ГОПАК, РАЗВОД И ОБЛЕЗШИЕ УШИ. Из личного дневника за 8.11.1981 г.
«Мы не планировали праздновать 7-е ноября: подразумевалось, что не до того. Предыдущей ночью, нас в деревенской хате, прозванной гостиницей «Белоруссия», стало пятеро. Добавилась семейная пара Селивановых (да еще с проигрывателем и магнитофоном - стало веселее), потом доедут их дети. Нужно постараться ужиться в трудных бытовых условиях. Между тем, утром - минус 35. И поднимаясь на сопку, где расположен стройбат, охотно принимаешь расхожую версию, что здесь на 15% меньше кислорода. С одной стороны - очень холодно, но с другой - весь вспотеешь пока дойдешь. И все это хождение ради … развода. Так глупо называется утреннее построение…
Работы много. В казармах - самопальные печи, койки в три яруса и ужасная вонь. Белье черное, полное вшей, при том, что ближайшие баня и прачечная в 40 км от нас, а все машины открытые. И невозможно понять, кому этот концлагерь нужен, а скоро ожидается пополнение, причем с самых южных окраин, где сегодня еще лето. С продуктами в Дарасуне плохонько и мы были очень рады, узнав, что офицеры получат по продовольственному заказу: немножко полукопченой колбасы, несколько венгерских яблок, томатно-огуречное ассорти в банке, сухое молоко и масло. И кто думал, что вся эта роскошь востребуется так скоро, тем более, что два обитателя нашей хаты - лейтенанты-политруки Касперович и Скаскевич - всерьез простудились.
Они недавно прибыли из симферопольского училища, где климат совсем иной. И позволяют себе форсить, например, выскочить покурить без шапки - теперь и уши у них облезли, и температура повышенная. Пытаюсь их лечить, как получается. Наш врач в результате очередного запоя попал в наркоотделение госпиталя. Гражданского вызывать бессмысленно: он не может освободить от службы. А тут такие порядки, что если в силах хотя бы держаться на ногах - в строй. Вместо холодильника у нас неотапливаемая комната. Если горячий суп туда вынести, чтобы охладить и забыть на пару минут, получается лед, как камень. Это даже весело, хотя мы понимаем, что до настоящего холода еще далеко…
В общем, про день Октябрьской революции мы и не вспоминали, пока к нам буквально ворвались - командир части, два его зама и их жены. У них с собой было бухло и какая-та рыба, а мы поставили на стол содержимое заказов. Я этих людей доселе по гражданке не видел. Гуляют они одержимо - глядеть противно. Командир Тесленко выглядит как бычок килограмм на 110. И кто бы подумал, что он так падок на песни и танцы. После очередного его сольного номера, от которого все стены тряслись, я решил подколоть босса, сказав, что ему место не в стройбате, а в ансамбле песни и пляски им. Александрова. Он же, неожиданно воспринял это за подхалимский комплимент и, сделав мхатовскую паузу, изрек: «Это ты еще не видел, как я гопак танцую, но здесь места мало». И я в первый раз подумал, что есть прелести и в тесноте общения. Каким же счастьем было выпроводить эту компанию…».
Работы много. В казармах - самопальные печи, койки в три яруса и ужасная вонь. Белье черное, полное вшей, при том, что ближайшие баня и прачечная в 40 км от нас, а все машины открытые. И невозможно понять, кому этот концлагерь нужен, а скоро ожидается пополнение, причем с самых южных окраин, где сегодня еще лето. С продуктами в Дарасуне плохонько и мы были очень рады, узнав, что офицеры получат по продовольственному заказу: немножко полукопченой колбасы, несколько венгерских яблок, томатно-огуречное ассорти в банке, сухое молоко и масло. И кто думал, что вся эта роскошь востребуется так скоро, тем более, что два обитателя нашей хаты - лейтенанты-политруки Касперович и Скаскевич - всерьез простудились.
Они недавно прибыли из симферопольского училища, где климат совсем иной. И позволяют себе форсить, например, выскочить покурить без шапки - теперь и уши у них облезли, и температура повышенная. Пытаюсь их лечить, как получается. Наш врач в результате очередного запоя попал в наркоотделение госпиталя. Гражданского вызывать бессмысленно: он не может освободить от службы. А тут такие порядки, что если в силах хотя бы держаться на ногах - в строй. Вместо холодильника у нас неотапливаемая комната. Если горячий суп туда вынести, чтобы охладить и забыть на пару минут, получается лед, как камень. Это даже весело, хотя мы понимаем, что до настоящего холода еще далеко…
В общем, про день Октябрьской революции мы и не вспоминали, пока к нам буквально ворвались - командир части, два его зама и их жены. У них с собой было бухло и какая-та рыба, а мы поставили на стол содержимое заказов. Я этих людей доселе по гражданке не видел. Гуляют они одержимо - глядеть противно. Командир Тесленко выглядит как бычок килограмм на 110. И кто бы подумал, что он так падок на песни и танцы. После очередного его сольного номера, от которого все стены тряслись, я решил подколоть босса, сказав, что ему место не в стройбате, а в ансамбле песни и пляски им. Александрова. Он же, неожиданно воспринял это за подхалимский комплимент и, сделав мхатовскую паузу, изрек: «Это ты еще не видел, как я гопак танцую, но здесь места мало». И я в первый раз подумал, что есть прелести и в тесноте общения. Каким же счастьем было выпроводить эту компанию…».