Феномен
Я шел по сводчатым коридорам, выложенным из красного кирпича. Свисающие с черного потолка лампочки были единственным источником тусклого света. Свечей и распятий нигде не было. Храм, находившейся над моей головой, напоминал о себе лишь одеянием моего проводника, чья худощавая фигура неслышно плыла впереди. Коридоры были пусты, но временами мы прохолодили мимо каких-то мешков. Туго набитые они валялись вдоль стен, иногда преграждая нам путь, заставляя перешагивать через них, а то и ступать по их мягкому содержимому.
Изредка мы встречали людей. Молча, они проходили мимо или сворачивали не доходя до нас в боковые коридоры. Вскоре мусора стало больше. Мешки перемежались с какими-то досками и сором, тряпки, сложенные в кучи и покрытые бархатом пыли, занимали проходы. Еще дальше, по бокам стен, стали вырастать двух, а затем и трехъярусные стеллажи. Все они были заполнены мусором. Монах, слабо обернувшись, поведал мне о том, что идти осталось недолго. Я ответил, что это хорошо.
По мере нашего продвижения, многие стеллажи доверху забитые барахлом, становились нарами. Я видел лежащих на них людей. Спокойные, они неслышно беседовали или спали, некоторые что-то читали или делали вид что читают, уставившись в темно-серую поверхность раскрытых книг. Мой проводник резко повернул в сторону и я, последовав за ним, оказался в небольшой комнате.
Здесь было так же тускло как и в коридоре, но людей было еще больше. Все они лежали на нарах установленных вдоль стен и смотрели на нас без особого энтузиазма. Кто-то отвернулся.
- Вот он - сказал монах, указывая на человека, сидевшего в центре комнаты.
Я замедлил шаг и взглянул по направлению его руки. На полу, прямо под освещенной одинокой желтой лампочкой, сидел человек. Он сидел поджав под себя ноги и казалось молился, согнув руки в локтях, так как это делают мусульмане. В его сжатых ладонях, покоился букет сухих цветов. Так я подумал вначале. Подойдя ближе, я увидел, что это скорее пучок стальной проволоки, в которую он зачем-то погрузил свое лицо.
Я хотел подойти еще ближе, но тут с одной из коек спрыгнул человек в рясе и подбежав к нам стал шепотом кричать:
- Нет! Нет! Он только что заснул, я не позволю его тревожить!
- Акакий - с укором произнес монах - ты же знаешь, как я это не люблю. Я привел человека, а ты мне мешаешь.
Акакий, походивший на уличного бродягу, как своим внешним видом, так и запахом, затряс бородой:
- Нет, нет! Он сам просил меня оберегать его сон. Он сказал…
Монах не дал бродяге договорить, а грубо его оттолкнул и взяв меня за руку вывел на свет.
- Полюбуйтесь - сказал он стоя уже за моей спиной и я наклонился.
Человек сидевший на полу дернулся и раскрыл свои руки. На каждый его палец был надет наперсток, полностью закрывавший верхнюю фалангу. Металл не блестел и напоминал разросшийся вокруг всего пальца потрескавшийся ноготь. На шершавой и плоской стороне наперстка вырастала длинная и тонкая спица, конец которой уходил глубоко под кожу на лице. Человек подергал указательными пальцами и его веки нанизанные на спицы тоже задергались и поползли вверх обнажая мутные глаза. Его мизинцы были жестко соединены с уголками губ. Чуть лязгнув металлом о металл, он прижал их к ладоням и его губы, повинуясь движению спиц, сильно растянулись, изображая натужную улыбку. Человек был мертв.
- Что это? - шепотом спросил я своего проводника, отводя лицо в сторону.
- Наш прихожанин.
- Меня зовут Иохил - сказал мертвец быстро перебирая пальцами. Его челюсть, губы и даже язык были проткнуты спицами и движение пальцев создавало иллюзию жизни.
- Бывший прихожанин - уточнил монах - Отец Иохил умер этой весной.
- От, врет! - Иохил мотнул головой, и раздвинув пальцы в стороны обнажил свои зубы.
- Мы пытались его похоронить - продолжал монах - Но он сопротивлялся.
- Как, как можно хоронить?! Это же чудо! - завыл Акакий
- Сопротивлением ты зовешь мою тягу к жизни, а это мое право, которое у меня никто не отберет. - произнес сидящий на полу труп.
Я отошел в сторону и присел на одну из коек. Лежащий на ней человек участливо поджал ноги. Мне не хватало света, и к тому же от тела мертвеца сильно разило спиртом. Я взглянул на монаха:
- Что за бред тут происходит? Почему вы глумитесь над трупом?
- Вот! - радостно обратился к Иохилу монах - И молодой человек говорит, что ты труп.
- Послушайте - обиделся труп - вы же учились в школе, у вас были уроки биологии, вы должны знать, чем мертвый организм отличается от живого.
- У мертвого, нет души - с пафосом произнес монах и зачем-то показал пальцем на потолок.
- В таком случаи - огрызнулся мертвец - Ты Мемнар, родился мертвым!
- Как минимум - тихо сказал я - мертвое утрачивает способность к регенерации. Прекращаются все обменные процессы и тело начинает распадаться на части.
- Я не распадаюсь - возразил Иохил.
В этот момент монах подошел к нему ссади и словно листик сорвал с его головы ухо:
- Вот! - протянул он мне - Держится на одних соплях!
- Отдай!
- И говоря откровенно, - монах нехорошо улыбнулся - Иохил уже месяц как евнух - отвалился.
- Скотина!
Монах потряс в воздухе ухом и швырнул его трупу, который ловко наткнул его на одну из своих спиц.
- Подождите - я завертел головой. - Что за бред? Я же вижу, что это труп! Высохшие глаза и эти движения. Вы содрали с тела кожу и натянули его на какую-то механическую куклу! И теперь разыгрываете передо мной весь этот спектакль.
Мемнар засмеялся и сел на противоположенное ложе. Иохил не вставая с колен, попытался придвинуться ко мне.
- Поймите, - дернулся он - Мир в котором мы существуем, так же как и наш разум его осознающий, не являются завершенной картиной. Возможно, она и в самом деле завершена и Господь давно сложил свои кисти и краски, но мы способны видеть лишь то, что поместилось в раму нашего восприятия, а это далеко не весь замысел. Что если я чуть сместил холст под рамой? Что если мое нынешнее состояние есть недоступная человеку, но существующая во вселенной иная форма бытия?
Я смотрел на труп, пытаясь понять, откуда идут звуки и что движет этими пальцами. Никаких проводов не было и жужжания скрытого в теле механизма, я не замечал.
- Мы открываем закономерности и называем их законами, - продолжал шевелить пальцами труп - Наша привычка становится фундаментом мира, но это вовсе не есть его начало. Мы просто существуем в малой его части, и не имея возможности заглянуть за горизонт, для нашего удобства говорим, что там стена. Но это не так...
- Вы думаете, что вы живы? - перебил я его.
- Конечно! Я вас вижу и чувствую. Я ощущаю себя. Я мыслю, а следовательно я существую. - сказал он как-то радостно.
- Камера тоже видит - вставил слово Мемнар, но мы строго на него посмотрели.
- Вы позволите, я вас осмотрю - обратился я к Иохилу.
- Пожалуйста! - сказал труп и дернув мизинцами заставил лицо улыбнуться.
Продолжение следует.
Изредка мы встречали людей. Молча, они проходили мимо или сворачивали не доходя до нас в боковые коридоры. Вскоре мусора стало больше. Мешки перемежались с какими-то досками и сором, тряпки, сложенные в кучи и покрытые бархатом пыли, занимали проходы. Еще дальше, по бокам стен, стали вырастать двух, а затем и трехъярусные стеллажи. Все они были заполнены мусором. Монах, слабо обернувшись, поведал мне о том, что идти осталось недолго. Я ответил, что это хорошо.
По мере нашего продвижения, многие стеллажи доверху забитые барахлом, становились нарами. Я видел лежащих на них людей. Спокойные, они неслышно беседовали или спали, некоторые что-то читали или делали вид что читают, уставившись в темно-серую поверхность раскрытых книг. Мой проводник резко повернул в сторону и я, последовав за ним, оказался в небольшой комнате.
Здесь было так же тускло как и в коридоре, но людей было еще больше. Все они лежали на нарах установленных вдоль стен и смотрели на нас без особого энтузиазма. Кто-то отвернулся.
- Вот он - сказал монах, указывая на человека, сидевшего в центре комнаты.
Я замедлил шаг и взглянул по направлению его руки. На полу, прямо под освещенной одинокой желтой лампочкой, сидел человек. Он сидел поджав под себя ноги и казалось молился, согнув руки в локтях, так как это делают мусульмане. В его сжатых ладонях, покоился букет сухих цветов. Так я подумал вначале. Подойдя ближе, я увидел, что это скорее пучок стальной проволоки, в которую он зачем-то погрузил свое лицо.
Я хотел подойти еще ближе, но тут с одной из коек спрыгнул человек в рясе и подбежав к нам стал шепотом кричать:
- Нет! Нет! Он только что заснул, я не позволю его тревожить!
- Акакий - с укором произнес монах - ты же знаешь, как я это не люблю. Я привел человека, а ты мне мешаешь.
Акакий, походивший на уличного бродягу, как своим внешним видом, так и запахом, затряс бородой:
- Нет, нет! Он сам просил меня оберегать его сон. Он сказал…
Монах не дал бродяге договорить, а грубо его оттолкнул и взяв меня за руку вывел на свет.
- Полюбуйтесь - сказал он стоя уже за моей спиной и я наклонился.
Человек сидевший на полу дернулся и раскрыл свои руки. На каждый его палец был надет наперсток, полностью закрывавший верхнюю фалангу. Металл не блестел и напоминал разросшийся вокруг всего пальца потрескавшийся ноготь. На шершавой и плоской стороне наперстка вырастала длинная и тонкая спица, конец которой уходил глубоко под кожу на лице. Человек подергал указательными пальцами и его веки нанизанные на спицы тоже задергались и поползли вверх обнажая мутные глаза. Его мизинцы были жестко соединены с уголками губ. Чуть лязгнув металлом о металл, он прижал их к ладоням и его губы, повинуясь движению спиц, сильно растянулись, изображая натужную улыбку. Человек был мертв.
- Что это? - шепотом спросил я своего проводника, отводя лицо в сторону.
- Наш прихожанин.
- Меня зовут Иохил - сказал мертвец быстро перебирая пальцами. Его челюсть, губы и даже язык были проткнуты спицами и движение пальцев создавало иллюзию жизни.
- Бывший прихожанин - уточнил монах - Отец Иохил умер этой весной.
- От, врет! - Иохил мотнул головой, и раздвинув пальцы в стороны обнажил свои зубы.
- Мы пытались его похоронить - продолжал монах - Но он сопротивлялся.
- Как, как можно хоронить?! Это же чудо! - завыл Акакий
- Сопротивлением ты зовешь мою тягу к жизни, а это мое право, которое у меня никто не отберет. - произнес сидящий на полу труп.
Я отошел в сторону и присел на одну из коек. Лежащий на ней человек участливо поджал ноги. Мне не хватало света, и к тому же от тела мертвеца сильно разило спиртом. Я взглянул на монаха:
- Что за бред тут происходит? Почему вы глумитесь над трупом?
- Вот! - радостно обратился к Иохилу монах - И молодой человек говорит, что ты труп.
- Послушайте - обиделся труп - вы же учились в школе, у вас были уроки биологии, вы должны знать, чем мертвый организм отличается от живого.
- У мертвого, нет души - с пафосом произнес монах и зачем-то показал пальцем на потолок.
- В таком случаи - огрызнулся мертвец - Ты Мемнар, родился мертвым!
- Как минимум - тихо сказал я - мертвое утрачивает способность к регенерации. Прекращаются все обменные процессы и тело начинает распадаться на части.
- Я не распадаюсь - возразил Иохил.
В этот момент монах подошел к нему ссади и словно листик сорвал с его головы ухо:
- Вот! - протянул он мне - Держится на одних соплях!
- Отдай!
- И говоря откровенно, - монах нехорошо улыбнулся - Иохил уже месяц как евнух - отвалился.
- Скотина!
Монах потряс в воздухе ухом и швырнул его трупу, который ловко наткнул его на одну из своих спиц.
- Подождите - я завертел головой. - Что за бред? Я же вижу, что это труп! Высохшие глаза и эти движения. Вы содрали с тела кожу и натянули его на какую-то механическую куклу! И теперь разыгрываете передо мной весь этот спектакль.
Мемнар засмеялся и сел на противоположенное ложе. Иохил не вставая с колен, попытался придвинуться ко мне.
- Поймите, - дернулся он - Мир в котором мы существуем, так же как и наш разум его осознающий, не являются завершенной картиной. Возможно, она и в самом деле завершена и Господь давно сложил свои кисти и краски, но мы способны видеть лишь то, что поместилось в раму нашего восприятия, а это далеко не весь замысел. Что если я чуть сместил холст под рамой? Что если мое нынешнее состояние есть недоступная человеку, но существующая во вселенной иная форма бытия?
Я смотрел на труп, пытаясь понять, откуда идут звуки и что движет этими пальцами. Никаких проводов не было и жужжания скрытого в теле механизма, я не замечал.
- Мы открываем закономерности и называем их законами, - продолжал шевелить пальцами труп - Наша привычка становится фундаментом мира, но это вовсе не есть его начало. Мы просто существуем в малой его части, и не имея возможности заглянуть за горизонт, для нашего удобства говорим, что там стена. Но это не так...
- Вы думаете, что вы живы? - перебил я его.
- Конечно! Я вас вижу и чувствую. Я ощущаю себя. Я мыслю, а следовательно я существую. - сказал он как-то радостно.
- Камера тоже видит - вставил слово Мемнар, но мы строго на него посмотрели.
- Вы позволите, я вас осмотрю - обратился я к Иохилу.
- Пожалуйста! - сказал труп и дернув мизинцами заставил лицо улыбнуться.
Продолжение следует.