯ в Чечне, он успел «зарекомендовать себя исполнительным, дис-Циплинированным, грамотным специалистом». Сухие строки наградного листа скрывают не только тяжелые бои, но и другие сГложные военные
операции. Алексей в составе группы разминирования часто выезжал добровольцем на инженерную разведку в Грозный. Во время таких опе-раций сапер Корегин лично обезвредил около тридцати взрывных уст-ройств, каждое из которых могло стоить жизни ему и десяткам других российских парней.
Последнее письмо от Алеши в Ярославль пришло 31 мая 1996 года. И опять: «У меня здесь все нормально, вы не волнуйтесь...» И ни слова о минах, военных операциях, потерях.
21 июня 1996 года группа разминирования, в составе которой был и рядовой А. Н. Корегин, выехала на очередную инженерную разведку. Са-перы обнаружили фугас,аккуратно,со всеми предосторожностями вывезли его за пределы города и уничтожили. Это было не впервой, и все же бойцы облегченно вздохнули после удачно завершившейся операции.
Ребята возвращались обратно в расположение части, когда на буль-варе Дудаева нарвались на засаду боевиков. На столбе линии электропе-редачи между деревьями была подвешена мина. На ней и подорвался пер-вый бронетранспортер. Алексей, сидевший на броне,уже не слышал авто-матных очередей, которыми бандиты поливали саперов. Алеша умер мгно-венно - осколки попали в сердце. Вместе с ним погиб и тот капитан, что заезжал в Ярославль к Корегиным за Алешиной гитарой, и еще трое ребят.
Алеша не исполнил наказ замполита, состоявший всего из трех слов: «Вернись домой живым». Похоже, именно БТР сына видела в телерепортаже Вера Григорьевна за 18 дней до того, как в их дом принесли похоронку...
Имя Алексея Корегина занесено в изданную редакцией «Комсомоль-ской правды» «Книгу памяти (Чечня: декабрь 1994-го - октябрь 1996 года)» и в «Книгу памяти военнослужащих внутренних войск, погибших при исполнении служебного долга». А в секторе захоронений погибших при исполнении служебного долга Леонтьевского кладбища Ярославля стало одной могилой больше.
Вместе с медалью Николая Анатольевича «За трудовую доблесть» в семье Корегиных бережно хранится боевая награда сына - орден Муже-ства, которого он был удостоен посмертно.
«Вы спрашиваете, за что погиб Ваш сын? - написал Вере Григорьевне заместитель командира инженерно-саперной роты. - Я понимаю Ваше материнское горе и искренне сочувствую и соболезную Вам. Что 6ы там ни говорили на гражданке,наши ребята гибнутзасвоеОтечество,за Россию...» Много позже стало известно, что два месяца спустя после гибели Алексея Корегина в страшных августовских боях полегла почти вся 101-я бригада. Из Северо-Кавказского округа сумели вывести только ее остатки...
Родители бережно хранят три десятка писем, присланных домой их Алешей из армии, его потертый блокнотик с портретами Брюса Ли, Ван Дамма, Сталлоне, со знойными красотками, с адресами и днями рождения
родных и друзей. Здесь же, в блокноте, с которым сын никогда не рас-ставался в Чечне, записаны незамысловатые солдатские побасенки, помо-гающие заглушить тоску по дому: «Почему в армии нет КВН? Потому что веселые - на губе, а находчивые - в санчасти». Или такая: «Кросс 3 км - живые и мертвые, 6 км - ждите на рассвете, 10 км - их знали только в лицо». Расшифровывает как аббревиатуру: «СОЛДАТ - Самая Обыкновен-Ная Лошадь, Дающая Армии Тягу. СЛУЖБА - Самым Лучшим Уроком Жиз-ни Была Армия». И еще здесь много пусть несовершенных, но очень ис-кренних стихов - о любви, о службе, о возвращении домой, о жизни.
На одной из страничек Алеша запишет мелким убористым почерком: «В этом блокноте часть жизни, это маленькие реликвии о днях, проведен-ных в ВВ, и даже десятилетия спустя перед человеком, притронувшимся к этой книжке, оживут бессонные ночи, подъемы, тревоги, страшный голос старшины и многое другое, что включает в себя слово "армия"».
Слово «армия» для ребят его поколения включало еще и страшное понятие «Чечня».
На одном из поблекшихуже от времени листочков записной книжки Алеши его рукой переписано стихотворение поэта Владимира Туркина:
Над могильной плитой, под стрелой обелиска,
Только глянешь - и к горлу комок, -
Опустилась рука, положила записку:
«С днем рожденья тебя, мой сынок».
Это мама пришла, поседевшая рано.
Белый шрам от войны на виске.
И дышала гвоздика - незажившая рана -
На пронзительно чистом листке.
«С днем рожденья, солдат!» - поклоняются люди,
Облака, и цветы, и трава...
«Никогда для тебя смертной даты не будет,
Если мама осталась жива».
Начертала война на трагических плитах
Имена, имена, имена.
Вы навек рождены, вы вовек не забыты,
Если Родина-мать спасена...