Притча о справедливой настойчивости
Верные мои саньху, ваша Стелла Анатольевна в поисках истинного дао оливье не раз сталкивалась с совершеннейшей несообразностью и недоверием к истинному знанию, поэтому сегодня я расскажу вам поистине поучительную историю.
...А рассказывали эту историю так.
Завелась в Поднебесной баба не баба, кошка не кошка, а оборотень. Тело у нее было расписное, глаза что твои исинские плошки, а позади пушистый хвост с девятью кольцами. Хвост у бабы был заговоренный, по ночам отделялся от тела и пил из миски кислое молоко. Один толстый крестьянин на рынке похвалялся, что тот хвост бабе своими руками подарил, но его подняли на смех: ведь всем известно, что оборотни с хвостами рождаются, а случается это от притеснений, чинимых простому народу.
Большую часть года была баба как баба, разве что чертила разные знаки, да скандалила так, как Небесный Владыка почитал присущим только злосчастным употре6ителям нечестивых зелий и дешевого рисового вина. Сироту баба упрекала в беспомощности, калеку в нищете, добряка - в расточительности. До того резало ей душу государственное неустройство, что хотелось в далекую страну Изр, где, говорят, каждому медному фыню тройной учет, зато лекарский клистир можно получить вовсе за так.
Но два раза в год, в Месяц Танцующих Листьев и в Месяц Рисовых Ростков оборачивалась баба в хитрого зверя, начинала ходить по мирным деревням, творить непотребное. Как-то перекинулась она в лавочника, да стала торговать шубами из императорского горностая. Дорого брала: горностай - зверь волшебный, бережет владельца от дурного глаза и воспомоществует в торговле землей. Купила жена старосты шубу за триста золотых ляо, принесла домой, глядь - а вместо горностая у нее шкура пёстрой собаки, да горсть моли. Кинулись с факелами к лавке, только оборотня и след простыл. Шкуру ту закрыли в медном сундуке на одиннадцать заговоренных замков, но не помогло: укусила шкура та любопытного сборщика налогов, так что тот вздулся и три недели не опадал. Через то старосту побили солёной розгой, дома спалили, а жителей разогнали.
Обитал в той деревне сильномогучий богатырь Ан, по прозвищу Светлый Ликом. Был богатырь привязан к друзьям, охоч до справедливости и нетерпим ко всякому злу, даже к самому ничтожному, ибо сказано в государевых наставлениях "Попускающий подозрительное впоследствии попускает преступное". Долго охотился богатырь за наглым оборотнем, немало торговцев шубами пощекотал ножом, да всё впустую. Тогда Ан огорчался, садился с друзьями у нового очага и ругал оборотня последними словами, которые нечасто услышишь от такого великодушного человека.
Поехал как-то Светлый Ликом на базар, купить для деревни дегтя, холстов разной толщины и несколько амулетов- дождевиков. Всё купил, да зазевался у помоста с ведьмой. Странная то была старуха, грызла живых крабов, гадала по побелке и видела в толпе всех воришек, прижимая к дряблому животу вызолоченный башмак. Вдруг смотрит богатырь - а у помоста баба хвостатая, шипит что-то, и в глазах у нее по четыре зрачка. И никто того хвоста не признал, даже ведьма, а Ан признал, потому что он был не простой богатырь, а очень проницательный.
Кинулся было Светлый Ликом в погоню, да швырнула в него баба на бегу черный платок, охватил тот богатырские ноги и давай изворачивать их задом наперед. Но бросил богатырь горсть жареного проса, заговоренного матушкой Гуаньинь на удачу, и порскнул у него из-под ног вместо платка ошалевший черный кот, а ноги понесли быстрее прежнего.
Тогда скинула баба халат из рыжего шелка и превратила его в непроходимый туман. Защипало Ану глаза, закручинило кишки. Но съел Светлый Ликом песчаный орех, что растет в саду Храма Дивномудрого Ва, и глаза прозрели, и туман оборотился лисом, тявкнул и сгинул в кустах.
Загнал, наконец, уставший Ан оборотня в Вершинную пагоду и обрадовался. Ведь всем известно, что Небесный Владыка не любит перевертышей и лепит их душу не из тонкой глины, а из воробьиного помета, а богатырям всегда подмешивает в глину железных опилок для твердости духа. Наступил богатырь на повисший хвост о девяти кольцах, плюнул на нож, да ударил визжащую бабу. Тут чпокнуло, грохнуло, засверкало, и очнулся Светлый Ликом посреди рыночной харчевни, без сапог и кошеля, на четырех костях, да с печенной в перьях курицей, зажатой в зубах. А ножа и вовсе не сыскали.
С тех пор-то на рынках всей Поднебесной и показывают нравоучительную пиесу об опасности навязчивых идей.
...А рассказывали эту историю так.
Завелась в Поднебесной баба не баба, кошка не кошка, а оборотень. Тело у нее было расписное, глаза что твои исинские плошки, а позади пушистый хвост с девятью кольцами. Хвост у бабы был заговоренный, по ночам отделялся от тела и пил из миски кислое молоко. Один толстый крестьянин на рынке похвалялся, что тот хвост бабе своими руками подарил, но его подняли на смех: ведь всем известно, что оборотни с хвостами рождаются, а случается это от притеснений, чинимых простому народу.
Большую часть года была баба как баба, разве что чертила разные знаки, да скандалила так, как Небесный Владыка почитал присущим только злосчастным употре6ителям нечестивых зелий и дешевого рисового вина. Сироту баба упрекала в беспомощности, калеку в нищете, добряка - в расточительности. До того резало ей душу государственное неустройство, что хотелось в далекую страну Изр, где, говорят, каждому медному фыню тройной учет, зато лекарский клистир можно получить вовсе за так.
Но два раза в год, в Месяц Танцующих Листьев и в Месяц Рисовых Ростков оборачивалась баба в хитрого зверя, начинала ходить по мирным деревням, творить непотребное. Как-то перекинулась она в лавочника, да стала торговать шубами из императорского горностая. Дорого брала: горностай - зверь волшебный, бережет владельца от дурного глаза и воспомоществует в торговле землей. Купила жена старосты шубу за триста золотых ляо, принесла домой, глядь - а вместо горностая у нее шкура пёстрой собаки, да горсть моли. Кинулись с факелами к лавке, только оборотня и след простыл. Шкуру ту закрыли в медном сундуке на одиннадцать заговоренных замков, но не помогло: укусила шкура та любопытного сборщика налогов, так что тот вздулся и три недели не опадал. Через то старосту побили солёной розгой, дома спалили, а жителей разогнали.
Обитал в той деревне сильномогучий богатырь Ан, по прозвищу Светлый Ликом. Был богатырь привязан к друзьям, охоч до справедливости и нетерпим ко всякому злу, даже к самому ничтожному, ибо сказано в государевых наставлениях "Попускающий подозрительное впоследствии попускает преступное". Долго охотился богатырь за наглым оборотнем, немало торговцев шубами пощекотал ножом, да всё впустую. Тогда Ан огорчался, садился с друзьями у нового очага и ругал оборотня последними словами, которые нечасто услышишь от такого великодушного человека.
Поехал как-то Светлый Ликом на базар, купить для деревни дегтя, холстов разной толщины и несколько амулетов- дождевиков. Всё купил, да зазевался у помоста с ведьмой. Странная то была старуха, грызла живых крабов, гадала по побелке и видела в толпе всех воришек, прижимая к дряблому животу вызолоченный башмак. Вдруг смотрит богатырь - а у помоста баба хвостатая, шипит что-то, и в глазах у нее по четыре зрачка. И никто того хвоста не признал, даже ведьма, а Ан признал, потому что он был не простой богатырь, а очень проницательный.
Кинулся было Светлый Ликом в погоню, да швырнула в него баба на бегу черный платок, охватил тот богатырские ноги и давай изворачивать их задом наперед. Но бросил богатырь горсть жареного проса, заговоренного матушкой Гуаньинь на удачу, и порскнул у него из-под ног вместо платка ошалевший черный кот, а ноги понесли быстрее прежнего.
Тогда скинула баба халат из рыжего шелка и превратила его в непроходимый туман. Защипало Ану глаза, закручинило кишки. Но съел Светлый Ликом песчаный орех, что растет в саду Храма Дивномудрого Ва, и глаза прозрели, и туман оборотился лисом, тявкнул и сгинул в кустах.
Загнал, наконец, уставший Ан оборотня в Вершинную пагоду и обрадовался. Ведь всем известно, что Небесный Владыка не любит перевертышей и лепит их душу не из тонкой глины, а из воробьиного помета, а богатырям всегда подмешивает в глину железных опилок для твердости духа. Наступил богатырь на повисший хвост о девяти кольцах, плюнул на нож, да ударил визжащую бабу. Тут чпокнуло, грохнуло, засверкало, и очнулся Светлый Ликом посреди рыночной харчевни, без сапог и кошеля, на четырех костях, да с печенной в перьях курицей, зажатой в зубах. А ножа и вовсе не сыскали.
С тех пор-то на рынках всей Поднебесной и показывают нравоучительную пиесу об опасности навязчивых идей.