Сон о болезни.
В последнее время меня по ночам посещает один и тот же сюжет, в различных комбинациях являющий части одной истории. Этот сон, словно калейдоскоп из небольшого числа цветных стеклышек, при этом очертания каждого мне отлично известно.
Я знаю, что опять прикован к операционному столу и благодаря уколу в позвоночник парализован теплой глухой тяжестью ниже пояса. Причиной опять правое колено, ставшее вдруг центром тяжести моего организма. Мои руки, голова, органы и сознание словно бы по центробежным орбитам вращается вокруг распухшего колена. Но работа врачей в самом разгаре, и я с интересом, но вместе с тем и как бы со стороны наблюдаю на развороченный и освежеванный сустав. Он окружен сеткой металлических проводков, покоящейся на тонких иглоподобных электродах, воткнутых в мелкогальванизирующие мышцы, сухожилия и приклеенных даже к хрящам.
Идет медленный и тягостный процесс восстановления. Хирург, будто скульптор по живой материи, воссоздаёт живую плоть заново. Идёт постоянная кропотливая и какая-то бесконечная работа...
Картина №2. Теперь мне известно, что мой врач - Лёша Кащеев. Я нахожусь в передвижном госпитале. Он базируется в плацкартном вагоне поезда, едущего то ли до Архангельска, то ли до Мурманска. Лучи низкого северного солнца проникают в ухающий по рельсам вагон и освещают его изнутри целиком. Еду на боковушке. Как вскоре становится известно, этот вагон целиком принадлежит Кащееву, в которой он разместил свою не вполне легальную клинику. Постепенно Кащеев приобретает черты берроузовского доктора Бенвея - любителя махинаций с органами и операций, чьё проведение по тем или иным причинам незаконно.
На этом содержательная часть сна заканчивается...
Я знаю, что опять прикован к операционному столу и благодаря уколу в позвоночник парализован теплой глухой тяжестью ниже пояса. Причиной опять правое колено, ставшее вдруг центром тяжести моего организма. Мои руки, голова, органы и сознание словно бы по центробежным орбитам вращается вокруг распухшего колена. Но работа врачей в самом разгаре, и я с интересом, но вместе с тем и как бы со стороны наблюдаю на развороченный и освежеванный сустав. Он окружен сеткой металлических проводков, покоящейся на тонких иглоподобных электродах, воткнутых в мелкогальванизирующие мышцы, сухожилия и приклеенных даже к хрящам.
Идет медленный и тягостный процесс восстановления. Хирург, будто скульптор по живой материи, воссоздаёт живую плоть заново. Идёт постоянная кропотливая и какая-то бесконечная работа...
Картина №2. Теперь мне известно, что мой врач - Лёша Кащеев. Я нахожусь в передвижном госпитале. Он базируется в плацкартном вагоне поезда, едущего то ли до Архангельска, то ли до Мурманска. Лучи низкого северного солнца проникают в ухающий по рельсам вагон и освещают его изнутри целиком. Еду на боковушке. Как вскоре становится известно, этот вагон целиком принадлежит Кащееву, в которой он разместил свою не вполне легальную клинику. Постепенно Кащеев приобретает черты берроузовского доктора Бенвея - любителя махинаций с органами и операций, чьё проведение по тем или иным причинам незаконно.
На этом содержательная часть сна заканчивается...