Доброе утро, поцреализм
Я вам такого кадра нашла, интеллигент, писатель, лауреат грамоты от русской православной церкви "«За пропаганду православных и патриотических ценностей и боевого самбо в литературных произведениях".
Вот это православный патриот, вот это садогомокопрофилия в каждой строчке. Чтоб такое написать, надо уметь. Это вам не про Гундяя писать вечерами, для поржать френдам, хехе.
- Напрасно ты ждал помощи от дьявола, - констатировал я, «прижигая» следующую точку на позвоночнике. - Без попущения Божия он не способен ни на что!..
Экзекуция продолжалась недолго, а точнее - около двух минут. В процессе сатанист обосрался, обоссался и, образно выражаясь, раскололся, как гнилой орех. Выданная им информация полностью подтверждала сведения, полученные при наркодопросе Караимова, и вдобавок содержала ряд очень ценных дополнений относительно отца Александра.
- Щас узнаешь, гнида черножопая! - ядовито прошипел Рептилия. - Засунем тебе паяльник в прямую кишку, включим в розетку... шкуру прогладим раскаленным утюгом... Все-е, падла, узнаешь! Все-е-е вспомнишь!
«Джигит» издал громкий неприличный звук. В воздухе запахло дерьмом.
- Обосрался, педрила! - брезгливо констатировал Кретов и зычно крикнул: - Паша! Тащи сюда паяльник да утюжок захватить не забудь!.. Маленько освежим твою память, чмошник! - брезгливо пнул он ногой разразившегося истеричными рыданиями чеченца.
- Ритуальная кровь должна... и-ик... браться у смертельно испуганной... и-ик... жертвы. - Тело Аристократа сотрясалось в судорожной икоте. - Тогда она... и-ик... возбуждает в потребителе прямо противоположные чувства... и-ик... смелости и силы... и-ик... Человек, пьющий такую кровь, приобретает... и-ик... властную уверенность в себе
. - Послышался громкий треск. В воздухе завоняло испражнениями.
- Обосрался, гад, - зажав нос и отойдя подальше, с отвращением сказал я. - Не помогли тебе бесовские ритуалы.
- Проваливай-ка ты, говнюк, в преисподнюю, - добавил Кирилл, прострочив Моисеева короткой очередью...
- Да-а-а, старинные орудия на порядок эффективнее современных, - ностальгически вздохнул теломеханик, вновь берясь за ручку. - А ведь всего-то первый «клин»… Продолжать, товарищ полковник?
- Валяй.
На сей раз Артур заорал так, что у меня заложило уши. Одновременно он обмочился, обгадился и облевался. Ослепленные прожектором глаза вылезли из орбит.
Кастрировать Демьянова не пришлось. Уколотый «сывороткой», Шаповальский слово в слово повторил показания подельника.
- Куда их денем? - пряча в карман диктофон с записью обоих допросов, зевнул Логачев. - Может, удавим да бросим в туннель? А то, знаешь ли, возиться неохота.
Васильич, разумеется, шутил, но чмошный Ваня принял его слова за чистую монету. Он замычал, задергался, залился слезами и, судя по усилившемуся запаху, вновь обгадился.
Носком ботинка я дважды врезал ему по болевым точкам на туловище. Жирдяй запрокинулся на спину и начал извиваться, как полураздавленный червяк. Вой сменился визгом недорезанной няши.
- Уже правдоподобнее, - констатировал я. - Но, по-моему, недостаточно.
Следующий удар пришелся лейтенанту в подмышку.
Рожа у него побагровела, из разинутой настежь глотки понесся надсадный хрип. Одновременно Кашин обильно, вонюче обгадился и обмочился.
- Ты решил пудрить нам мозги?! - взревел Костя, ткнув ему в зубы дулом «стечкина». - Ладно, блин!!! Тогда
твои мозги я с удовольствием вышибу! - Палец майора начал выдавливать слабину спускового крючка.
В последний момент я успел перехватить руку разъяренного товарища, и бесшумная очередь врезалась в деревянную стену. Толстяк мгновенно обгадился со страху.
- У-у-уф! - облегченно выдохнул я, поднялся на ноги, осмотрелся и сразу обнаружил Марининого бойфренда, хорошо знакомого мне по фотографии. Там, правда, он выглядел крутым, самоуверенным покорителем женских сердец, а в настоящий момент являл собой на редкость жалкое, если не сказать гадкое, зрелище. Абсолютно голый, потный от ужаса Артур безвольно распластался на кровати, мелко трясся, пискливо хныкал и, судя по запаху, несколько раз обгадился.
Произведя контрольные выстрелы в головы неподвижных, охваченных пламенем Артура и Романа, я направился прямиком к подранку-Сержику. Завидев меня, Астахов подавился воплем, обгадился со страха и зачастил плаксивой скороговоркой:
- Дяденька! Не убивайте Умоляю!!! Хотите, сделаю вам минет на высочайшем уровне?! Пожалуйста!!! Не уби... - Сморщившись в омерзении, я плавно нажал спусковой крючок. Девятимиллиметровая пуля, войдя точно в рот, заткнула педика навеки... «Одиннадцать»... Клятва полностью выполнена!!!
Терзаемый дурными предчувствиями, пресс-секретарь Крымова представлял собой на редкость жалкое зрелище: помятая, зеленоватого оттенка морда со слюняво отвисшей челюстью, безумно выпученные слезящиеся глаза, потное мелко трясущееся тело... Михаилу грезились чудовищные картины. Вот зловредный «кум» подбрасывает братве разоблачающие Задворенко материалы, вот зловредные безжалостные типы изуверски пытают Лимона (как сам он пытал свои многочисленные жертвы), а затем предают ненавистного козла-прессовщика лютой смерти: варят в кипящем масле, поджаривают на медленном огне, заливают в глотку расплавленное олово и т. д. и т. п. Задворенко скулил, всхлипывал, протяжно стонал, дважды обгадил трусы «по-большому» и трижды «по-маленькому». Так продолжалось более четырех часов... В начале двенадцатого он все же немного очухался и, вспомнив о прямых служебных обязанностях, начал собираться в дорогу. Михаил поменял воняющее потом и испражнениями грязное нижнее белье, через силу привел в относительный порядок физиономию (поскоблил электробритвой, побрызгал одеколоном), надел костюм, проглотил тонизирующую таблетку, захватил упакованную в «дипломат» вчерашнюю добычу и, вызвав по селектору шофера Леньку, отправился в резиденцию шефа...
Очумелый от страха Кныш, сгорбившись, сидел на лавке в пыточном подвале. В метре от него, на вбитом в бетонную стену железном крюке, болтались подвешенные за ребро, изуродованные останки Бродского. В дубовой кадушке мокли плети. В квадратной жаровне с до сих пор тлеющими углями лежали массивные палаческие клещи, которыми не так давно терзали плоть иуды «Лёвочки». Остро пахло гарью, паленым мясом и человеческими испражнениями. (В процессе экзекуции коммерческий директор «Лорелеи» несколько раз обгадился.) На грязном кафельном полу то здесь, то там виднелись пятна крови...
- Гм, допустим. Ну а группа поддержки у вас есть? На случай, если кто-то из пятерых чудом уцелеет. - Я прижал лезвие чуть сильнее к коже. Из неглубокого пореза выступили капли крови.
- Да!!! - сатанист позеленел от ужаса.
- Где?! И не вздумай врать, скотина!!!
- В балке!.. На той стороне шоссе!.. Прямо напротив огнеметчика!!! - Деморализованный «язык» с треском нагадил в штаны.
- Раньше, в Средние века, таких нелюдей сжигали на кострах, - мило улыбнулся Борис Иванович, - вот мы и решили постепенно возрождать сию добрую традицию. Начнем с вас, для почину, так сказать.
«Великий магистр» с треском обгадился и длинно, протяжно завыл, а Харитонов-старший, корчась на дыбе, принялся слезливо молить о снисхождении. Под этот аккомпанемент двое нелюбинцев бережно уложили меня на носилки, прикрыли одеялом и вынесли на свежий воздух...