Антон Гурьянов: "Я абсолютно уверен в победе сил сопротивления в Харькове. Это лишь вопрос времени"
Интервью Антона Гурьянова для Накануне.RU Часть 1.
23 августа Харьков отметит 73 годовщину освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. В этот же день два года назад под знаменами Победы и движения "Юго-Восток" прошел последний многотысячный митинг горожан против захватившего власть в Киеве националистического режима. О событиях тех дней и сегодняшнем развитии событий в интервью Накануне.RU рассказал один из руководителей Харьковского сопротивления Антон Гурьянов.
Гурьянов Антон Борисович. 1973 г.р., г. Харьков. Кандидат экономических наук, доцент. Общественный и политический деятель Восточной Украины. С 2011 по 2014 - участник организации «Суть Времени». С 2013 - основатель и координатор организации «Русский Восток». С 2014 года один из наиболее активных участников событий весны 2014 года на Юго-Востоке Украины в г. Харьков. 7 апреля 2014 года организовал проведение собрания территориальной громады города Харькова, депутаты которого провозгласили Харьковскую Народную Республику. Организатор штурма Городского совета г. Харькова 13 апреля 2014. С 2015 - сотрудник аппарата Народного Совета ДНР.
Антон Борисович, расскажите немного о себе.
Родился я в Советском Союзе в городе Харькове 9 сентября 1973 года, в интеллигентной семье. Отец - инженер, мать - преподаватель. Думаю, семья накладывает серьезный отпечаток на то, кем человек становится в будущем. Не всегда определяющий, бывают исключения, но семья очень многое дает.
Учился в обычной харьковской средней школе №18. Любимый предмет был история, я даже хотел поступать на исторический факультет Университета, но все-таки выбрал ХИСИ (Харьковский инженерно-строительный институт), специальность - производственное и гражданское строительство, инженер - строитель. Институт окончил в 1995 году.
Не жалеете, что все-таки не выбрали историю?
Нет, не жалею. Потому, что именно техническое образование сформировало мое мировоззрение, мой способ мышления. Я считаю, что строительство и экономика очень сильно связаны. Потом мне эти знания очень пригодились и в работе, и в научной деятельности. Я занимался изучением организационных структур и управлением ими. И навыки инженера оказались особенно полезны.
Итак, что было после окончания института?
Я работал в сфере бизнеса. Занимался торговлей, книгами торговал. Потом несколько месяцев работал в компании PepsiCo - Украина. Занимался бизнесом, в том числе в Москве. А потом в 2000 году к этому занятию потерял интерес. К тому же возникло четкое понимание, что для достижения серьезных результатов придется переступать закон. Мне этого совершенно не хотелось делать. И я решил попробовать себя в науке. В 2000 году поступил на факультет последипломного образования в ХИСИ, окончил в 2001. Поступил в аспирантуру. И с 2001 года начал преподавать в этом замечательном университете - он тогда уже университетом стал.
Какие дисциплины Вы преподавали?
Преподавал я дисциплины, связанные с управлением предприятием - менеджмент, стратегический менеджмент, маркетинг и подобные дисциплины. Поскольку в этой сфере у меня есть реальный опыт, я могу сказать, что преподавал то, что на своем опыте прошел. И моя диссертация была на эту же тему, она называлась «Стратегия диверсификации для предприятий Украины». Защитил я ее в 2007 году.
Вы кандидат экономических наук?
Да. И в 2011 году я получил звание доцента.
Еще был очень интересный опыт - в 2004 один год удалось проработать в школе. При ХНУСА есть лицей для старших классов. Я преподавал в университете и по совместительству преподавал экономику в лицее при университете. Это был опыт непростой, я понял, что многих учителей можно к наградам представлять. Психологическая нагрузка у школьного учителя гораздо выше, чем у преподавателя ВУЗа. Это совершенно другая работа - не просто преподавание, а еще и воспитание. В Украине образование уже тогда было в плачевном состоянии, а что там сейчас происходит - мне даже страшно представить. Хотя наши учителя делали все, чтобы передать детям знания.
Вы говорите, интересный опыт? Один год работы в школе так сильно на Вас повлиял?
Характер изменился. Вообще, опыт преподавательской работы приводит к внутреннему спокойствию. Иначе на такой работе человек долго не выдержит.
Антон Борисович, а общественной деятельностью Вы когда начали заниматься?
В 2011 году. Хотя, вообще-то, еще в школе пытался. В клубе интернациональной дружбы при Доме Пионеров английский язык изучал, и в рамках пионерской организации занимался общественной работой в школе. Классные политинформации проводили по пятницам. Читали газеты, обсуждали внешнеполитическую обстановку. Понятно, что все это было формально, но все-таки какие-то ориентиры закладывались уже тогда. К сожалению, в то время всерьез политическим мировоззрением учеников школа не занималась. Да в общем-то, и сейчас не занимается.
Подписи собирали. Петиция в Пионерской Правде была: «Свободу Леонарду Пелтиеру».
А потом на фоне известных политических событий я к этому делу интерес потерял, и снова стал заниматься уже в зрелом возрасте.
В 2011 году?
Да. Со мной случился такой «квантовый скачок», до этого я аполитичен был.
Может, дело в возрасте? С накопленным опытом произошел переход количества в качество, и стало понятно, что происходит в стране?
И да, и нет. Я всегда понимал, что происходит на Украине. Я систематически занимался научным анализом управленческих структур, причем не абстрактной теорией, я практик. И мне было понятно, как устроено «государство Украина». И происходило с Украиной именно то, что и должно было происходить при той структуре общества, которая сложилась...
Извините, а что за структура сложилась?
Криминально-олигархическая структура. И опасность была в том, что Украина с этой своей структурой власти и управления, попала в глобальную геополитическую игру систем намного больших, чем сама Украина. И власть эту игру совершенно не понимала. Для геополитических игроков, которые выступали на стороне США, Украина была недостаточно оторвана от России, это было очевидно. И игры Партии Регионов с ассоциацией в ЕС вели страну к экономическому и политическому кризису, общественным беспорядкам и, в итоге, к гражданской войне.
И в 2011 году мне стало понятно, что займусь я политикой или нет - политика мной в любом случае займется независимо от моих желаний. И я вступил в общественное движение «Суть Времени». Состоял в нем с самого момента создания и до 2014 года. Когда это движение возникло, было очень много энтузиазма с этим связано, и те мысли, те смыслы, которые формулировал Кургинян, на тот момент мне были очень резонансны.
То есть Вы преподавали в ВУЗе, занимались научной работой и одновременно вели общественную деятельность как участник движения «Суть Времени»?
Да.
И в чем заключалась общественная деятельность?
Например, устраивали выставки. «20 лет без СССР» была известная выставка в Харькове. Рядом с оперным театром мы периодически выставляли. Щиты, на которых была эта выставка сделана, мы изготовили на собственные средства. Взаимодействовали с КПУ, с ПСПУ, они иногда к нам обращались с просьбой предоставить им эти щиты, потому, что они отличались прочностью и устойчивостью.
В 2012 году выезжали в Москву на митинг Сути Времени вместе с ПСПУ Витренко, всего 50 человек. И опять же, все это делалось на наши личные средства. Сами нашли автобус, собрали средства на эту поездку, транспарант... Все делалось на энтузиазме. С окраины Москвы и до места митинга вообще на метро добирались.
Вообще так сложилось, что мне приходилось в рамках Сути Времени работать не только с Харьковом, но и с другими регионами. Я часто ездил в Одессу, в Донецк, донецкую ячейку очень хорошо знаю, замечательные ребята, сейчас большинство воюет. В Киев ездил регулярно. Фактически, харьковская ячейка была одной из ведущих в Сути Времени Украины.
В августе 2013 года собирали подписи за вхождение Украины в Таможенный Союз, собрали пять с лишним тысяч подписей. И мы все эти коробки с подписями вручили в Администрацию Президента. Понятно, что это количество относительно небольшое, но и вся работа велась на общественных началах. Туда не было вложено ни рубля. Суть Времени - одна из немногих организаций, которая работала на энтузиазме. Денег туда не вкладывалось ни копейки, я могу это сказать совершенно точно. Наоборот - люди, которые туда вступали, несли свои деньги туда. Ну и методы работы были, в общем-то, мирные, в отличие от того же Майдана... Это очень ценный опыт, я от него никогда не откажусь.
А почему Вы покинули «Суть Времени»? Был какой-то конфликт?
Нет. Никакого конфликта не было. Просто на определенном этапе у нас возникли разногласия. Дело в том, что «Суть Времени» - общественная организация, и методы их работы соответствующие. В политику это движение так и не пошло. Ни здесь, на Донбассе, ни в России. Несмотря на то, что все возможности для этого были. Но было принято именно такое решение, и я отношусь к нему с пониманием.
Что касается меня, то с определенного момента моя деятельность вышла далеко за рамки общественной, как ее принято понимать. Фактически, ее можно назвать политической. И по целям, и по методам, что самое главное. И вот со стороны Сути Времени эти мои самостоятельные политические действия одобрения не получили.
Так в чем именно суть разногласий?
В самом факте того, что я пошел в политику. И начал действовать как некая автономная единица. Разумеется, в рамках общественной организации это невозможно. И нам пришлось расстаться. Решение об уходе я принимал самостоятельно. В июле 2014 года, уже в Донецке.
Давайте поговорим о Майдане. В какой момент стало понятно, что в стране происходит что-то не так?
Да в общем-то, как только был курс на евроинтеграцию взят.
То есть сам по себе курс уже на евроинтеграцию уже был ошибкой? А массовые беспорядки?
Это было ожидаемо. Мы их предсказывали. Еще когда был взят этот курс на евроинтеграцию. В 2013 году, когда мы выходили на акции в поддержку Таможенного Союза, Андрей Войцеховский взял у меня интервью. И в этом интервью, когда еще никакого майдана не было, я четко проговорил, что если Янукович хочет беспорядков в Украине, он может продолжать этот курс на евроинтеграцию. То есть вплоть до гражданской войны. Не помню, произносил ли я тогда дословно «гражданская война»... Но это был один из очень вероятных на тот момент сценариев.
А с началом Майдана?
С началом Майдана у нас уже было понимание, что нужно объединяться со своими... по крайней мере, с теми, кто идет в похожем векторе. У нас очень хорошие отношения сложились с Союзом Граждан Украины, и с началом Майдана мы объединились в структуру, которую назвали «Русский Восток».
Мы прекрасно понимали, что наших сил недостаточно просто количественно. В качественном смысле мы могли бы стать основой для организации, неким скелетом. Мы - это «Русский Восток», коммунисты, ПСПУ и так далее. Это могло бы дать результат, при условии, что это все получит достаточное финансирование.
А для чего нужно было финансирование?
Для создания структуры, на основе которой можно организовать сопротивление. Мы прекрасно видели, что идут тренировки боевых отрядов. По Харькову, я про другие города молчу. По Харькову висели объявления «Лiтнiй Вишкiл». У нас это проводили «Патриоты Украины», другие похожие структуры. Все это происходило на наших глазах. Там готовились не сотни, а тысячи тех самых ребят, которые потом были задействованы в киевском Майдане, в харьковском. А исходя из масштабов того, что происходило... Если в Харькове, самом восточном городе Украины, одном из оплотов Партии Регионов, шла националистическая агитация, проводились рекламы этих «Вышкилов» всех, то что мы можем говорить о других городах? Сейчас многие из них в азовах, айдарах... А могли быть на нашей стороне.
То есть Вы считаете, что нынешний состав националистических батальонов - это именно те люди, которых начинали готовить в 2013 в этих лагерях?
Да, совершенно верно. Не все, разумеется. Но в основе - да. Ну и на Майдане они себя очень ярко проявили.
Это понятно. Но все-таки, зачем нужно было финансирование? Почему нельзя строить эту работу на энтузиазме? Искать идейных. Если человек разделяет определенные убеждения, он и без денег на многое готов. Вы же работали без финансирования 3 года.
Для того, чтобы подготовить людей хотя бы к таким уличным стычкам, как на Майдане, необходимо хотя бы месяц с ними позаниматься. Нужны лагеря. Это аренда земли, помещений или палаток, и так далее. Нужны продукты в больших количествах. Питьевая вода. Повар, который умеет готовить на такое количество курсантов. Тренера нужны. Необходимо вести информационную работу, проводить ту же самую рекламную кампанию. Печатать учебные материалы и агитацию...
Обеспечить лояльность правоохранителей?
С харьковскими правоохранителями как раз все было нормально, потому, что они тоже прекрасно видели, что происходит. С ними бы проблем не было. Основная проблема была в том, что это все нужно было как-то организовать. Если на организацию выставок у нас еще хватало собственных ресурсов, то тут уровень затрат требовался принципиально иной. И наши скромные финансовые возможности обеспечить его никак не могли.
В какой момент Вы поняли, что переворот произошел? Где для Вас тот рубеж, который четко разделил ситуацию на «до» и «после»? Бегство Януковича?
Немного раньше. Когда в дело вступили эти «неизвестные снайперы», небесная сотня, мне стало понятно, что это - все. Существует определенная технология, просто отработанный сценарий. Основанный на работах Джина Шарпа. Это все еще в Прибалтике происходило. И в этом сценарии принесение сакральной жертвы, такой, как небесная сотня - это точка невозврата.
Получается, если этот сценарий начал реализовываться, понятно, что он дойдет до конца?
Разумеется.
Ну а теоретически хотя бы - была возможность, что Янукович в последний момент все-таки одумается, стукнет кулаком по столу и разгонит все это...
Нет.
То есть было изначально понятно, что он отдаст власть?
В 2004 году он уже проявил себя определенным образом. Было понятно, что в критической ситуации на решительные действия он не способен. Если бы сценарий не выводили на такой уровень, то у Януковича, возможно, были бы какие-то шансы. Мне после событий 2004 года было понятно, что Янукович - фигура совершенно несамостоятельная, и в критической ситуации ничего хорошего от него ждать не следует.
Скорее, я бы назвал переломным другой момент. Но эти события не так известны.
И какой именно?
22 февраля 2014 года. Съезд депутатов всех уровней в Харькове. Тогда у региональных властей восточных регионов были все шансы сформировать реальную альтернативу киевскому перевороту. Шансы были очень серьезные. У них была поддержка населения этих регионов практически абсолютная, силовики местные, и милиция, и армия, настроены были довольно лояльно. Легитимность полномочий этого съезда на фоне киевского переворота смотрелась очень выгодно. Была своя политическая сила - «Украинский Фронт», которую Добкин и Кернес создавали. Были административные и финансовые ресурсы. В самом начале можно было опереться на тот же «Оплот» Евгения Жилина. Даже без Януковича шансы были очень высоки. И все эти шансы были упущены.
Если бы Харьков в тот момент создал ополчение, я думаю, что оно было бы самое массовое на Юго-Востоке. Учитывая военный и производственный потенциал, могло и до Киева дойти, и закончить эту «Революцию Гидности» как полагается.
И почему это не произошло?
Точно не знаю. Могу предполагать. Побоялись опереться на народ, на свои силы. Испугались, что их просто тут уничтожат. Ну и, как показала практика, зря, потому, что в Донецке не побоялись и стоят до сих пор.
То есть именно этот момент был переломным?
Да, именно тот момент, когда региональные власти не стали реализовывать протестный потенциал народа в конкретный политический результат. И стали потихоньку стихийный протест сливать.
Насколько я помню, Вы и ваша организация «Русский Восток» начали действовать уже после этого момента. Как бы вы оценили свои шансы на успех?
Сложно сказать. У нас не было административного и финансового ресурсов. Все, что у нас было - это наши сторонники.
Разумеется, вероятность успеха была гораздо меньше, чем у региональных властей. Хотя, всякое случается.
И при этом Вы все равно приняли решение действовать?
Разумеется. Но в тот момент мы немного иначе оценивали свои шансы. Это сейчас можно сказать, где был переломный момент, каковы причины событий... Тогда нам приходилось принимать решения в условиях дефицита времени и отсутствия необходимой информации. То есть действовать быстро, даже где-то наугад, интуитивно.
Если бы Вы тогда знали то, что знаете сейчас, Вы все равно бы приняли решение сопротивляться?
Однозначно да. Не могу сказать, что наши действия были безупречны, но сам вопрос - сопротивляться или нет - даже не стоял никогда.
продолжение