Сумма человеческих воль
Идет человек по коридору, а на встречу ему Жириновский. Ну, кое-как человек от него отбился, идет дальше. Идет и видит, что на горизонте появляется Евгений Федоров. "Вот незадача" - думает человек и осторожно поворачивает за угол. Повернул, а там Митрофанов. "Да твою мать!" Сжался человек, скукожился, закатился под кресло, замер, притворился мертвым. Не заметил его Митрофанов, прошел мимо, только воздух испортил, но человек и так не дышал - боялся. Лежит человек, не двигается, даже не моргает. Рассуждает о причинах концентрации первертов в отдельно взятом коридоре и думает о небесной каре. Не знает несчастный о слабой стороне индукции, не знает о том, что полнота ее стремится к бесконечности. Оттого и жуткая мысль венчает итог его рассуждений - "Дума!". Не будь человек так напуган, он бы конечно сообразил, что двигаться от общего к частному, куда как приятнее. Прямо по Фрунзенской набережной, мимо больших тополей и винтажных красавиц, мимо Главного штаба сухопутный войск и строгих мужчин, к сталинской коробке под номером восемнадцать, в редакцию газеты "Завтра". Найти кабинет главного редактора, поправить на себе белую шапочку и голосом опытного медработника потребовать чтобы Александр Андреевич немедленно открыл дверь. Дедукция.
Абдукция же такова: я не могу представить жизнедеятельность государства движимого потоком сознания подобных элит, и считаю неверным абсолютизацию выдаваемых ими смыслов до уровня общественных настроений. Узкий временной зазор в жизни непостижимо сложного социального тела, это всё, что предстает перед моим взором. Неполный список его атрибутов, перевранных и переписанных сотни раз, не приближает к пониманию сути государства. Есть основание полагать, что рано или поздно мои отношения с этим чудовищем прекратятся, и это прекрасный стимул поближе познакомится с организмом, клеткой которого я пока еще являюсь. Увы, вижу, что на основании доступных мне фрагментов, это невозможно. Я себя-то плохо знаю, куда мне до настроений Левиафана. В статистику я не верю, нет от нее толку, кроме как показывать сиюминутную реакцию масс на тот или иной раздражитель. Достаточно вспомнить электоральные пертурбации немцев перед войной, чтобы убедиться в том, что любой императив пластичен и принимает форму обстоятельств. Данная процедура не позволяет схватить лик государства, увидеть в отражении масс его черты. Принять же в качестве оного, коллективную рожу народных слуг, не позволяет здравый смысл. Я действительно не знаю собственной страны. Суровые лица соотечественников, зажатых в коробке автобуса, упорно не желают покидать пространство объектов. Куда им до отождествлений Людовика, успеть бы на работу.
Страна, как вездесущий и в то же время неуловимый эфир и нет никакой возможности сказать, что выкинет мой народ в ближайшие пару лет, а то и нескольких месяцев. И думаю, что в своем невежестве я не одинок. Никто, ничего не знает. И это не фундаментальный крах. Мы живем непонятно где, непонятно как и непонятно зачем и будем жить так всегда, потому, что это и есть условие общественного договора. Сколько нейронов в моей голове знают о том, какой текст я сейчас набираю? Да они вообще не знают о моем существовании! Одноклеточные дурачки. При этом с их позиции, автор этих строк лишь результат их коллективной деятельности. И ведь это правда. Мир удивительным образом расщепляется. На стенках нейронов, наблюдается натриевое равновесие и человек точным ударом ломает нос своего обидчика или хватает губами женский сосок. Нейроны этого не знают. Они даже бабу голую ни разу не видели. Когда оппозиция, глядя на растущий рейтинг Путина, хватается за сердце или очередные выборы уже даже не дискредитируют, а однозначно подтверждают идиотизм народа, кто знает, что происходит в недоступном нам мире трансцендентных макро отношений. Вполне может быть, что Жириновский со своей партией первертов, это воплощенный в государстве центр наслаждений, а семь миллионов его почитателей это допаминовый электорат, политические пристрастия которого есть ответная реакция на никем не осознаваемые позитивные события в жизни нашего общего организма.
Одно меня беспокоит. Я хоть и далек от жизни моих нейронов, но хотя бы знаю об их существовании. А вот осведомленность эгрегора, лежит исключительно в плоскости нашей веры, как собственно и он сам.
Абдукция же такова: я не могу представить жизнедеятельность государства движимого потоком сознания подобных элит, и считаю неверным абсолютизацию выдаваемых ими смыслов до уровня общественных настроений. Узкий временной зазор в жизни непостижимо сложного социального тела, это всё, что предстает перед моим взором. Неполный список его атрибутов, перевранных и переписанных сотни раз, не приближает к пониманию сути государства. Есть основание полагать, что рано или поздно мои отношения с этим чудовищем прекратятся, и это прекрасный стимул поближе познакомится с организмом, клеткой которого я пока еще являюсь. Увы, вижу, что на основании доступных мне фрагментов, это невозможно. Я себя-то плохо знаю, куда мне до настроений Левиафана. В статистику я не верю, нет от нее толку, кроме как показывать сиюминутную реакцию масс на тот или иной раздражитель. Достаточно вспомнить электоральные пертурбации немцев перед войной, чтобы убедиться в том, что любой императив пластичен и принимает форму обстоятельств. Данная процедура не позволяет схватить лик государства, увидеть в отражении масс его черты. Принять же в качестве оного, коллективную рожу народных слуг, не позволяет здравый смысл. Я действительно не знаю собственной страны. Суровые лица соотечественников, зажатых в коробке автобуса, упорно не желают покидать пространство объектов. Куда им до отождествлений Людовика, успеть бы на работу.
Страна, как вездесущий и в то же время неуловимый эфир и нет никакой возможности сказать, что выкинет мой народ в ближайшие пару лет, а то и нескольких месяцев. И думаю, что в своем невежестве я не одинок. Никто, ничего не знает. И это не фундаментальный крах. Мы живем непонятно где, непонятно как и непонятно зачем и будем жить так всегда, потому, что это и есть условие общественного договора. Сколько нейронов в моей голове знают о том, какой текст я сейчас набираю? Да они вообще не знают о моем существовании! Одноклеточные дурачки. При этом с их позиции, автор этих строк лишь результат их коллективной деятельности. И ведь это правда. Мир удивительным образом расщепляется. На стенках нейронов, наблюдается натриевое равновесие и человек точным ударом ломает нос своего обидчика или хватает губами женский сосок. Нейроны этого не знают. Они даже бабу голую ни разу не видели. Когда оппозиция, глядя на растущий рейтинг Путина, хватается за сердце или очередные выборы уже даже не дискредитируют, а однозначно подтверждают идиотизм народа, кто знает, что происходит в недоступном нам мире трансцендентных макро отношений. Вполне может быть, что Жириновский со своей партией первертов, это воплощенный в государстве центр наслаждений, а семь миллионов его почитателей это допаминовый электорат, политические пристрастия которого есть ответная реакция на никем не осознаваемые позитивные события в жизни нашего общего организма.
Одно меня беспокоит. Я хоть и далек от жизни моих нейронов, но хотя бы знаю об их существовании. А вот осведомленность эгрегора, лежит исключительно в плоскости нашей веры, как собственно и он сам.