Хороший текст про церковь ( взято с http://udaff.com/polemika/93284.html )
В минувшую пятницу умер падреарх Алихсий II. Умер, прямо скажем, не вовремя. От закоренелого набожника до заядлого атеиста - все чертыхались в пробках, связанных с перекрытием по сему прискорбному событию ряда транспотрных артерий столицы. Стоял и я, безнадёжно опаздывая на работу, и грустно размышлял:
Похоронить - дело нужное. Как жаль, что ночью у нас это делать не принято. Кто искренне хотел - тот и ночью пришёл бы попрощаться, а с утра людям на работу надо. А тут такая пробка. Зря я, конечно, чертыхался. Дату смерти не выбирают. Хотя искренне жаль, что святой папа не дотянул до середины следующей недели - похороны бы пришлись на выходные - тысячи людей не опоздали бы на работу. Но, видать, так судьбе угодно было.
Будучи убеждённым атеистом, я всё же позволю себе порассуждать о «безвременно ушедшем» в «мир иной».
Я бы, честно и искренне, глубоко уважал сего церковного деятеля, скажи он в своё время тому же Эльтсену, да повтори потом Плутену и иже с ними:
- Благодарствую от имени господа, за Ваши благоты для церкви и верующих, если они сделаны от чистого сердца. Но церковь всегда была и будет вне политики. Мы выстояли в эпоху гонения, не поддавшись отчаянию, выстоим и сейчас, не поддавшись искушению. Негоже нам покрывать золотом купола, пока под ними умирают от голода люди. Негоже нам прославлять Вас, сытых и вороватых, пока гибнут наши граждане на необъявленной войне. Негоже строить церкви, пока разваливаются заводы и фабрики, ибо:
- глас ста дежурных молитв в церкви с евроремонтом не стоят одной искренней мольбы в полуразрушенном храме божъем.
- подаяние сотне маргинальных бродяг, «пасущихся» у церкви, сделавших выпрашивание милостыни доходным ремеслом, не стоит горбушки хлеба, поданной тому, кто просит от безисходности.
- вся наша «святая» верхушка, погрязни мы в церковной мишуре и бутафории, не будет стоить одного деревенского священника, посвятившего свою жизнь истинному служению богу.
А если бы он ещё добавил:
- Не гоже мне гарцевать в хремле, тряся кадилом, облачаясь в расшитую золотом рясу, воздавая хвальбы хремлядеффским спонсорам, нибивая Ваш рейтинг среди набожной части электората.
Да обратись бы он ещё к бандитам и нечестным барыгам с таким воззванием:
- Хотите очистить душу за совершённые злодияния - придите на исповедь, раскайтесь. А деньги, сделанные на чужых слезах и крови, отнесите лучше в больницу или детский дом, если совесть замучала. Бог примет от всякого ПОКАЯНИЕ, но не любое ПОДАЯНИЕ.
Вот тогда бы я, атеист, искренне поклонился сему сыну божъему, покинувшему наш грешный мир. Просто если оценивать жизненный путь «служителя господа нашего» по количеству церквей, что построено и отреставрировано при нём - Алихсий II достиг многого. Но у меня другая шкала измерения.
Вот с такими размышлениями я сплюнул и вырулил на тротуар объезжать пробку.
Похоронить - дело нужное. Как жаль, что ночью у нас это делать не принято. Кто искренне хотел - тот и ночью пришёл бы попрощаться, а с утра людям на работу надо. А тут такая пробка. Зря я, конечно, чертыхался. Дату смерти не выбирают. Хотя искренне жаль, что святой папа не дотянул до середины следующей недели - похороны бы пришлись на выходные - тысячи людей не опоздали бы на работу. Но, видать, так судьбе угодно было.
Будучи убеждённым атеистом, я всё же позволю себе порассуждать о «безвременно ушедшем» в «мир иной».
Я бы, честно и искренне, глубоко уважал сего церковного деятеля, скажи он в своё время тому же Эльтсену, да повтори потом Плутену и иже с ними:
- Благодарствую от имени господа, за Ваши благоты для церкви и верующих, если они сделаны от чистого сердца. Но церковь всегда была и будет вне политики. Мы выстояли в эпоху гонения, не поддавшись отчаянию, выстоим и сейчас, не поддавшись искушению. Негоже нам покрывать золотом купола, пока под ними умирают от голода люди. Негоже нам прославлять Вас, сытых и вороватых, пока гибнут наши граждане на необъявленной войне. Негоже строить церкви, пока разваливаются заводы и фабрики, ибо:
- глас ста дежурных молитв в церкви с евроремонтом не стоят одной искренней мольбы в полуразрушенном храме божъем.
- подаяние сотне маргинальных бродяг, «пасущихся» у церкви, сделавших выпрашивание милостыни доходным ремеслом, не стоит горбушки хлеба, поданной тому, кто просит от безисходности.
- вся наша «святая» верхушка, погрязни мы в церковной мишуре и бутафории, не будет стоить одного деревенского священника, посвятившего свою жизнь истинному служению богу.
А если бы он ещё добавил:
- Не гоже мне гарцевать в хремле, тряся кадилом, облачаясь в расшитую золотом рясу, воздавая хвальбы хремлядеффским спонсорам, нибивая Ваш рейтинг среди набожной части электората.
Да обратись бы он ещё к бандитам и нечестным барыгам с таким воззванием:
- Хотите очистить душу за совершённые злодияния - придите на исповедь, раскайтесь. А деньги, сделанные на чужых слезах и крови, отнесите лучше в больницу или детский дом, если совесть замучала. Бог примет от всякого ПОКАЯНИЕ, но не любое ПОДАЯНИЕ.
Вот тогда бы я, атеист, искренне поклонился сему сыну божъему, покинувшему наш грешный мир. Просто если оценивать жизненный путь «служителя господа нашего» по количеству церквей, что построено и отреставрировано при нём - Алихсий II достиг многого. Но у меня другая шкала измерения.
Вот с такими размышлениями я сплюнул и вырулил на тротуар объезжать пробку.