(no subject)
Что меня не устает глубоко поражать в этихженщинах - при их абсолютной олигофреничной неспособности отличить хуй от пальца в своей личной жизни, они проявляют прямо-таки виртуозное мастерство в раскладывании всего по полочкам в отношении своих детей. До такой степени виртуозное, что молоток оказывается на одной полке, а наковальня - в камере хранения на вокзале другого города.
Пиздострадания отдельно, а подрастающий ангелочек - отдельно, как будто он никоим образом не пересекается с тем бардаком, который разводит мамаша в своей жизни. Из вида начисто упускается, что мамашкина беспонтовое, пиздострадальческое существование каленым железом прописывается на винте иришеньки, оленьки, светочки в виде жизненного сценария и руководства к действию. Уж не будем о том, что материнские обязанности приобретают особую неистовость только тогда, когда очередной [виртуальный] ублюдок отправил стареющую нимфетку в лес за елочкой.
Начинается слезливое умиление успехам юного дарования, меряние растяжками на пузе и невротичные выкрики, что ребенок - это самое лучшее, что вообще бывает в жизни женщины. До очередного [асичного] подонка.
Сашенька, леночка, юленька между тем подрастают и перенимают эстафетную палочку в пожизненном забеге по мамашкиным граблям, выходя замуж за первого встречного, а потом в свои скоросорок путаясь с [малолетними] негодяями, превращая свою жизнь и всех своих близких в кромешный ад. В редкие моменты просветления в голове ужасается, когда и как ее жизнь пошла на перекосяк.
К тому времени мамашка уже в том возрасте и при тех внешних данных, когда даже обожаемые ею [малолетние] полунищие альфонсы столько не выпьют. И она снова вспоминает о своем ангелочке - с утра до ночи истеря ей по телефону о том, что она неблагодарная дрянь, не чтит мать, которая столько ради нее страдала, и требует к себе внимания, донимая дочь все более и более маразматичными жалобами и запросами.
А если вместо доци у нас сына, то все еще печальнее. Пока он маленький, этаженщина сливает на него всю свою ненависть к мужскому полу, лишившему ее, трепетного ангела, крыльев™. Он ей враг, отпрыск вражеского племени. Когда же он подрастает, запущенная гинекология унюхивает наличие в своем окружении половозрелого хуя, и ситуация меняется: теперь на сыночку обрушивается обязанность выплатить мамке все, что ей заложлжали по жизни мужики. Он лишается права на собственную личную жизнь и, упаси боже, наличие другой вагины в его жизни. Мамо рыдает, винит его, изливает ему свою истерзанную женскую душу, требуя к себе круглосуточного внимания. Сын женщины с несложившейся личной жизнью - женат и кастрирован с рождения.
Где-то там, всеми позабытая на заднем плане дорогаявнученька подсознательно мотает себе на ус руководства к взрослой жЫзни.
Пиздострадания отдельно, а подрастающий ангелочек - отдельно, как будто он никоим образом не пересекается с тем бардаком, который разводит мамаша в своей жизни. Из вида начисто упускается, что мамашкина беспонтовое, пиздострадальческое существование каленым железом прописывается на винте иришеньки, оленьки, светочки в виде жизненного сценария и руководства к действию. Уж не будем о том, что материнские обязанности приобретают особую неистовость только тогда, когда очередной [виртуальный] ублюдок отправил стареющую нимфетку в лес за елочкой.
Начинается слезливое умиление успехам юного дарования, меряние растяжками на пузе и невротичные выкрики, что ребенок - это самое лучшее, что вообще бывает в жизни женщины. До очередного [асичного] подонка.
Сашенька, леночка, юленька между тем подрастают и перенимают эстафетную палочку в пожизненном забеге по мамашкиным граблям, выходя замуж за первого встречного, а потом в свои скоросорок путаясь с [малолетними] негодяями, превращая свою жизнь и всех своих близких в кромешный ад. В редкие моменты просветления в голове ужасается, когда и как ее жизнь пошла на перекосяк.
К тому времени мамашка уже в том возрасте и при тех внешних данных, когда даже обожаемые ею [малолетние] полунищие альфонсы столько не выпьют. И она снова вспоминает о своем ангелочке - с утра до ночи истеря ей по телефону о том, что она неблагодарная дрянь, не чтит мать, которая столько ради нее страдала, и требует к себе внимания, донимая дочь все более и более маразматичными жалобами и запросами.
А если вместо доци у нас сына, то все еще печальнее. Пока он маленький, этаженщина сливает на него всю свою ненависть к мужскому полу, лишившему ее, трепетного ангела, крыльев™. Он ей враг, отпрыск вражеского племени. Когда же он подрастает, запущенная гинекология унюхивает наличие в своем окружении половозрелого хуя, и ситуация меняется: теперь на сыночку обрушивается обязанность выплатить мамке все, что ей заложлжали по жизни мужики. Он лишается права на собственную личную жизнь и, упаси боже, наличие другой вагины в его жизни. Мамо рыдает, винит его, изливает ему свою истерзанную женскую душу, требуя к себе круглосуточного внимания. Сын женщины с несложившейся личной жизнью - женат и кастрирован с рождения.
Где-то там, всеми позабытая на заднем плане дорогаявнученька подсознательно мотает себе на ус руководства к взрослой жЫзни.