Random Thoughts - 11. О судах и судебной власти.
«Придумайте глупейшее и несправедливейшее имущественное притязание, которое с презрением отвергло бы за бездоказательностью судилище людей порядочных, и сделайте его предметом разбирательства в обычном суде. Не пытайтесь угадать, каково будет решение: каждую тяжбу можно и выиграть, и проиграть. Так же обстоит дело с любым бессмысленным утверждением, любым предрассудком: поставьте его на обсуждение в какой-нибудь корпорации или собрании, и может случиться, что оно встретит почти единодушное одобрение».
Николя Шамфор «Максимы и Мысли. Характеры и анектоды».
Одним из величайших глумлений над разумом является нынешний способ судопроизводства.
Естественные науки, опирающиеся на эксперимент и наблюдение, умеющие тщательным образом определять их достоверность, теоретические науки, изложенные на строгом языке математики, аристотелева логика, имеющая едва ли полного аналога в виде булевой алгебры, сопряжённой с ней, - всё это оказывается каким-то неуместным мудрствованием в залах судебных заседаний.
Ведь главный судия здесь и главное мерило ценности любого довода - зрячая отечественная фемида, Варвара Семёновна, спешащая на обед, у которой с утра ещё дурное настроение.
И это само по себе странно и катастрофически неправильно!
Все области применения человеческого интеллекта развиваются и поступательно движутся вперёд, кроме своей внутренней, особенной псевдо-логики судебных заседаний. Эти люди и порядки словно застряли в каком-то дремучем средневековье. Грубом, опасном и непредсказуемым. Как же прав был Кафка в своём "Процессе", описывая трансцендентную, нерациональную и непознаваемую суть этой косной власти, варящейся в собственном соку и неприемлющей помощь и доводы со стороны.
Плохо и ошибочно всё, происходящее там!
Басманное правосудие - как 9-ый круг ада, отрицающий всякую возможность справедливого суда да и просто независимого суда, процесса разбирательства в деле, разве что случайно или по ошибке... Есть только волевое решение сверху, а басманное правосудие - это театр, бутафория, священнодействие для передачи этого решения народу.
Разбирательство отдельных незначительных, неполитизированных дел в России просходит тоже каким-то случайным, непредсказуемым образом, не подчиняясь законам формальной логики, а частенько напрямую им противореча. Эти решения будто бы существуют в отдельной реальности. И адвокаты - дорогостоящие и ненадёжные проводники в этом мире загадочной, туманной тарабарщине.
Тогда как в идеале в таких простых делах, как например в случае дорожных происшествий, не должна требоваться помощь никакого адвоката, если человек способен сам логично и последовательно объяснить и доказать отстуствие своей вины. Не может и не должно быть отдельной логики для судебной системы, по которой человек может быть виновен, будучи невиновным с точки зрения здравого смысла, обычной логики и житейской мудрости!
Криминалистика имеет черты настоящей строгой, доказательной наукоподобной системы знаний. Как при этом судебная система, то есть более высокостоящая инстанция может быть столь приблизительной и неточной областью знаний? Ты можешь иметь кучу улик, множество строгих доводов и доказательств и свидетельств, но кто-то получит волю трактовать их как попало, в какую угодно сторону? Разве ж это допустимо? Разве ж такое имеет хоть какой-нибудь смысл?
«Если бы судьи и впрямь умели судить по справедливости, а лекари - исцелять недуги, им не понадобились бы квадратные шапочки: глубина их познаний внушала бы почтение сама по себе. Но так как познания судей и лекарей воображаемые, они волей-неволей принуждены прибегать к суетным прикрасам, дабы, поразив воображение, снискать почет, - и вполне достигают цели».
Блез Паскаль «Мысли»
Суд присяжных, являющийся мнимой противоположностью нашему "басманному правосудию" также плох и порочен, но по своим причинам. К чему эти выступления, красивые жесты и речи? Какое всё это имеет отношение к поискам истины?
Я абсолютно убеждён, что в суде не должно быть места внешним эффектам, не должно быть места ораторскому или даже актёрскому искусству, которое полностью заслоняло собой рациональную основу происходящего.
Судебные разбирательства должны иметь строгую, но простую форму доказательства математической теоремы или представления достоверных экспериментальных результатов. Тут не должно быть места чувствам или эмоциям. Просто, логично, последовательно, убедительно и безыскусно - вот разумные основы, на которых должно зиждиться истинное правосудие: наукоподобное и абсолютно строгое.
Новое независимое правосудие должно с одинаковым безразличием смотреть в лицо, как административному ресурсу, так и идиотическому тандему красноречивых адвокатов и впечатлительно-доверчивых присяжных. В нём не должно быть ни лазеек, ни чёрного хода, ни царской дороги! Только разум может главенствовать в вопросах выявления истины, от которой зависит человеческое благосостояние, судьба или даже жизнь. Суд должен стать чем-то вроде консилиума специалистов, редакцией крупного и уважаемого научного журнала.
И ещё стоит подчеркнуть важный момент: суд обязательно должен стремиться к обезличенности при разбирательствах. Никакого сочувствия или предубеждения. Никаких имён, возраста, благосостояния и иных подробностей. Хорошо бы, если бы оценка материалов дела (входных параметров) вообще могла бы вестись дистанционно!
Единственным доводом в пользу нынешнего несовершенства видится мне соображение о том, что в мире людей и человеческих взаимоотношений нет абсолютных истин и посему невозможно подвести подо всё это строгую научную основу. Всегда остаётся место для субъективности, а поэтому требуются инструменты для оценки и анализа этих моментов - то есть другие, обычные люди, вроде присяжных.
«Всё в этом мире отчасти истинно, отчасти ложно. Подлинная истина не такова: она беспримесно и безусловно истинна. Любая примесь пятнает истину и сводит на нет. В нашем мире нет ничего незамутнённо истинного и, значит, всё ложно - в сравнении, разумеется, с конечной истиной, Мне возразят: убийство дурно, вот вам конечная истина в чистом виде. Правильно, ибо мы хорошо знаем, что такое ложь и зло. Но в чем заключается добродетель?»
Блез Паскаль «Мысли»
Таким образом, основной посыл моей заметки состоит в том, чтобы определение того, виновен подсудимый или нет, само установление вины, а также разрешение спора двух спорящих должно вестись лаконично, строго и наукоподобно, теоретически я бы стремился к установлению вины некими машинными средствами либо анонимно и на расстоянии, то есть как можно более обезличенно...
А как же сострадание и человеческий фактор? - спросите тогда вы. Тут действительно пригодился некий совет присяжных человеколюбивый и доверчивый. Но исключительно для определения, какого наказания заслуживает подсудимый, чья вина неоспорима и доказана. Я не сторонних строгих мер. Людей чаще пугает не наказание, а сам вынесенный приговор...
С другой же стороны, как быть если вина установлена, а совет присяжных разрешил, скажем, "такой-то матери" и далее колесить на своей колеснице смерти по городам и весям и сшибать людей, как кегли? Кто в данном случае стал слабым звеном, очерняющим наше безупречное и идеальное правосудие? Опять-таки пресловутый человеческий фактор! В этой случае не помешало отдельное звено, рассчитывающее риски от принятия того или иного решения, что-то наподобие машины из сериала "Person of interest". Мы видим, что дочка прокурора не стала ездить аккуратнее, и хотя второе преступление ещё не свершилось, самое время её остановить, да и, вообще, лишить прав пожизненно.