Дядь, отдай какашку! (с) А. Платонов
Есть такое парадоксальное явление, как возрастание сложности вопроса по мере его раскрытия. Говоря иначе, ответ проявляет себя тем быстрее, чем абстрактнее ставятся условия задачи и тем туманнее, чем большими параметрами мы начинаем обладать. Именно эта причина в купе с бренностью и скоротечностью нашего существования породила математику и юристов, превращающих миллионы уникальных и неповторимых людей в ответчиков и субъектов. Нам проще работать с моделями, нежели с их реальными прототипами. Модели свободно и легко принимаются нашим сознанием, они практичны и универсальны. Они позволяют предсказывать будущее. Но есть у них одно неприятное свойство. Обладая набором таких замечательных качеств, они без остатка поглощают наше доверие, и мы как то упускаем из вида, что модели, с той же удивительной легкостью могут ввергать нас в невежество и хаос.
Жизнь человека (если только он достаточно долго живет и не впадает в стагнацию и маразм), наполнена постоянными переходами от состояния доверия (частичного или полного) к представителям власти, до критического отношения к вышестоящим инстанциям, вплоть до отказа им в интеллектуальной состоятельности. Смена парадигм, мотающая властные структуры по всей шкале человеческих качеств, происходит не часто, но неотвратимо. Если человек не останавливается в своем развитии, то он неизбежно будет менять свое отношение к власти, и при этом никогда не придет к окончательной оценки деятельности правящих элит.
Основная причина существования подобных фаз, связана с невозможностью установления прямого контакта между властью и обществом. Мнение обывателя, это просто результат анализа который он получает, пропуская через себя газеты, журналы, телевизионный контент, информацию выуженную из сети. Сие некодифицированное бытие и определяет его сознание. Т.е. человек выражает свое доверие или неудовлетворение не к конкретному человеку, а к модели, созданной у него в голове.
Происходит следующее, чередуя Орешкина с Леонтьевым, Быкова с Дугином, Шевченко с Латыниной, слабые духом и праздные умом, утверждаются в каком-то одном суждении, (как правило, созвучном их душевной организации) и больше ничего не трогают. Вся последующая информация принимается ими исходя из требований внутреннего цензора, который им говорит: "Вот этому верь, а вот это вот ложь".
Есть другие, которые напротив, пожирают всё и надеются благодаря такой всеядности, обрести полную и объективную картину происходящего. Метод не лишенный целесообразности, но обладает низким КПД и чреват несварением головного мозга. Есть еще и третьи, которые вообще ничего не едят и умирают девственно чистыми или готовят себе сами и тогда в их головах заводятся удивительные звери.
Нам остается лишь признать, что сильный, честный, критически мыслящий человек, не впадающий в догматизм, всегда непостоянен и невыразим. И в этом как водится, кроется его сила и слабость. В любом случае, мы всегда обречены на ошибку.
Даже если представить, что Путин сам придет ко мне домой, без журналистов и охраны, мы выпьем с ним водки, и он, заплетающимся языком начнет мне, рассказывать, как у них там все устроено, то и в этом случае я буду иметь дело лишь с моделью, хотя и наивысшего порядка.
В конце 50-х годов прошлого века, известный американский лингвист Н. Хомски в качестве примера демонстрирующего неэквивалентность понятий «грамматичность» и «осмысленность» приводил следующую фразу:
"Бесцветные, зелёные мысли яростно спят"
Структура предложения в аспекте синтаксиса безупречна, но говорить о смысле этой фразы не приходится - его там нет. И наоборот, мы можем заключить или вычленить смысл в фразе лишенной всякого грамматического порядка, например:
"Я еще хотеть мороженное и пить вода"
Можно пойти еще дальше и вообще отказаться от слов и тогда смысловую нагрузку возьмет на себя фонетика:
"Олята трумкала трумкала, нутрумкалась и аснула"
Р. Якобсон наш бывший соотечественник, отверг взгляды Хомского, заявив, что смысл предложения никогда не может быть окончательным и зависит от степени метафоричности, которая как известно границ не имеет. Если мы представим, что «бесцветный» это «невнятный», а «зеленые мысли» - «незрелые еще идеи», то получим вполне логичную фразу о том, что несформированные до конца идеи, никак себя не проявляют.
От себя замечу, что смысл - это вообще, удивительная и неоднозначная вещь. Он имеет двойственную природу и подобен электрической дуге возникающей между двумя электродами. Лишь в момент соития человека с текстом или любым другим носителем информации возникает это странное отношение. Та модель которую мы лепим в своей голове определяется качеством двух составляющих: нами и тем материалом к которому мы обращается. Кто из них главнее, зависит от ситуации. Потенциал «Бесов» Достоевского не раскроется в сознании ребенка, а сказка «Колобок» может разлиться в драму или оперу, если на это будет воля умного и творческого читателя.
Формально текст, остается неизменным, но в сознании человека он может обретать абсолютно любое содержание. Любое. И вот тут, в этом понятийном пространстве лежат все объяснения и оправдания нелогичных и недальновидных действий политиков! Все элементарно, у них просто свой язык!
Мы можем мять газеты, плевать в телевизор, обводить в кружочки заглавные буквы и высчитывать в речи президента количество тех или иных слов, но до тех пор, пока мы не будем располагать эдакой решеткой Кардано, с прорезями для истины, нам проще сказать "Идиоты!" и переключить на другой канал.
Ну или довольствоваться моделями.
И кстати одну из них я сейчас создаю.
Жизнь человека (если только он достаточно долго живет и не впадает в стагнацию и маразм), наполнена постоянными переходами от состояния доверия (частичного или полного) к представителям власти, до критического отношения к вышестоящим инстанциям, вплоть до отказа им в интеллектуальной состоятельности. Смена парадигм, мотающая властные структуры по всей шкале человеческих качеств, происходит не часто, но неотвратимо. Если человек не останавливается в своем развитии, то он неизбежно будет менять свое отношение к власти, и при этом никогда не придет к окончательной оценки деятельности правящих элит.
Основная причина существования подобных фаз, связана с невозможностью установления прямого контакта между властью и обществом. Мнение обывателя, это просто результат анализа который он получает, пропуская через себя газеты, журналы, телевизионный контент, информацию выуженную из сети. Сие некодифицированное бытие и определяет его сознание. Т.е. человек выражает свое доверие или неудовлетворение не к конкретному человеку, а к модели, созданной у него в голове.
Происходит следующее, чередуя Орешкина с Леонтьевым, Быкова с Дугином, Шевченко с Латыниной, слабые духом и праздные умом, утверждаются в каком-то одном суждении, (как правило, созвучном их душевной организации) и больше ничего не трогают. Вся последующая информация принимается ими исходя из требований внутреннего цензора, который им говорит: "Вот этому верь, а вот это вот ложь".
Есть другие, которые напротив, пожирают всё и надеются благодаря такой всеядности, обрести полную и объективную картину происходящего. Метод не лишенный целесообразности, но обладает низким КПД и чреват несварением головного мозга. Есть еще и третьи, которые вообще ничего не едят и умирают девственно чистыми или готовят себе сами и тогда в их головах заводятся удивительные звери.
Нам остается лишь признать, что сильный, честный, критически мыслящий человек, не впадающий в догматизм, всегда непостоянен и невыразим. И в этом как водится, кроется его сила и слабость. В любом случае, мы всегда обречены на ошибку.
Даже если представить, что Путин сам придет ко мне домой, без журналистов и охраны, мы выпьем с ним водки, и он, заплетающимся языком начнет мне, рассказывать, как у них там все устроено, то и в этом случае я буду иметь дело лишь с моделью, хотя и наивысшего порядка.
В конце 50-х годов прошлого века, известный американский лингвист Н. Хомски в качестве примера демонстрирующего неэквивалентность понятий «грамматичность» и «осмысленность» приводил следующую фразу:
"Бесцветные, зелёные мысли яростно спят"
Структура предложения в аспекте синтаксиса безупречна, но говорить о смысле этой фразы не приходится - его там нет. И наоборот, мы можем заключить или вычленить смысл в фразе лишенной всякого грамматического порядка, например:
"Я еще хотеть мороженное и пить вода"
Можно пойти еще дальше и вообще отказаться от слов и тогда смысловую нагрузку возьмет на себя фонетика:
"Олята трумкала трумкала, нутрумкалась и аснула"
Р. Якобсон наш бывший соотечественник, отверг взгляды Хомского, заявив, что смысл предложения никогда не может быть окончательным и зависит от степени метафоричности, которая как известно границ не имеет. Если мы представим, что «бесцветный» это «невнятный», а «зеленые мысли» - «незрелые еще идеи», то получим вполне логичную фразу о том, что несформированные до конца идеи, никак себя не проявляют.
От себя замечу, что смысл - это вообще, удивительная и неоднозначная вещь. Он имеет двойственную природу и подобен электрической дуге возникающей между двумя электродами. Лишь в момент соития человека с текстом или любым другим носителем информации возникает это странное отношение. Та модель которую мы лепим в своей голове определяется качеством двух составляющих: нами и тем материалом к которому мы обращается. Кто из них главнее, зависит от ситуации. Потенциал «Бесов» Достоевского не раскроется в сознании ребенка, а сказка «Колобок» может разлиться в драму или оперу, если на это будет воля умного и творческого читателя.
Формально текст, остается неизменным, но в сознании человека он может обретать абсолютно любое содержание. Любое. И вот тут, в этом понятийном пространстве лежат все объяснения и оправдания нелогичных и недальновидных действий политиков! Все элементарно, у них просто свой язык!
Мы можем мять газеты, плевать в телевизор, обводить в кружочки заглавные буквы и высчитывать в речи президента количество тех или иных слов, но до тех пор, пока мы не будем располагать эдакой решеткой Кардано, с прорезями для истины, нам проще сказать "Идиоты!" и переключить на другой канал.
Ну или довольствоваться моделями.
И кстати одну из них я сейчас создаю.