Дженифер Доннелли "Революция"
Два самых-самых стремных и грандиозных занятия у меня были, знаете о чем? О родине и об абортах. Случайно. О родине вообще случайно, просто расслабились и стали рассказывать на двадцать голосов, как они бояться взрослеть. Не потому что там ответственность и скука, а потому что не знают, как жить в стране, которой они не нужны, ни их образование, если они будут его получать, ни их здоровье или жизнь, хотели бы жить здесь, учиться, работать, гордиться своей страной, встретить своего человека, но понимают, что их ждет. Я не придумала ни одного слова, все именно так, именно серьезно, без бля и нах, некоторые рыдая, некоторые дрожа от гнева. И одно дело, когда об этом говорит твой ровесник, уже помятый обстоятельствами и своим характером, и совсем другое, когда ты слышишь такие исполненные отчаяния слова от 14-15-летнего человека. А потом он снова надевает свою черную куртку, набрасывает капюшон толстовки на взъерошенные грязные волосья и идет курить в подворотне, слушать дикую (дикую ли?) музыку, выяснять кулаками и острым словом, кто круче, а кто отстой.
И про аборты. Это занятие было запланированным, участвовала я в программе профилактики всякой хрени, типа абортов, зппп, наркоты. Канва у меня была по методичке, хорошая идея, рассказать как развивается беременность, парню надеть рюкзак вперед и подкладывать
тяжести "месяц" за "месяцем", ролевая игра гинеколог-молодая женщина на тему "доктор, что делать, я беременна?". Все в общем-то так и было, только они сами рассказывали, каждый взял себе месяц беременности, еще, когда "произошло зачатие" мы зажгли свечку, они предложили погасить свет и эта свеча стояла у нас в центре круга, мы валялись-сидели на полу, они рассказывали, а время от времени предлагала им то ногами посучить, то палец пососать, побыть немножко как бы эмбрионами-плодами-человечками, потом про роды, свет включили соответственно. Никто из них не смог погасить эту свечу. Перебивая друг друга предлагали "беременной" девочке в ролевой игре варианты развития событий, как с мамой можно поговорить, с папой... Я не знаю, как складывается их жизнь, такая уж профессия у психолога, особенно детского, ты не знаешь, что дальше, просто пытаешься показать, что есть выбор, всегда есть выбор, возможность поступить так, как человек сам считает правильным. И принять ответственность. Свою. И простить себя, если понадобится, по возможности. И все.
Так вот, о книжке!:)
Хотела сначала про подростков, а потом насмотревшись открытий олимпиад, вспомнив походы на митинги, Киев, подумала о другом. "Революция" называется книжка. Да, там, правда, в какой-то момент параллельно звучат две истории, история современной девчонки-американки и история ее ровесницы француженки, жившей в революционном Париже. И они "помогают" друг дружке прожить свои несчастья.
И я подумала о том, что революция самая кровавая она не на площадях, геройство не в том, чтобы не побояться оказаться в автозаке. Мир жесток и беспощаден всегда. Самое страшное это посмотреть в себя широко открытыми и увидеть своего тирана. Мой тиран кричит мне "сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сука" и топчет то, что от меня остается. При малейших ошибках в отношениях ли, в работе. А когда я пытаюсь собраться и вырваться он хватает меня за руки и вкрадчиво шепчет "там опасно, не надо, со мной спокойнее, ты же знаешь, не ходи, тебя никто не ценит, ты ошибешься, они будут издеваться над тобой..." Он умеет убеждать. Он против любых связей. Против простых радостей болтовни с друзьями и пустого времяпрепровождения с книжкой, красками, глиной, киношкой, музыкой. Против красивых шмоток и вкусного пития и еды. Против новых незнакомых дел. Против недоделанных дел и неисполненных обещаний. Всего того, что делает меня просто человеком, живущим свою жизнь впервые, без черновика, без партитуры или ремарок свыше, в растерянности в общем-то, впервые потому что и, вероятнее всего, единственный раз.
Вот против него и сложнее всего восстать и ничего не изменится снаружи пока он властвует там. И ведь именно внутренний подросток, черный и ломкий, может бороться с этим тираном. Остальные фигуры - только помощники. Вот Вы давно трепали по голове своего подростка или тыкали ему кулаком в плечо "чо, ты там как?"? Давно слушали какую-нибудь его любимую музыку или делали что-то безбашенное, как когда были им? Или просто что-то такое, от чего коленки трясутся и во рту пересыхает, как раньше, когда вы были им? Вот эта книжка она для него, дурацкая местами, не всегда стилистически точная, чудесатая время от времени, во взрослой книжке, конечно, не прокатит такой сюжет шитый белыми нитками. Но зато там есть музыка, много музыки, она спасение и божество, а как иначе. Парочка друзей, любовь. Еще есть простые ответы. Очень простые. Но, черт возьми, чтобы совершить революцию не нужно сложных ответов. Нужно безвыходное положение. И немножко, хотя бы чуть-чуть надежды. И хорошо бы взрослый рядом, у которого нет правильных ответов и который не врет себе и тебе.
"Натан отрывает взгляд от нот и улыбается.
- Как живешь, крейзи даймонд?
- Крейзи, как всегда, - отзываюсь я. Получается хрипло.
Его кустистые брови ползут вверх. Глаза, которые из-за очков кажутся огромными, изучают мою разбитую губу и испачканную в крови руку. Он пересекает класс и берет с подставки гитару.
- Сыграем, да?
Я вытираю губу рукавом.
- Сыграем, Натан. Сыграем. Сыграем."
Ё-моё, у меня графомания! Все это я написала ради единственной мысли. Труднее всего относиться по-человечески к самому себе (особенно на этой нашей 1/6). И вся эта книжка о том, как можно попробовать это осуществить. Это то, что завораживает меня в англоязычной литературе для подростков. Человечность.