Вера Дробинская. Мои дети. Максим.
От К.Е.: у Максима сегодня днюха, и не просто днюха - 18 мужику. Мои поздравления, Макс!
Еще у меня есть Максим. Максим у меня с пяти лет, ему сегодня исполнилось восемнадцать.
Его я впервые увидела в палате отказничков, в той же самой палате. Ему было тогда десять месяцев, ему сделали операцию на стопах, но стоял вопрос об операции на позвоночнике. Детский дом не хотел отправлять документы - вообще никогда тот детский дом никуда не возил своих детей на лечение или операцию.
Мы пытались ему помочь, найти больницу за границей, но ситуация была сложная.
Максима в детском доме все любили, называли профессором, и я уверена была, что ему найдется семья, скорее всего американцев, они ж берут сложных детей. Но время шло, а семья не находилась. Врач из детского дома сказала мне грустно, что это все миф про иностранцев, что сложных ситуаций они боятся не меньше наших, и что детей с сомнительным прогнозом по заболеванию они не очень-то и берут.
Я пришла в опеку с просьбой повлиять на детский дом, чтоб они отправили ребенка в Москву или Питер. Сотрудники сказали мне, что не смогут - нету у них таких полномочий.
Перевод в интернат для умственноотставших умного и одаренного ребенка становился все реальнее.
Я оформляла документы на Рому, Надю, Мишу. Максима в планах у меня не было. Он был слишком хорош для меня. Я брала детей, у которых нету шансов.
Я попала на прием к мэру Боженову, который разрешил мне оформить детей, которых я собиралась взять. И он также пообещал строго наказать всех, кто будет мне мешать. Эх, были ж такие времена!
Опека сказала, что вынуждены согласиться, и... оформили мне документы на Максима вместо Миши. Я спросила - А Миша? Они только уточнили - А, так вы четверых берете?
Мне понадобилась секунда, чтоб понять, что это судьба, и я сказала - да, четверых. И они позвонили в Разночиновку, чтоб затребовать документы на Мишу.
А на Максима уже все было готово. 16 декабря 2006 года он приехал к нам.
Он очень скучал по своей группе и по друзьям, он называл их братьями. Я не могла ему помочь - их всех раскидали по разным детдомам, но я радовалась, что привязанности у пацана не нарушены. Очень быстро он привязался и к нам.
Максим прошел огромный путь развития от тревожности и страха к нормальной взрослой жизни. Когда-то он боялся не только собак, кошек, темноты и всего того, что дети боятся, но вареной рыбы, открытой духовки, просто зайти и поздороваться с незнакомым.
И вот он закончил школу дрессировщиков, дрессировал стаффа, вырастил умную собаку, учился на фигуранта - в дрессировочном костюме злил полицейских овчарок (я была малость в шоке, узнав это).
Помню, как я его послала на заправке заплатить, он вернулся со словами, что она закрыта - он подходил к двери бочком, прячась за мусорником, и фотоэлемент его не видел - он зашел только с пятой попытки.
Сейчас у него много друзей, он не боится ни темноты, ни высоты, ни незнакомцев, умеет поддержать беседу, имеет планы на будущее.
Мне все время хочется сказать ему, как я в него верю, что у него очень много талантов - он хорошо рисует, он имеет музыкальный слух, он танцевал брейк, ходил на борьбу. Но как-то все больше я его ругаю или воспитываю - и это жаль. Скорость и спешка оставляют мало времени для глубокого общения. Но...иногда я чувствую в самые острые минуты его поддержку, молчаливую и уверенную. Он настоящий мужчина. Его путь - только вверх.
Я знаю, что он прочтет этот пост - и хочу, чтоб он знал, я верю в него и в его счастливую судьбу.
У него проблемы со здоровьем, которые будут ему много мешать. Но как победившим скакунам вешают лишний груз, чтоб уравнять силы - ему это не помешает прийти к победе. Я верю в моих детей. И я верю в Максима.
Помочь Вере Олеговне Дробинской денежкой:
Карта Сбербанка: 4276 8050 1736 2980
Яндекс деньги: 41001283359963
PayPal: verasreten@yandex.ru
Еще у меня есть Максим. Максим у меня с пяти лет, ему сегодня исполнилось восемнадцать.
Его я впервые увидела в палате отказничков, в той же самой палате. Ему было тогда десять месяцев, ему сделали операцию на стопах, но стоял вопрос об операции на позвоночнике. Детский дом не хотел отправлять документы - вообще никогда тот детский дом никуда не возил своих детей на лечение или операцию.
Мы пытались ему помочь, найти больницу за границей, но ситуация была сложная.
Максима в детском доме все любили, называли профессором, и я уверена была, что ему найдется семья, скорее всего американцев, они ж берут сложных детей. Но время шло, а семья не находилась. Врач из детского дома сказала мне грустно, что это все миф про иностранцев, что сложных ситуаций они боятся не меньше наших, и что детей с сомнительным прогнозом по заболеванию они не очень-то и берут.
Я пришла в опеку с просьбой повлиять на детский дом, чтоб они отправили ребенка в Москву или Питер. Сотрудники сказали мне, что не смогут - нету у них таких полномочий.
Перевод в интернат для умственноотставших умного и одаренного ребенка становился все реальнее.
Я оформляла документы на Рому, Надю, Мишу. Максима в планах у меня не было. Он был слишком хорош для меня. Я брала детей, у которых нету шансов.
Я попала на прием к мэру Боженову, который разрешил мне оформить детей, которых я собиралась взять. И он также пообещал строго наказать всех, кто будет мне мешать. Эх, были ж такие времена!
Опека сказала, что вынуждены согласиться, и... оформили мне документы на Максима вместо Миши. Я спросила - А Миша? Они только уточнили - А, так вы четверых берете?
Мне понадобилась секунда, чтоб понять, что это судьба, и я сказала - да, четверых. И они позвонили в Разночиновку, чтоб затребовать документы на Мишу.
А на Максима уже все было готово. 16 декабря 2006 года он приехал к нам.
Он очень скучал по своей группе и по друзьям, он называл их братьями. Я не могла ему помочь - их всех раскидали по разным детдомам, но я радовалась, что привязанности у пацана не нарушены. Очень быстро он привязался и к нам.
Максим прошел огромный путь развития от тревожности и страха к нормальной взрослой жизни. Когда-то он боялся не только собак, кошек, темноты и всего того, что дети боятся, но вареной рыбы, открытой духовки, просто зайти и поздороваться с незнакомым.
И вот он закончил школу дрессировщиков, дрессировал стаффа, вырастил умную собаку, учился на фигуранта - в дрессировочном костюме злил полицейских овчарок (я была малость в шоке, узнав это).
Помню, как я его послала на заправке заплатить, он вернулся со словами, что она закрыта - он подходил к двери бочком, прячась за мусорником, и фотоэлемент его не видел - он зашел только с пятой попытки.
Сейчас у него много друзей, он не боится ни темноты, ни высоты, ни незнакомцев, умеет поддержать беседу, имеет планы на будущее.
Мне все время хочется сказать ему, как я в него верю, что у него очень много талантов - он хорошо рисует, он имеет музыкальный слух, он танцевал брейк, ходил на борьбу. Но как-то все больше я его ругаю или воспитываю - и это жаль. Скорость и спешка оставляют мало времени для глубокого общения. Но...иногда я чувствую в самые острые минуты его поддержку, молчаливую и уверенную. Он настоящий мужчина. Его путь - только вверх.
Я знаю, что он прочтет этот пост - и хочу, чтоб он знал, я верю в него и в его счастливую судьбу.
У него проблемы со здоровьем, которые будут ему много мешать. Но как победившим скакунам вешают лишний груз, чтоб уравнять силы - ему это не помешает прийти к победе. Я верю в моих детей. И я верю в Максима.
Помочь Вере Олеговне Дробинской денежкой:
Карта Сбербанка: 4276 8050 1736 2980
Яндекс деньги: 41001283359963
PayPal: verasreten@yandex.ru