Умные фашики
Помимо клинически тупорылых фашиков, типа pioneer-lj и клинических идиотов-инфантилов типа alexandr-rogers, есть фашики умные хоть в чем-то. С тяжкими психологическими проблемами невостребованности, перешедшими в психиатрические проблемы, но моментами способными выдать адекватные мысли.
Поскольку текст во многом созвучен моему анализу, процитирую:
……
В общем, кто не хочет читать очень много букв, не читайте. Сейчас я буду ещё раз разжёвывать логику событий за прошедший год и указывать, на что именно надо смотреть в текущей ситуации. Это будут совсем не те вещи, которые вам тычут под нос, вроде карт с небольшими кусочками захваченных врагом территорий, но именно они-то, эти не озвучиваемые широко и громко вещи, и важны критически на самом деле. А не то, чем манипулируют наша и вражеская пропаганды.
Начать изучение вопроса предлагаю с вот этой статьи, которую я дописал в марте этого года и тогда же сайт КЦПН её опубликовал. Там описано, почему главная проблема не в том, кто сейчас, в данный момент владеет Клещеевкой или Работино или любым другим населённым пунктом, укрепом или географической отметкой.
Проблема будет даже не в прорыве фронта, если он будет противником где-то совершён. Проблема в том, что противник весь прошедший год усиленно создавал себе инструмент эксплуатации прорыва. Те самые крупные механизированные группировки, полнокровные бригады и даже корпуса, чётко управляемые в реальном масштабе времени, которые, войдя в прорыв, "свернут" прорванный фронт и реализуют "фазу вложений" в "фазу дивидендов".
"Фаза вложений" - это кровавые штурмы опорников, иногда по нескольку раз переходящих из рук в руки, это большие потери пехоты и выделенных ей в поддержку малых групп танков и БМП, это растаптывание узлов обороны врага и выбивание артиллерии, на которой у него стоит оборона.
"Фаза дивидендов" - это когда твои вошедшие в прорыв по следам этих штурмов механизированные колонны разрывают тылы противника, его штабы, уничтожают на марше его колонны снабжения и подкреплений. Это, если хотите картинку "идеального шторма", история штаба 40-й армии в операции "Блау", который день за днём бежит от немецких танков, теряя людей и бросая части своего имущества, отходит в тыл, и каждый день на новом месте после нового налёта “лаптёжников” эти танки показываются из-за ближайших холмов. Управлять армией такой штаб, разумеется, не может, даже если бы имел для этого технические средства.
Как уже было написано в том тексте по ссылке, не в самих поставляемых укропам иностранных танках и БМП проблема. А в том, что противник знает, зачем именно они ему нужны. Как именно ими оптимально пользоваться. И он создал себе механизм эксплуатации прорывов без которого “садиться за стол”, что называется, и начинать игру, то есть что-то прорывать, было бесполезно - про Первую Мировую войну там все помнят, не дураки.
Помимо этого, как теперь становится очевидно, когда зимой и весной ВС РФ вместе с Пригожиным не только успешно "стесали" значимую часть мобилизованных в “штурмах” без арты по всему фронту и опытных "Вагнеров" - конкретно об идеальное укрепление в виде крупного и НЕ окружённого перед штурмом города, они оказали ВСУ ещё одну услугу. ВСУ, обменивая своих мобиков, тероборонцев и всех прочих, кого получалось завести в Артёмовск, на вагнеровских штурмовиков выработали механизм выгодного для них размена пехоты с сохранением как можно большего количества комсостава, в особенности младшего, который должен накапливать опыт. Я уже писал об этом отдельно.
Противник, развивая средства связи и военно-полевой телеком, работающий в интересах трансляции видео с БПЛА и передачи данных целей, вывел из наиболее опасных зон своих ротных и комбатов, а у нас, с нашими уровнями того, что противник себе развил, наоборот - чем острее ситуация, тем более высокого ранга командира старшие начальники посылают разбираться, в чём дело, под арту, миномёты, сбросы и FPV. А как ещё?
У нас в этой сфере, в сфере армейского телекома и магистрального оборудования радиосвязи, войска изощряются, в основном, на свои и на волонтёрские средства. У ВСУ же проработаны ещё до начала СВО массовые решения по полевому телекому на базе гражданского оборудования. И дело здесь не в пресловутых "Старлинках", которые очень хорошо легли на подготовленную почву, а в том, что сама эта почва уже была. В том, что были выращены специалисты и в том, что с их участием разработаны рабочие решения. Например, банальный комплект из покрашенной в зелёный цвет гражданской "тарелки" с не менее зелёной коробкой, в которой стоит обычный роутер "Mikrotik" c 3G/4G модемом, которая "тарелка" "стреляет" интернетом в сторону фронта с края уверенного 3G-покрытия, в которое покрытие попадает симка, вставленная в модем. А на фронте этот канал ловит вторая такая же небольшая "тарелка", смотрящая в тыл, с коробочки при которой этот инет раздаётся уже локально. Это - не чудо-оружие какое-то, не уникальная технология. Это - типовое решение для типовой ситуации. А типовые решения для типовых ситуаций - это, извините, сила любой армии. Вторым компонентом которой силы является полководец, раскладывающий каждую оригинальную и неповторимую боевую обстановку на стандартные ситуации как на множители.
Первой печалью зимних и весенних событий было то, что украм даже не понадобилось пытаться наступать зимой, чтобы сковать наши силы и выиграть время для подготовки частей на импортной технике, так как они получили чудовищный просто расход нашей пехоты в подарок, без никаких маневров с их стороны. Чтобы Пригожин, снаряды для которого в разгар “снарядного голода” требовал у МО весь рунет, мог ещё немного хоть сколько-нибудь результативно поштурмовать так и не окружённый Артёмовск, на других участках в “мясные штурмы” гнали российских мобилизованных и остатки 1 и 2 АК Республик.
2 152-мм орудия по 2 выстрела - это, в который раз повторюсь, реальная огневая задача на поддержку очередного “штурма” прошедшей зимой под Авдеевкой. Да, эти “мясные штурмы” сковывали силы противника, в том числе и в первую очередь артиллерийский и беспилотный сегменты, на которых стояла и стоит сейчас украинская оборона, требовали держать свежей пехоту под Донецком и в других местах. Это, в какой-то мере, облегчало штурм Артёмовска, но так и не окружённый, снабжаемый всем необходимым, "полуразрушенный город как идеальный укрепрайон", отработал своё в руках противника полностью. В том числе поработал и на выработку технических и организационных решений по удобной противнику структуре потерь. Так противник получил вторую свою главную “системную” карту и, поднакопив ресурсов, “сел за стол” летом, разыгрывать “контрнаступ”.
То, что главным желаемым призом “контрнаступа” будет остаток Херсонщины, освобождённая часть Запорожья и, возможно, прорыв в Крым, было немного очевидно. Удар по Запорожью, к морю в сочетании с ударами по Крымскому мосту и флоту, отсекал обороняющихся на Херсонщине от основных потоков снабжения, требовал от них разворачиваться фронтом в другую сторону и отходить в Крым под угрозой того, что первыми на перешейке окажутся прорвавшиеся укры и запечатают кольцо. Цель казалась не такой уж трудной. Да, на этом направлении зимой и весной массовых забегов на “штурмы” наши мобики не исполняли, но это всё равно были части, в значимой степени укомплектованные мобиками. Которых на полигонах в РФ готовили, в основном, примерно никак. К счастью, “по месту” опытные люди таковой подготовкой плотно занялись, равно как и оборудованием позиций. Разумеется, укры не ждали совсем лёгкой прогулки. Но чего же они ждали в широко уже разрекламированной ситуации “отсутствия тумана войны”? В ситуации, когда ни у нас, ни у них не получится сконцентрировать в одном месте огромные массы войск, чтобы решительно и резко проломить подготовленный к обороне фронт.
Зададим себе ещё раз вопрос - что держит фронт в обороне?
Минные поля бесполезны без наблюдения и огневого прикрытия пехотой, в том числе и в первую очередь - огневого прикрытия с помощью дальнобойных ПТРК. Нет прикрытия - выезжает машина разминирования, выстреливает пороховую ракету, тянущую за собой кишки с пластитом, кишки вытягиваются в линию через минное поле, подрываются, подрывая вместе с собой все мины в данной полосе. Так работает советская УР-77 “Метеорит” и её зарубежные аналоги, поставляемые врагу. Если же у обороняющегося всё-таки есть ПТУР, такая машина, с полутра тоннами взрывчатки на себе, бабахает очень красиво. А если нет или расчёты противотанковых средств полностью подавлены, то УР-77 и идущий потом танк с катковым минным тралом проделывают проход за считанные минуты.
Любые укрепления практически бесполезны без наполняющей их грамотной и мотивированной пехоты, а та, в свою очередь, не сможет выстоять долго без своей артиллерии, включая, разумеется, контрабатарейку и средства целеуказания для неё, т.е. БПЛА самолётного типа, более-менее устойчивые к вражеским средствам РЭБ.
Кроме того, всему этому нужны резервы, включая, разумеется, резервы бронетанковые, предназначенные для парирования возможных прорывов.
И вот уже поверх всего этого нужна система связи и управления и управленческие кадры.
Теперь перевернём шахматную доску и спросим себя - Что делать, если ты стоишь против такой обороны, и тебе надо прорывать именно её, чтобы реализовать свой большой оперативный замысел, и не можешь сконцентрировать именно против неё значимый объём сил, способный быстро обвалить эту оборону за счёт многократного численного превосходства?
Не можешь, потому что тогда урон, наносимый вражескими ракетами, прилетающими по ближнему тылу, станет для тебя неприемлемым. Ну, если ты при этом такой весь из себя российский военблоггер, ты такой “Всё, блин, наступ не удался!” и уходишь бухать. А если ты украинский военный, да и военный вообще, ты начинаешь думать, как можно “разобрать” противника постепенно. Потому что для тебя это рабочая задача.
Как можно свести эту с виду нерешаемую задачу к той, которую ты уже решил, когда осенью 2022 года успешно собрал необходимые силы для прорыва жиденького фронта на северном фланге?
Ответ очевидный - навязать противнику сражение на истощение в нескольких критичных для него и удобных для тебя точках фронта, где ты сможешь обеспечить размен своих резервов на его резервы с наибольшей выгодой для себя. Когда твои резервы в тылу стоят толпами, их поражение ракетами выбивает тебе ценных специалистов и командные кадры. На фронте же ты, если уже научился, можешь менять своих рядовых и сержантов на вражеских не только рядовых но и летёх, капитанов и даже майоров, быстро восстанавливая боеспособность своих войск за счёт того, что рядовой готовится быстрее, а выжившим в замесе рядовым можно смело давать сержантов. А противник, то есть мы, будет, сильнее тебя теряя в качестве войск, ещё больше терять в количестве.
И враг подобный замысел реализовал в максимально возможном масштабе. За лето мы увидели в действии все способы провоцирования противником растягивания по разным направлениям наших резервов. Везде, где один его солдат может сковать три, пять, десять наших, он попробовал это сделать. И не только с чисто пехотными резервами, но и с артиллерией, ПВО и другими средствами.
Обстрелы и диверсионные вылазки на территорию РФ. Прекрасный способ. Особенно обстрелы мирняка, когда губернатор звонит военным и просит как-то прекратить этот террор, а военным для этого нужна арта и самолётные БПЛА, то есть та самая “контрабатарейка”, которой не хватает даже на критически важных направлениях.
Обстрелы Донецка, желательно с гибелью мирняка, крайне желательно - детей. Сделано. Идеальное средство заставить наших опять и опять штурмовать позиции ВСУ под Донецком, ну или, как минимум, держать в этом районе значимую артиллерийскую группировку в попытке “что-то с этим сделать”, потому что сердце из груди не вырвешь - общественность, после очередных похорон убитого обстрелом ребёнка, всё активнее спрашивает - ДОКОЛЕ, БЛЯТЬ? (Тут фашик не мог не выдать немного своего говна, которое у него в основном вместо мозга. Путину пох на потери холопов)
Активные атаки дронами-камикадзе дальнего радиуса действия территории РФ. Прекрасное средство оттянуть отнюдь не бесконечное ПВО с основных направлений имеющих важное текущее военное значение в сторону направлений важных с политической стороны.
Попытки высадки небольших десантов в Крыму. Прекрасное средство вытянуть сколько-то сил на создание мангрупп для пресечения их успешной работы после высадки.
Создание плацдармов на Днепре в тех местах, где для этого есть оптимальные условия, позволяющее оттянуть на себя наши силы и иметь над ними как преимущество высокого берега, так и преимущество более полного боевого обеспечения(типа БПЛА и большего количества более совершенных плавсредств). Done!
Ну и, наконец, крупные полевые сражения в выгодных ВСУ районах, отдать позиции в которых без тяжёлых боёв нашим не позволят не только соображения оперативно-тактические, но и соображения престижа. Я такие сражения весной прогнозировал не только на флангах Артёмовска, но и под Донецком, но пока что мы видим только обстрелы Донецка. При этом противник активнейшим образом ломится и на южном, и на северном фланге Артёмовска, где ему удобно наступать, где нет застройки, где он может наиболее полно реализовать своё преимущество в БПЛА и дальности/точности артиллерии и “Хаймарсов”.
Вот всё это вышеперечисленное противник реализует для того, чтобы на Запорожье прогрызть оборону в замедленном темпе, обусловленном тем, что в современных условиях, в том самом очень жиденьком или отсутствующем тумане войны, нельзя согнать много войск сразу в одно место.
Поэтому прорыв, который во Вторую Мировую войну делался (или не делался, если случался провал) считанные дни, делается месяцами. Противник кидает в бой одни бригады, они что-то отжимают у наших, наши подтягивают резервы, резервы контратакуют, стачиваются, но возвращают какие-то позиции, противник ротирует свои бригады, кидает новые, они отжимают ещё что-то.
Время растягивается, драка, перемалывающая резервы сторон, происходит на довольно небольших участках местности, которые нам и показывают “Посмотрите, посмотрите, как мало получилось у укропов занять территории. Наступ провалился!”.
Но наступ-то не про то, чтобы занять сколько-то земли за какое-то время, он про решительный разгром наших войск, который, в свою очередь, поможет занять значительно больше земли.
Укропы достаточно быстро определяют, что вот, оттуда-то приехали резервы русских под Работино. Ага. Значит, там, откуда они приехали, можно начинать чудить, помотать русских, попить им крови, а потом оставить там слабый заслон и перекинуть силы на другой участок.
У противника более продуктивная система пополнения войск, уже давно хватающая на улицах всех, до кого может дотянуться и планомерно поставляющая на фронт “разменную” пехоту. У противника более удобная для него структура потерь. Первичный итог этого всего немного очевиден - в очень скором времени на фронте снова появятся пополненными и полностью восстановившими боеспособность те украинские мотострелковые бригады, которые в начале наступа были нашей пропагандой записаны в “полностью разгромленные”. (Долбоеб тем и отличается от недолбоеба, что не цитирует штампы агитпропа без осмысления. Чего мы в текстах долбоеба мурза традиционно не видим. Агитпроп у него за правду)
А противостоять им будут наши предельно измотанные части, ведущие бои с начала лета, которым из-за потерь просто сокращают отведённые им участки ЛБСа.
Вот тут противник как раз и рассчитывает “свести ситуацию к предыдущей”.
Хоть ты уминируйся до усрачки. Хоть ты в тридцать три ряда поставь эти бетонные пирамидки. Хоть ты двадцать линий окопов нарой экскаваторами и натыкай среди них бетонных колпаков, которые после первого дождя уйдут амбразурами в землю...
Если нет адекватного пехотного наполнения и артиллерии/дронов, способных, хотя бы в самые критические моменты, “выключать” контрабатарейкой вражескую арту, то все пассивные заграждения, лишённые огневого прикрытия, будут пройдены противником настолько же быстро, насколько медленно они будут проходиться, если оно есть.
Вот, собственно, и ответ, почему противник весьма ограниченно применяет пока что средства быстрого разминирования проходов в минных полях, в том числе мобильные и бронированные, применяет только тралы на бронетехнике. Ими, этими средствами быстрого разминирования проходов, очень неудобно пользоваться в ситуации, когда противник бдит и линии обороны его насыщены тем самым “пехотным наполнением” с ПТУРами.
Поэтому противник сначала артобстрелами старается хоть как-то почистить минные поля у атакуемых позиций, а потом, изолировав эти позиции от подвоза БК и подхода резервов с помощью систем дистанционного минирования в виде специальных кассетных боеприпасов к РСЗО, атакует их пехотой.
Когда Ходаковский осторожно пишет о том, что противник нашёл метод облегчить своей пехоте проход минных полей с помощью артиллерии, это значит, что данный метод уже используется противником массово, да и глупо было бы этого не делать. Методу много десятилетий, он общеизвестен, применялся ещё Роммелем при взятии Тобрука, когда массированный удар пикировщиков утром 20 июня 1942 года по оборонительным позициям английских колониальных войск, просто сдувший на одном участке проволочные заграждения, помимо этого ещё и помог сапёрам оперативно расчистить проходы в минных полях и перекинуть через противотанковый ров мост, по которому в глубину обороны англичан прошли немецкие танки.
Когда наша пропаганда рассказывает про то, что “ВСУ разминируют минные поля своей пехотой вместо того, чтобы использовать сапёрную технику”, хочется спросить, не эти же самые люди часом в своё время, когда за это хорошо платили, как сейчас за напускной патриотизм, писали про проклятого Жукова, который, якобы, на приёме после Победы внезапно разоткровенничался и признавался коллеге Эйзенхауэру в аналогичных грехах (эту байку уже много раз разбирали). (Это, долбоеб, не байка, а полевая беседа)
Когда рассказывают, размахивая той самой первой красивой картинкой с подбитой импортной техникой, о том, что "ВСУ не знали про наши минные поля, и вот, посмотрите, как их бронегруппа “со своими хвалёными “Леопардами” и “Бредли” пошла внагляк на прорыв, тупо напоролась на минное поле и вся подорвалась! Наступ провалился!”, хочется спросить, не желают ли авторы этих слов присмотреться к тем самым фотографиям, которыми размахивают, и на которых, сука, отчётливо, блять, видно, что
1. первой подорвавшейся машиной в группе был не “Брэдли”, и не “Леопард”, а инженерный танк на базе старого советского Т-55 с колейным минным тралом, то есть противник хорошо себе представлял, куда он едет и первой машиной шёл танк с тралом
2. на инженерном танке сверху уложены запасные секции для колейного минного трала, то есть противник знал, что едет вообще ни разу ни на пикник, а на очень серьёзное минное поле
3. судя по правой гусенице, порванной в районе первого катка и закинутой взрывом аж на правый сегмент каткового трала, в этом месте работали сапёры, знакомые с полной номенклатурой взрывателей на ТМ-62, и мы видит эффект от срабатывания обычной советской мины ТМ-62 с немножко необычным, но вполне штатным для неё, взрывателем МВД-62, срабатывающим только от второго нажатия на мину. Следовательно, дело не в тупости противника, который всё сделал правильно, а в том, что и наши сапёры в кои-то веки тоже всё сделали правильно, рассчитывая на то, что противник у них будет далеко не дурак
4. “Леопард” в группе только один, то есть противник не “нагло в прорыв шёл”, а шёл именно выкинуть штурмовиков поближе к нашему опорнику, чтобы его захватить, для чего один единственный танк (если он был один, второй-то мог и уйти, как и часть БМП/БТР) придавался мотострелкам противника в качестве стандартного для штурмов средства усиления
5. Поведение группы после подрыва “тральщика” очевидно - группа, несмотря на подрыв, пошла дальше вперёд, надеясь, пожертвовав подрывом ещё одной или нескольких машин, которые потом можно будет восстановить, всё-таки прорваться через минное поле. Не получилось, русские сапёры были не только опытные, но и очень упорные, глубины поля хватило на всю ротную колонну, но расскажите мне теперь, что укропы “жалеют технику и кидают на мясо пехоту”. Много трупов видите вокруг машин? Не получилось - свалили. Судя по тому, что одна “Бредли” даже смогла развернуться в обратную сторону, дожидаться подрыва совсем всех машин они не стали.
6. История про “они все горят как спички” не очень катит, потому что большая часть техники на фото совершенно штатно отреагировала на ТМку под гусеницей - разулась и всё. “Леопард”, тот вообще уже могли восстановить, если наши, уже после отражения атаки, не сожгли его ПТУРом, FPV или чем-нибудь ещё. Собственно, если брать видео с того эпизода , то по видео судя скорее вообще ни одна машина не загорелась и не взорвалась именно из-за подрыва, и их, по крайней мере лёгкую броню, наши прицельно добивали.
Вот этот вот список вопросов всего по одной фотографии/видеоролику, характер пиара которого в начале “контрнаступа”, надеюсь, все помнят, демонстрирует, настолько отличается от реальности то, что у нас тиражируется в СМИ.
В связи с чем, дорогие наши пропагандисты, истории ваши про тупость хохла, которого гонит в наступ Дядя Сэм, и несчастный тупой Мыкола лезет толпами на мины, сверните трубочкой.
Противник и был не дурак, и остался не дурак, и ХОЧЕТ таким остаться, жертвуя рядовыми и сержантами, но трепетно сберегая младший и средний комсостав, накапливающий самое ценное на войне - опыт современной тактики.
На тех нескольких участках, которые он, противник, выбрал, чтобы это делать, он безжалостно и хладнокровно ведёт “битву резервов”, разменивая свою пехоту по максимально выгодному ему курсу, не скупясь, но и не транжиря её, и сводя задачу “на самом важном направлении наступления, где русские укрепились и не сдаются” к уже решавшейся ранее задаче “бросив в бой очередную (неоднократно уже пополненную израсходованными рядовыми) бригаду, раздавить остатки измотанных русских и прорваться”.
Знакомьтесь, так выглядит отданная противнику инициатива.
Наше наступление на Купянск является совершеннейшим зеркалом этой методики. Подлатав-пополнив части Западной группировки, наши двинули их вперёд, логично, вроде бы, считая, что это удобнее, чем перебрасывать их на те участки, где нужны резервы для отражения укровского контрнаступа. Пусть, мол, укры сами перебросят свои резервы, которые хотели задействовать там, сюда, где удобно наступать нам. Так оно, пока что (ПОКА ЧТО!) и пошло.
Печаль только в том, что Купянск, как заявленная на публику цель наступления, может стать самодовлеющим, так сказать, обстоятельством. Уже и расклад сил может поменяться, уже и наступать станет неудобно и слишком затратно, а отказаться от заявленной нашими генералами цели будет сложно. Итог может оказаться очень печальным в плане непродуктивных потерь, что уже сейчас совершенно не мешает наиболее бравым аналитикам “превращать Купянское направление в Харьковское”, несмотря на то, что российским войскам сначала, прежде чем взять хотя бы Купянск, придётся форсировать Оскол.
Хорошая идея - просто выдавить укров за реку, высвободив силы, но это всё, увы, устроено точно так, как ловля украми наших военных на быстрых контратаках. Потеряв какую-то позицию, особенно свежезанятую вражескую, о занятии которой уже доложено начальству, наши раз за разом могут пытаться проводить неподготовленные контратаки, теряя людей. Потому что за потерю людей их начальство так не… возлюбит, как за потерю позиции.
Собственно, на этом психологическом крючке укропы себе сейчас и делают дополнительную выгоду в плане курса размена пехоты. Вот и со стремлением к Купянску могут сыграть так же. Кто “Атаку сходу” Василя Быкова читал/смотрел, тот в этом цирке не смеётся.
Первый из двух главных вопросов - сколько у кого резервов на данный момент и каков именно в численно-временном (пехотинцев/день) потенциал их быстрого пополнения? Кто закончится раньше - атакующие укропы на Запорожье и под Артёмовском, или обороняющиеся там и там наши? В точности этого сейчас, думаю, никто этого не скажет, но очевидно, что противник очень хочет успеть использовать для продолжения размена пехоты (и арты, кстати) до прорыва фронта те месяц-два, а то и больше, времени, которые у него точно-точно есть до того момента, когда в наши войска начнут приходить новые мобилизованные с нашей стороны.
Особенно тяжело может быть в конце сентября-начале октября, пожалуй, когда вполне уже может начаться полноценная осенняя погода с постоянными дождями.
Этот момент, перед самым началом прихода в войска свежих мобилизованных, будет точкой наивысшего напряжения у оставшихся наших людей, противник об этом знает и будет продолжать давить ещё активнее. Плюс в дело с новой, осенней, силой вступит уже обсуждавшийся недавно фактор страшного дефицита у нас в армии резины и запчастей на армейские грузовики.
Второй главный вопрос - что будет, если дело пойдёт не по самому оптимистичному сценарию - “Наши на Запорожье удержались и никаких прорывов нет”, "Фаза дивидендов" так и не наступила, а по сценарию менее оптимистичному, с прорывом, одним или несколькими, в которые противник, вложив столько крови, наконец-то введёт танки уже не поштучно, в качестве средства усиления штурмовых групп, а массово, причём сразу со всем положенным обеспечением, включая мотопехоту, мобильную арту и начнёт массовые деморализующие и нарушающие управление удары ракетами впереди по направлению удара?
Вот тут-то у противника и “выстрелит” тот козырь, с заготовки которого он начал - инструмент, ориентированный, “заточенный” уже на “эксплуатацию” созданного прорыва, то есть нормально управляемые механизированные соединения, сохраняющие это самое управление в движении и оперативно получающие информацию, необходимую им для максимально эффективного использования ситуации. Сколько раз перед этим линейные батальоны этих механизированных бригад сменили рядовой состав в своих ротах - будет не так критично. Критично будет то, что они сохранили при этом опытный комсостав, имеющий средства управления и всю необходимую для принятия решений информацию. И вот тогда у них получится “повторить Изюм”, но в куда более неприятном месте и масштабе.
У меня все времени не было сесть и расписать то же самое подробно. Спасибо ебанату за готовый разбор.
Его, правда, можно уместить в два предложения - «Войска перешли в контрнаступление» в случае современной армии (украинской в том числе) не означает штыковых атак на пулеметы. Это всего лишь означает, что наступающая армия приступила к уничтожению всеми имеющимися средствами окопавшегося противника.
Чуете нюанс? Обе армии сидят в окопах. Только одна начала уничтожение второй, а вторая (она же вторая армия мира, да), все ждет у пулеметов, когда же можно будет скашивать ряды наступающих. Но так до самых похорон и не дожидается.
Поскольку текст во многом созвучен моему анализу, процитирую:
……
В общем, кто не хочет читать очень много букв, не читайте. Сейчас я буду ещё раз разжёвывать логику событий за прошедший год и указывать, на что именно надо смотреть в текущей ситуации. Это будут совсем не те вещи, которые вам тычут под нос, вроде карт с небольшими кусочками захваченных врагом территорий, но именно они-то, эти не озвучиваемые широко и громко вещи, и важны критически на самом деле. А не то, чем манипулируют наша и вражеская пропаганды.
Начать изучение вопроса предлагаю с вот этой статьи, которую я дописал в марте этого года и тогда же сайт КЦПН её опубликовал. Там описано, почему главная проблема не в том, кто сейчас, в данный момент владеет Клещеевкой или Работино или любым другим населённым пунктом, укрепом или географической отметкой.
Проблема будет даже не в прорыве фронта, если он будет противником где-то совершён. Проблема в том, что противник весь прошедший год усиленно создавал себе инструмент эксплуатации прорыва. Те самые крупные механизированные группировки, полнокровные бригады и даже корпуса, чётко управляемые в реальном масштабе времени, которые, войдя в прорыв, "свернут" прорванный фронт и реализуют "фазу вложений" в "фазу дивидендов".
"Фаза вложений" - это кровавые штурмы опорников, иногда по нескольку раз переходящих из рук в руки, это большие потери пехоты и выделенных ей в поддержку малых групп танков и БМП, это растаптывание узлов обороны врага и выбивание артиллерии, на которой у него стоит оборона.
"Фаза дивидендов" - это когда твои вошедшие в прорыв по следам этих штурмов механизированные колонны разрывают тылы противника, его штабы, уничтожают на марше его колонны снабжения и подкреплений. Это, если хотите картинку "идеального шторма", история штаба 40-й армии в операции "Блау", который день за днём бежит от немецких танков, теряя людей и бросая части своего имущества, отходит в тыл, и каждый день на новом месте после нового налёта “лаптёжников” эти танки показываются из-за ближайших холмов. Управлять армией такой штаб, разумеется, не может, даже если бы имел для этого технические средства.
Как уже было написано в том тексте по ссылке, не в самих поставляемых укропам иностранных танках и БМП проблема. А в том, что противник знает, зачем именно они ему нужны. Как именно ими оптимально пользоваться. И он создал себе механизм эксплуатации прорывов без которого “садиться за стол”, что называется, и начинать игру, то есть что-то прорывать, было бесполезно - про Первую Мировую войну там все помнят, не дураки.
Помимо этого, как теперь становится очевидно, когда зимой и весной ВС РФ вместе с Пригожиным не только успешно "стесали" значимую часть мобилизованных в “штурмах” без арты по всему фронту и опытных "Вагнеров" - конкретно об идеальное укрепление в виде крупного и НЕ окружённого перед штурмом города, они оказали ВСУ ещё одну услугу. ВСУ, обменивая своих мобиков, тероборонцев и всех прочих, кого получалось завести в Артёмовск, на вагнеровских штурмовиков выработали механизм выгодного для них размена пехоты с сохранением как можно большего количества комсостава, в особенности младшего, который должен накапливать опыт. Я уже писал об этом отдельно.
Противник, развивая средства связи и военно-полевой телеком, работающий в интересах трансляции видео с БПЛА и передачи данных целей, вывел из наиболее опасных зон своих ротных и комбатов, а у нас, с нашими уровнями того, что противник себе развил, наоборот - чем острее ситуация, тем более высокого ранга командира старшие начальники посылают разбираться, в чём дело, под арту, миномёты, сбросы и FPV. А как ещё?
У нас в этой сфере, в сфере армейского телекома и магистрального оборудования радиосвязи, войска изощряются, в основном, на свои и на волонтёрские средства. У ВСУ же проработаны ещё до начала СВО массовые решения по полевому телекому на базе гражданского оборудования. И дело здесь не в пресловутых "Старлинках", которые очень хорошо легли на подготовленную почву, а в том, что сама эта почва уже была. В том, что были выращены специалисты и в том, что с их участием разработаны рабочие решения. Например, банальный комплект из покрашенной в зелёный цвет гражданской "тарелки" с не менее зелёной коробкой, в которой стоит обычный роутер "Mikrotik" c 3G/4G модемом, которая "тарелка" "стреляет" интернетом в сторону фронта с края уверенного 3G-покрытия, в которое покрытие попадает симка, вставленная в модем. А на фронте этот канал ловит вторая такая же небольшая "тарелка", смотрящая в тыл, с коробочки при которой этот инет раздаётся уже локально. Это - не чудо-оружие какое-то, не уникальная технология. Это - типовое решение для типовой ситуации. А типовые решения для типовых ситуаций - это, извините, сила любой армии. Вторым компонентом которой силы является полководец, раскладывающий каждую оригинальную и неповторимую боевую обстановку на стандартные ситуации как на множители.
Первой печалью зимних и весенних событий было то, что украм даже не понадобилось пытаться наступать зимой, чтобы сковать наши силы и выиграть время для подготовки частей на импортной технике, так как они получили чудовищный просто расход нашей пехоты в подарок, без никаких маневров с их стороны. Чтобы Пригожин, снаряды для которого в разгар “снарядного голода” требовал у МО весь рунет, мог ещё немного хоть сколько-нибудь результативно поштурмовать так и не окружённый Артёмовск, на других участках в “мясные штурмы” гнали российских мобилизованных и остатки 1 и 2 АК Республик.
2 152-мм орудия по 2 выстрела - это, в который раз повторюсь, реальная огневая задача на поддержку очередного “штурма” прошедшей зимой под Авдеевкой. Да, эти “мясные штурмы” сковывали силы противника, в том числе и в первую очередь артиллерийский и беспилотный сегменты, на которых стояла и стоит сейчас украинская оборона, требовали держать свежей пехоту под Донецком и в других местах. Это, в какой-то мере, облегчало штурм Артёмовска, но так и не окружённый, снабжаемый всем необходимым, "полуразрушенный город как идеальный укрепрайон", отработал своё в руках противника полностью. В том числе поработал и на выработку технических и организационных решений по удобной противнику структуре потерь. Так противник получил вторую свою главную “системную” карту и, поднакопив ресурсов, “сел за стол” летом, разыгрывать “контрнаступ”.
То, что главным желаемым призом “контрнаступа” будет остаток Херсонщины, освобождённая часть Запорожья и, возможно, прорыв в Крым, было немного очевидно. Удар по Запорожью, к морю в сочетании с ударами по Крымскому мосту и флоту, отсекал обороняющихся на Херсонщине от основных потоков снабжения, требовал от них разворачиваться фронтом в другую сторону и отходить в Крым под угрозой того, что первыми на перешейке окажутся прорвавшиеся укры и запечатают кольцо. Цель казалась не такой уж трудной. Да, на этом направлении зимой и весной массовых забегов на “штурмы” наши мобики не исполняли, но это всё равно были части, в значимой степени укомплектованные мобиками. Которых на полигонах в РФ готовили, в основном, примерно никак. К счастью, “по месту” опытные люди таковой подготовкой плотно занялись, равно как и оборудованием позиций. Разумеется, укры не ждали совсем лёгкой прогулки. Но чего же они ждали в широко уже разрекламированной ситуации “отсутствия тумана войны”? В ситуации, когда ни у нас, ни у них не получится сконцентрировать в одном месте огромные массы войск, чтобы решительно и резко проломить подготовленный к обороне фронт.
Зададим себе ещё раз вопрос - что держит фронт в обороне?
Минные поля бесполезны без наблюдения и огневого прикрытия пехотой, в том числе и в первую очередь - огневого прикрытия с помощью дальнобойных ПТРК. Нет прикрытия - выезжает машина разминирования, выстреливает пороховую ракету, тянущую за собой кишки с пластитом, кишки вытягиваются в линию через минное поле, подрываются, подрывая вместе с собой все мины в данной полосе. Так работает советская УР-77 “Метеорит” и её зарубежные аналоги, поставляемые врагу. Если же у обороняющегося всё-таки есть ПТУР, такая машина, с полутра тоннами взрывчатки на себе, бабахает очень красиво. А если нет или расчёты противотанковых средств полностью подавлены, то УР-77 и идущий потом танк с катковым минным тралом проделывают проход за считанные минуты.
Любые укрепления практически бесполезны без наполняющей их грамотной и мотивированной пехоты, а та, в свою очередь, не сможет выстоять долго без своей артиллерии, включая, разумеется, контрабатарейку и средства целеуказания для неё, т.е. БПЛА самолётного типа, более-менее устойчивые к вражеским средствам РЭБ.
Кроме того, всему этому нужны резервы, включая, разумеется, резервы бронетанковые, предназначенные для парирования возможных прорывов.
И вот уже поверх всего этого нужна система связи и управления и управленческие кадры.
Теперь перевернём шахматную доску и спросим себя - Что делать, если ты стоишь против такой обороны, и тебе надо прорывать именно её, чтобы реализовать свой большой оперативный замысел, и не можешь сконцентрировать именно против неё значимый объём сил, способный быстро обвалить эту оборону за счёт многократного численного превосходства?
Не можешь, потому что тогда урон, наносимый вражескими ракетами, прилетающими по ближнему тылу, станет для тебя неприемлемым. Ну, если ты при этом такой весь из себя российский военблоггер, ты такой “Всё, блин, наступ не удался!” и уходишь бухать. А если ты украинский военный, да и военный вообще, ты начинаешь думать, как можно “разобрать” противника постепенно. Потому что для тебя это рабочая задача.
Как можно свести эту с виду нерешаемую задачу к той, которую ты уже решил, когда осенью 2022 года успешно собрал необходимые силы для прорыва жиденького фронта на северном фланге?
Ответ очевидный - навязать противнику сражение на истощение в нескольких критичных для него и удобных для тебя точках фронта, где ты сможешь обеспечить размен своих резервов на его резервы с наибольшей выгодой для себя. Когда твои резервы в тылу стоят толпами, их поражение ракетами выбивает тебе ценных специалистов и командные кадры. На фронте же ты, если уже научился, можешь менять своих рядовых и сержантов на вражеских не только рядовых но и летёх, капитанов и даже майоров, быстро восстанавливая боеспособность своих войск за счёт того, что рядовой готовится быстрее, а выжившим в замесе рядовым можно смело давать сержантов. А противник, то есть мы, будет, сильнее тебя теряя в качестве войск, ещё больше терять в количестве.
И враг подобный замысел реализовал в максимально возможном масштабе. За лето мы увидели в действии все способы провоцирования противником растягивания по разным направлениям наших резервов. Везде, где один его солдат может сковать три, пять, десять наших, он попробовал это сделать. И не только с чисто пехотными резервами, но и с артиллерией, ПВО и другими средствами.
Обстрелы и диверсионные вылазки на территорию РФ. Прекрасный способ. Особенно обстрелы мирняка, когда губернатор звонит военным и просит как-то прекратить этот террор, а военным для этого нужна арта и самолётные БПЛА, то есть та самая “контрабатарейка”, которой не хватает даже на критически важных направлениях.
Обстрелы Донецка, желательно с гибелью мирняка, крайне желательно - детей. Сделано. Идеальное средство заставить наших опять и опять штурмовать позиции ВСУ под Донецком, ну или, как минимум, держать в этом районе значимую артиллерийскую группировку в попытке “что-то с этим сделать”, потому что сердце из груди не вырвешь - общественность, после очередных похорон убитого обстрелом ребёнка, всё активнее спрашивает - ДОКОЛЕ, БЛЯТЬ? (Тут фашик не мог не выдать немного своего говна, которое у него в основном вместо мозга. Путину пох на потери холопов)
Активные атаки дронами-камикадзе дальнего радиуса действия территории РФ. Прекрасное средство оттянуть отнюдь не бесконечное ПВО с основных направлений имеющих важное текущее военное значение в сторону направлений важных с политической стороны.
Попытки высадки небольших десантов в Крыму. Прекрасное средство вытянуть сколько-то сил на создание мангрупп для пресечения их успешной работы после высадки.
Создание плацдармов на Днепре в тех местах, где для этого есть оптимальные условия, позволяющее оттянуть на себя наши силы и иметь над ними как преимущество высокого берега, так и преимущество более полного боевого обеспечения(типа БПЛА и большего количества более совершенных плавсредств). Done!
Ну и, наконец, крупные полевые сражения в выгодных ВСУ районах, отдать позиции в которых без тяжёлых боёв нашим не позволят не только соображения оперативно-тактические, но и соображения престижа. Я такие сражения весной прогнозировал не только на флангах Артёмовска, но и под Донецком, но пока что мы видим только обстрелы Донецка. При этом противник активнейшим образом ломится и на южном, и на северном фланге Артёмовска, где ему удобно наступать, где нет застройки, где он может наиболее полно реализовать своё преимущество в БПЛА и дальности/точности артиллерии и “Хаймарсов”.
Вот всё это вышеперечисленное противник реализует для того, чтобы на Запорожье прогрызть оборону в замедленном темпе, обусловленном тем, что в современных условиях, в том самом очень жиденьком или отсутствующем тумане войны, нельзя согнать много войск сразу в одно место.
Поэтому прорыв, который во Вторую Мировую войну делался (или не делался, если случался провал) считанные дни, делается месяцами. Противник кидает в бой одни бригады, они что-то отжимают у наших, наши подтягивают резервы, резервы контратакуют, стачиваются, но возвращают какие-то позиции, противник ротирует свои бригады, кидает новые, они отжимают ещё что-то.
Время растягивается, драка, перемалывающая резервы сторон, происходит на довольно небольших участках местности, которые нам и показывают “Посмотрите, посмотрите, как мало получилось у укропов занять территории. Наступ провалился!”.
Но наступ-то не про то, чтобы занять сколько-то земли за какое-то время, он про решительный разгром наших войск, который, в свою очередь, поможет занять значительно больше земли.
Укропы достаточно быстро определяют, что вот, оттуда-то приехали резервы русских под Работино. Ага. Значит, там, откуда они приехали, можно начинать чудить, помотать русских, попить им крови, а потом оставить там слабый заслон и перекинуть силы на другой участок.
У противника более продуктивная система пополнения войск, уже давно хватающая на улицах всех, до кого может дотянуться и планомерно поставляющая на фронт “разменную” пехоту. У противника более удобная для него структура потерь. Первичный итог этого всего немного очевиден - в очень скором времени на фронте снова появятся пополненными и полностью восстановившими боеспособность те украинские мотострелковые бригады, которые в начале наступа были нашей пропагандой записаны в “полностью разгромленные”. (Долбоеб тем и отличается от недолбоеба, что не цитирует штампы агитпропа без осмысления. Чего мы в текстах долбоеба мурза традиционно не видим. Агитпроп у него за правду)
А противостоять им будут наши предельно измотанные части, ведущие бои с начала лета, которым из-за потерь просто сокращают отведённые им участки ЛБСа.
Вот тут противник как раз и рассчитывает “свести ситуацию к предыдущей”.
Хоть ты уминируйся до усрачки. Хоть ты в тридцать три ряда поставь эти бетонные пирамидки. Хоть ты двадцать линий окопов нарой экскаваторами и натыкай среди них бетонных колпаков, которые после первого дождя уйдут амбразурами в землю...
Если нет адекватного пехотного наполнения и артиллерии/дронов, способных, хотя бы в самые критические моменты, “выключать” контрабатарейкой вражескую арту, то все пассивные заграждения, лишённые огневого прикрытия, будут пройдены противником настолько же быстро, насколько медленно они будут проходиться, если оно есть.
Вот, собственно, и ответ, почему противник весьма ограниченно применяет пока что средства быстрого разминирования проходов в минных полях, в том числе мобильные и бронированные, применяет только тралы на бронетехнике. Ими, этими средствами быстрого разминирования проходов, очень неудобно пользоваться в ситуации, когда противник бдит и линии обороны его насыщены тем самым “пехотным наполнением” с ПТУРами.
Поэтому противник сначала артобстрелами старается хоть как-то почистить минные поля у атакуемых позиций, а потом, изолировав эти позиции от подвоза БК и подхода резервов с помощью систем дистанционного минирования в виде специальных кассетных боеприпасов к РСЗО, атакует их пехотой.
Когда Ходаковский осторожно пишет о том, что противник нашёл метод облегчить своей пехоте проход минных полей с помощью артиллерии, это значит, что данный метод уже используется противником массово, да и глупо было бы этого не делать. Методу много десятилетий, он общеизвестен, применялся ещё Роммелем при взятии Тобрука, когда массированный удар пикировщиков утром 20 июня 1942 года по оборонительным позициям английских колониальных войск, просто сдувший на одном участке проволочные заграждения, помимо этого ещё и помог сапёрам оперативно расчистить проходы в минных полях и перекинуть через противотанковый ров мост, по которому в глубину обороны англичан прошли немецкие танки.
Когда наша пропаганда рассказывает про то, что “ВСУ разминируют минные поля своей пехотой вместо того, чтобы использовать сапёрную технику”, хочется спросить, не эти же самые люди часом в своё время, когда за это хорошо платили, как сейчас за напускной патриотизм, писали про проклятого Жукова, который, якобы, на приёме после Победы внезапно разоткровенничался и признавался коллеге Эйзенхауэру в аналогичных грехах (эту байку уже много раз разбирали). (Это, долбоеб, не байка, а полевая беседа)
Когда рассказывают, размахивая той самой первой красивой картинкой с подбитой импортной техникой, о том, что "ВСУ не знали про наши минные поля, и вот, посмотрите, как их бронегруппа “со своими хвалёными “Леопардами” и “Бредли” пошла внагляк на прорыв, тупо напоролась на минное поле и вся подорвалась! Наступ провалился!”, хочется спросить, не желают ли авторы этих слов присмотреться к тем самым фотографиям, которыми размахивают, и на которых, сука, отчётливо, блять, видно, что
1. первой подорвавшейся машиной в группе был не “Брэдли”, и не “Леопард”, а инженерный танк на базе старого советского Т-55 с колейным минным тралом, то есть противник хорошо себе представлял, куда он едет и первой машиной шёл танк с тралом
2. на инженерном танке сверху уложены запасные секции для колейного минного трала, то есть противник знал, что едет вообще ни разу ни на пикник, а на очень серьёзное минное поле
3. судя по правой гусенице, порванной в районе первого катка и закинутой взрывом аж на правый сегмент каткового трала, в этом месте работали сапёры, знакомые с полной номенклатурой взрывателей на ТМ-62, и мы видит эффект от срабатывания обычной советской мины ТМ-62 с немножко необычным, но вполне штатным для неё, взрывателем МВД-62, срабатывающим только от второго нажатия на мину. Следовательно, дело не в тупости противника, который всё сделал правильно, а в том, что и наши сапёры в кои-то веки тоже всё сделали правильно, рассчитывая на то, что противник у них будет далеко не дурак
4. “Леопард” в группе только один, то есть противник не “нагло в прорыв шёл”, а шёл именно выкинуть штурмовиков поближе к нашему опорнику, чтобы его захватить, для чего один единственный танк (если он был один, второй-то мог и уйти, как и часть БМП/БТР) придавался мотострелкам противника в качестве стандартного для штурмов средства усиления
5. Поведение группы после подрыва “тральщика” очевидно - группа, несмотря на подрыв, пошла дальше вперёд, надеясь, пожертвовав подрывом ещё одной или нескольких машин, которые потом можно будет восстановить, всё-таки прорваться через минное поле. Не получилось, русские сапёры были не только опытные, но и очень упорные, глубины поля хватило на всю ротную колонну, но расскажите мне теперь, что укропы “жалеют технику и кидают на мясо пехоту”. Много трупов видите вокруг машин? Не получилось - свалили. Судя по тому, что одна “Бредли” даже смогла развернуться в обратную сторону, дожидаться подрыва совсем всех машин они не стали.
6. История про “они все горят как спички” не очень катит, потому что большая часть техники на фото совершенно штатно отреагировала на ТМку под гусеницей - разулась и всё. “Леопард”, тот вообще уже могли восстановить, если наши, уже после отражения атаки, не сожгли его ПТУРом, FPV или чем-нибудь ещё. Собственно, если брать видео с того эпизода , то по видео судя скорее вообще ни одна машина не загорелась и не взорвалась именно из-за подрыва, и их, по крайней мере лёгкую броню, наши прицельно добивали.
Вот этот вот список вопросов всего по одной фотографии/видеоролику, характер пиара которого в начале “контрнаступа”, надеюсь, все помнят, демонстрирует, настолько отличается от реальности то, что у нас тиражируется в СМИ.
В связи с чем, дорогие наши пропагандисты, истории ваши про тупость хохла, которого гонит в наступ Дядя Сэм, и несчастный тупой Мыкола лезет толпами на мины, сверните трубочкой.
Противник и был не дурак, и остался не дурак, и ХОЧЕТ таким остаться, жертвуя рядовыми и сержантами, но трепетно сберегая младший и средний комсостав, накапливающий самое ценное на войне - опыт современной тактики.
На тех нескольких участках, которые он, противник, выбрал, чтобы это делать, он безжалостно и хладнокровно ведёт “битву резервов”, разменивая свою пехоту по максимально выгодному ему курсу, не скупясь, но и не транжиря её, и сводя задачу “на самом важном направлении наступления, где русские укрепились и не сдаются” к уже решавшейся ранее задаче “бросив в бой очередную (неоднократно уже пополненную израсходованными рядовыми) бригаду, раздавить остатки измотанных русских и прорваться”.
Знакомьтесь, так выглядит отданная противнику инициатива.
Наше наступление на Купянск является совершеннейшим зеркалом этой методики. Подлатав-пополнив части Западной группировки, наши двинули их вперёд, логично, вроде бы, считая, что это удобнее, чем перебрасывать их на те участки, где нужны резервы для отражения укровского контрнаступа. Пусть, мол, укры сами перебросят свои резервы, которые хотели задействовать там, сюда, где удобно наступать нам. Так оно, пока что (ПОКА ЧТО!) и пошло.
Печаль только в том, что Купянск, как заявленная на публику цель наступления, может стать самодовлеющим, так сказать, обстоятельством. Уже и расклад сил может поменяться, уже и наступать станет неудобно и слишком затратно, а отказаться от заявленной нашими генералами цели будет сложно. Итог может оказаться очень печальным в плане непродуктивных потерь, что уже сейчас совершенно не мешает наиболее бравым аналитикам “превращать Купянское направление в Харьковское”, несмотря на то, что российским войскам сначала, прежде чем взять хотя бы Купянск, придётся форсировать Оскол.
Хорошая идея - просто выдавить укров за реку, высвободив силы, но это всё, увы, устроено точно так, как ловля украми наших военных на быстрых контратаках. Потеряв какую-то позицию, особенно свежезанятую вражескую, о занятии которой уже доложено начальству, наши раз за разом могут пытаться проводить неподготовленные контратаки, теряя людей. Потому что за потерю людей их начальство так не… возлюбит, как за потерю позиции.
Собственно, на этом психологическом крючке укропы себе сейчас и делают дополнительную выгоду в плане курса размена пехоты. Вот и со стремлением к Купянску могут сыграть так же. Кто “Атаку сходу” Василя Быкова читал/смотрел, тот в этом цирке не смеётся.
Первый из двух главных вопросов - сколько у кого резервов на данный момент и каков именно в численно-временном (пехотинцев/день) потенциал их быстрого пополнения? Кто закончится раньше - атакующие укропы на Запорожье и под Артёмовском, или обороняющиеся там и там наши? В точности этого сейчас, думаю, никто этого не скажет, но очевидно, что противник очень хочет успеть использовать для продолжения размена пехоты (и арты, кстати) до прорыва фронта те месяц-два, а то и больше, времени, которые у него точно-точно есть до того момента, когда в наши войска начнут приходить новые мобилизованные с нашей стороны.
Особенно тяжело может быть в конце сентября-начале октября, пожалуй, когда вполне уже может начаться полноценная осенняя погода с постоянными дождями.
Этот момент, перед самым началом прихода в войска свежих мобилизованных, будет точкой наивысшего напряжения у оставшихся наших людей, противник об этом знает и будет продолжать давить ещё активнее. Плюс в дело с новой, осенней, силой вступит уже обсуждавшийся недавно фактор страшного дефицита у нас в армии резины и запчастей на армейские грузовики.
Второй главный вопрос - что будет, если дело пойдёт не по самому оптимистичному сценарию - “Наши на Запорожье удержались и никаких прорывов нет”, "Фаза дивидендов" так и не наступила, а по сценарию менее оптимистичному, с прорывом, одним или несколькими, в которые противник, вложив столько крови, наконец-то введёт танки уже не поштучно, в качестве средства усиления штурмовых групп, а массово, причём сразу со всем положенным обеспечением, включая мотопехоту, мобильную арту и начнёт массовые деморализующие и нарушающие управление удары ракетами впереди по направлению удара?
Вот тут-то у противника и “выстрелит” тот козырь, с заготовки которого он начал - инструмент, ориентированный, “заточенный” уже на “эксплуатацию” созданного прорыва, то есть нормально управляемые механизированные соединения, сохраняющие это самое управление в движении и оперативно получающие информацию, необходимую им для максимально эффективного использования ситуации. Сколько раз перед этим линейные батальоны этих механизированных бригад сменили рядовой состав в своих ротах - будет не так критично. Критично будет то, что они сохранили при этом опытный комсостав, имеющий средства управления и всю необходимую для принятия решений информацию. И вот тогда у них получится “повторить Изюм”, но в куда более неприятном месте и масштабе.
У меня все времени не было сесть и расписать то же самое подробно. Спасибо ебанату за готовый разбор.
Его, правда, можно уместить в два предложения - «Войска перешли в контрнаступление» в случае современной армии (украинской в том числе) не означает штыковых атак на пулеметы. Это всего лишь означает, что наступающая армия приступила к уничтожению всеми имеющимися средствами окопавшегося противника.
Чуете нюанс? Обе армии сидят в окопах. Только одна начала уничтожение второй, а вторая (она же вторая армия мира, да), все ждет у пулеметов, когда же можно будет скашивать ряды наступающих. Но так до самых похорон и не дожидается.