Вера Дробинская. Тихие рассказы. Роддом.
Я проработала в том роддоме пять лет, за это время не так уж много родилось детей, от которых отказались родители. Я помню троих таких, причем только один из них родился инвалидом, с синдромом Дауна, девочка. Остальные были здоровые, и их сразу усыновили. Девочка с синдромом Дауна страдала тяжелым пороком сердца и умерла через неделю.
Много больше было криминальных, так называемых подпольных поздних абортов. Большинство были у неблагополучных одиноких девушек, которые пропускали срок, допустимый для обычного больничного аборта, таких новорожденных называли выкидышами, они рождались часто живыми, но почти сразу умирали. Не было способов их выхаживания, и никто особо не старался их выходить. Считалось, что им лучше умереть. Если такого новорожденного врачи или медсестры заносили в палату реанимации и пытались, как могли, ему помочь, то смену потом ждал нагоняй от руководства, потому что такой малыш портил статистику, ведь он все равно умирал, кроме того, мыть после этого надо было палату капитально, закрывая для использования минимум на сутки-двое. Всегда ситуация была связана с инфекцией и представляла угрозу для роддома, это ж подпольная операция.
Официально живорожденными недоношенными считались дети, прожившие семь суток. Но большинство родившихся после криминальных абортов могли жить сутки-двое, не больше.
Помню один очень трагичный случай, когда подпольный аборт сделала нормальная замужняя женщина. Она просто не хотела третьего ребенка подряд. Срок беременности пропустила за семейными хлопотами. Пошла к бабке на дом. Умерла через месяц в нашей гинекологии от сепсиса, устойчивого к антибиотикам. На ее мужа страшно было смотреть. Он клялся, что не знал. Последнюю неделю он просидел у нее все ночи, держа за руку.
Я могу сказать, что на моей совести нет ни одного отказа в помощи никакому малышу, но это зависело исключительно от моей воли. Ребенок, который никому не нужен, беззащитен в этом мире. И помощь моя была бесполезна, такие дети умирали.
Другое дело доношенные относительно здоровые дети, от которых отказывались. За такими сразу приходили усыновители.
Три случая отказа кровных родителей от детей запомнились особенно надолго.
Первый - в роддом поступила женщина лет двадцати трех, без паспорта, приехавшая из соседнего города. На вид умная, явно вполне обеспеченная, но она сразу заявила, что откажется от своей рожденной дочки. Надо сказать, что у моих коллег не было привычки уговаривать отказываться от ребенка... Не помню такого.
В этом вот случае гинекологи долго беседовали с матерью, говоря, что для роддома нет проблем, что ребенок сразу найдет семью, но....”ты ж сама пожалеешь, а исправить будет нельзя”. Женщина упрямо повторяла, что ребенка не заберет. Она сказала, что незамужем, и что ее мужчина ребенка не хочет, никогда не женится на ней и заботиться о ребенке не будет. Надо сказать, что наши женские врачи испробовали все способы, приносили ей девочку, просили ее кормить грудью, якобы желудочек у ребенка слабый, а на деле, чтоб пробудить материнские чувства. Ничего не помогло, женщина смотрела на дочку абсолютно пустыми глазами. На пятый день она равнодушно подписала отказ. Врачи сказали ей, что не отпустят без ее матери или отца, так было заведено. В тот же день пришла ее мать и так же равнодушно подтвердила отказ. Паспорт сразу нашелся. Они исчезли из городка.
Девочка быстро набирала вес, кормили ее сцеженным грудным молоком, благо его было в роддоме много, в две недели она рассматривала мир огромными глазищами. Врачи нянчили ее по очереди с медсестрами и умилялись, кому такое чудо достанется. В роддом пришла пара с документами. Женщина легла в роддом, полежала неделю в одной палате со своей новой дочкой. Я иногда видела, как она ходила с дитем на руках по палате или стояла у кроватки и долго смотрела на спящую малышку. Уехали они с мужем и новой дочкой, как и положено, в такси с бантиками, вручив нам общепринятую коробку шоколадных конфет. Потом мы узнали, что они продали квартиру и уехали, не оставив адреса и сменив фамилию. По совету моих коллег они не стали тянуть с переездом. Надеюсь, у них все хорошо.
А еще через пару месяцев у нас опять нарисовалась эта пара кровных родственников: мать-дочь. Они хотели забрать ребенка. Тот самый, который “никогда не женится и не будет заботиться” узнал, что родился ребенок и требовал его найти. Готов был на все. Пригрозил всем рассказать. И они решили пересмотреть свои планы. Помню их в кабинете главврача так же упрямо уламывающих главную сказать им адрес, как они совсем недавно говорили, что отказываются. Но бесполезно. Уехали через неделю безуспешных попыток. Не знаю, что скажут отцу. Думаю, стандартное: “Врачи сказали, что умерла".
Я очень надеюсь, что никто из этих людей не разыщет дитя, и не постучится к нему в дверь со словами: "А я твоя настоящая мама".
Думаю, родители, делающие тупую калькуляцию, выгодно или нет иметь ребенка, уступят родителям, которые искали и ждали. Которые растили и заботились.
Второй случай был у женщины, родившей третьего ребенка с синдромом Дауна. Первого ребенка с синдромом Дауна, мальчика, она растила, но говорила, что это тяжело, и что на второго она не была готова и отказалась. Это был третий ребенок, и с тем же синдромом. Все свои беременности она делала положенные анализы, даже в крупном центре анализы говорили, что ребенок здоров....и рождался ребенок с синдромом Дауна. В этот раз родилась девочка, у нее был порок сердца, очень тяжелый, надежды на операцию не было никакой, тогда такого не делали у нас в стране, тем более детям с синдромом Дауна. Помню, наша заведующая говорила матери:
- Вы не отказывайтесь, девочка скоро умрет, вы ее похороните, совесть будет чистая.
Женщина отказалась. Но ее я могла еще понять. Она была уставшая и в стрессе. Самое страшное был отец - он за один день обегал все инстанции и пришел с подписанным заявлением. Он плюхнулся на потертый диван в приемнике и сказал - “Фффух, наконец-то эту обузу сбросил.”
И они ушли.
А девочка умерла через пять дней.
Анна. Они назвали ее Анна.
Много лет спустя я разговорилась со священником, он рассказал про семью в приходе, очень хорошую. Он сказал, что у них двое детей с синдромом Дауна, один ребенок обычный. Священник говорил:
- Они отказались от всех анализов во время беременности. Они сказали, что хотят просто любить своих детей. А я рассказала про этот случай, и священник сказал:
- А ведь им надо было принять волю Божию, и был бы у них свой ангел-молитвенник на небе. Какую возможность они потеряли!
Он искренне расстроился за этих людей:
- Какую возможность потеряли! - Он мне сказал, - понимаете, я ж вот, как священник, смотрю.
Третий случай был забавный. Мы долго веселились, вспоминая эту ситуацию. В хирургию ночью привезли девчонку шестнадцати лет с диагнозом аппендицит. Хирурги быстро поняли, что там за аппендицит, и перевели ее к нам. Прямо в родильный зал. Как она умудрилась скрыть от всех доношенную беременность, это загадка, но даже ее мать искренне верила в аппендицит. Девушка была старшая из семи детей, мать растила их одна, отец умер. Девчонка заявила, что откажется. Гинекологи очень удивились. Но не расстроились, только выспрашивали, почему? Девушка сказала, гляда в потолок:
- Он алкоголик.
- Да? - весело переспросила врач, - и сколько ж лет твоему алкоголику? Шестнадцать?
- Семнадцать, - сказала молодая мать, покраснев.
Врачи в конце концов сказали, что страшного ничего нет, что семья такому ребенку быстро найдется, но что должна прийти мать девушки и подтвердить отказ и оформить все документы. До этого, во избежание всяких побегов, они перевели девушку на верхний этаж, где окна не открывались, и спрятали одежду. Девушка пыхтела и краснела, но позвонила матери.
Вечером в приемник вошла женщина, заполнив собой все пространство. Из категории - коня на скаку остановит. И заговорила сразу таким громовым голосом, как будто мы и были этим самым конем, которого надо остановить:
- Что??? Отказаться??? Да я от нее, дуры, скорее откажусь! Может, ее кто из вас усыновить хочет? Да я семерых одна подняла! Даже не думайте! Покажите мне внучку! Да она копия я в ее возрасте!
Она не кричала, чувствовалось, это ее обычная громкость.
- Я в столовой завода работаю, никто у меня голодный не был, семерых подняла, восьмому найду кусок хлеба! Даже не думайте.
На следующий день она приехала за дочкой и внучкой, рюшечки, уголок розовый, традиционная коробка конфет. Мы долго смеялись. Думаю, все хорошо у них, слышала даже, что и “алкоголик”, живущий через дорогу, вполне нормально женился на этой молодой матери и воспитывает копию бабушки. У такой женщины просто не может быть по-другому.
Помню еще, как родила молодая женщина с еле заметным шрамом на губе. А дежурная гинеколог рассказала мне, что была на родах, когда родилась вот эта сама мать, с заячьей губой, расщелиной верхней губы. Женщина, родившая ее, была настроена очень оптимистично, она посоветовалась с хирургами и знала, что это оперируется. Но вмешалась мать женщины, бабушка ребенка, и требовала отказаться от “дефектного”. К чести матери надо сказать, что она наотрез отказалась даже разговаривать об этом, и выписалась домой с дочкой. Гинеколог рассказала мне, что потом много позже встретила эту женщину, и она рассказала жуткую историю - они жили с мужем у ее матери, которая все время твердила, что ребенок дефектный. Один раз вечером молодая мать побежала в магазин за хлебом, и вдруг ее что-то ударило в сердце, она повернула бегом домой. Бабка налила таз и ворковала, что сейчас искупает внученьку. Но вода в тазу была ледяная. Мать собрала вещи и дочку и в ту же минуту ушла к родителям мужа. Дочку прооперировала. В школу девочка пошла уже только с маленьким шрамом на губе. Сейчас вот вышла замуж, родила здорового сына. Все хорошо кончилось. С той бабкой общаются, но родственного тепла нету.
Обычные сельские судьбы. Глубинка России.
Корректор Татьяна Крымова
Как всегда пишу, если кто хочет поддержать эти рассказы, буду рада. Номер карточки 4276 8050 1736 2980
Много больше было криминальных, так называемых подпольных поздних абортов. Большинство были у неблагополучных одиноких девушек, которые пропускали срок, допустимый для обычного больничного аборта, таких новорожденных называли выкидышами, они рождались часто живыми, но почти сразу умирали. Не было способов их выхаживания, и никто особо не старался их выходить. Считалось, что им лучше умереть. Если такого новорожденного врачи или медсестры заносили в палату реанимации и пытались, как могли, ему помочь, то смену потом ждал нагоняй от руководства, потому что такой малыш портил статистику, ведь он все равно умирал, кроме того, мыть после этого надо было палату капитально, закрывая для использования минимум на сутки-двое. Всегда ситуация была связана с инфекцией и представляла угрозу для роддома, это ж подпольная операция.
Официально живорожденными недоношенными считались дети, прожившие семь суток. Но большинство родившихся после криминальных абортов могли жить сутки-двое, не больше.
Помню один очень трагичный случай, когда подпольный аборт сделала нормальная замужняя женщина. Она просто не хотела третьего ребенка подряд. Срок беременности пропустила за семейными хлопотами. Пошла к бабке на дом. Умерла через месяц в нашей гинекологии от сепсиса, устойчивого к антибиотикам. На ее мужа страшно было смотреть. Он клялся, что не знал. Последнюю неделю он просидел у нее все ночи, держа за руку.
Я могу сказать, что на моей совести нет ни одного отказа в помощи никакому малышу, но это зависело исключительно от моей воли. Ребенок, который никому не нужен, беззащитен в этом мире. И помощь моя была бесполезна, такие дети умирали.
Другое дело доношенные относительно здоровые дети, от которых отказывались. За такими сразу приходили усыновители.
Три случая отказа кровных родителей от детей запомнились особенно надолго.
Первый - в роддом поступила женщина лет двадцати трех, без паспорта, приехавшая из соседнего города. На вид умная, явно вполне обеспеченная, но она сразу заявила, что откажется от своей рожденной дочки. Надо сказать, что у моих коллег не было привычки уговаривать отказываться от ребенка... Не помню такого.
В этом вот случае гинекологи долго беседовали с матерью, говоря, что для роддома нет проблем, что ребенок сразу найдет семью, но....”ты ж сама пожалеешь, а исправить будет нельзя”. Женщина упрямо повторяла, что ребенка не заберет. Она сказала, что незамужем, и что ее мужчина ребенка не хочет, никогда не женится на ней и заботиться о ребенке не будет. Надо сказать, что наши женские врачи испробовали все способы, приносили ей девочку, просили ее кормить грудью, якобы желудочек у ребенка слабый, а на деле, чтоб пробудить материнские чувства. Ничего не помогло, женщина смотрела на дочку абсолютно пустыми глазами. На пятый день она равнодушно подписала отказ. Врачи сказали ей, что не отпустят без ее матери или отца, так было заведено. В тот же день пришла ее мать и так же равнодушно подтвердила отказ. Паспорт сразу нашелся. Они исчезли из городка.
Девочка быстро набирала вес, кормили ее сцеженным грудным молоком, благо его было в роддоме много, в две недели она рассматривала мир огромными глазищами. Врачи нянчили ее по очереди с медсестрами и умилялись, кому такое чудо достанется. В роддом пришла пара с документами. Женщина легла в роддом, полежала неделю в одной палате со своей новой дочкой. Я иногда видела, как она ходила с дитем на руках по палате или стояла у кроватки и долго смотрела на спящую малышку. Уехали они с мужем и новой дочкой, как и положено, в такси с бантиками, вручив нам общепринятую коробку шоколадных конфет. Потом мы узнали, что они продали квартиру и уехали, не оставив адреса и сменив фамилию. По совету моих коллег они не стали тянуть с переездом. Надеюсь, у них все хорошо.
А еще через пару месяцев у нас опять нарисовалась эта пара кровных родственников: мать-дочь. Они хотели забрать ребенка. Тот самый, который “никогда не женится и не будет заботиться” узнал, что родился ребенок и требовал его найти. Готов был на все. Пригрозил всем рассказать. И они решили пересмотреть свои планы. Помню их в кабинете главврача так же упрямо уламывающих главную сказать им адрес, как они совсем недавно говорили, что отказываются. Но бесполезно. Уехали через неделю безуспешных попыток. Не знаю, что скажут отцу. Думаю, стандартное: “Врачи сказали, что умерла".
Я очень надеюсь, что никто из этих людей не разыщет дитя, и не постучится к нему в дверь со словами: "А я твоя настоящая мама".
Думаю, родители, делающие тупую калькуляцию, выгодно или нет иметь ребенка, уступят родителям, которые искали и ждали. Которые растили и заботились.
Второй случай был у женщины, родившей третьего ребенка с синдромом Дауна. Первого ребенка с синдромом Дауна, мальчика, она растила, но говорила, что это тяжело, и что на второго она не была готова и отказалась. Это был третий ребенок, и с тем же синдромом. Все свои беременности она делала положенные анализы, даже в крупном центре анализы говорили, что ребенок здоров....и рождался ребенок с синдромом Дауна. В этот раз родилась девочка, у нее был порок сердца, очень тяжелый, надежды на операцию не было никакой, тогда такого не делали у нас в стране, тем более детям с синдромом Дауна. Помню, наша заведующая говорила матери:
- Вы не отказывайтесь, девочка скоро умрет, вы ее похороните, совесть будет чистая.
Женщина отказалась. Но ее я могла еще понять. Она была уставшая и в стрессе. Самое страшное был отец - он за один день обегал все инстанции и пришел с подписанным заявлением. Он плюхнулся на потертый диван в приемнике и сказал - “Фффух, наконец-то эту обузу сбросил.”
И они ушли.
А девочка умерла через пять дней.
Анна. Они назвали ее Анна.
Много лет спустя я разговорилась со священником, он рассказал про семью в приходе, очень хорошую. Он сказал, что у них двое детей с синдромом Дауна, один ребенок обычный. Священник говорил:
- Они отказались от всех анализов во время беременности. Они сказали, что хотят просто любить своих детей. А я рассказала про этот случай, и священник сказал:
- А ведь им надо было принять волю Божию, и был бы у них свой ангел-молитвенник на небе. Какую возможность они потеряли!
Он искренне расстроился за этих людей:
- Какую возможность потеряли! - Он мне сказал, - понимаете, я ж вот, как священник, смотрю.
Третий случай был забавный. Мы долго веселились, вспоминая эту ситуацию. В хирургию ночью привезли девчонку шестнадцати лет с диагнозом аппендицит. Хирурги быстро поняли, что там за аппендицит, и перевели ее к нам. Прямо в родильный зал. Как она умудрилась скрыть от всех доношенную беременность, это загадка, но даже ее мать искренне верила в аппендицит. Девушка была старшая из семи детей, мать растила их одна, отец умер. Девчонка заявила, что откажется. Гинекологи очень удивились. Но не расстроились, только выспрашивали, почему? Девушка сказала, гляда в потолок:
- Он алкоголик.
- Да? - весело переспросила врач, - и сколько ж лет твоему алкоголику? Шестнадцать?
- Семнадцать, - сказала молодая мать, покраснев.
Врачи в конце концов сказали, что страшного ничего нет, что семья такому ребенку быстро найдется, но что должна прийти мать девушки и подтвердить отказ и оформить все документы. До этого, во избежание всяких побегов, они перевели девушку на верхний этаж, где окна не открывались, и спрятали одежду. Девушка пыхтела и краснела, но позвонила матери.
Вечером в приемник вошла женщина, заполнив собой все пространство. Из категории - коня на скаку остановит. И заговорила сразу таким громовым голосом, как будто мы и были этим самым конем, которого надо остановить:
- Что??? Отказаться??? Да я от нее, дуры, скорее откажусь! Может, ее кто из вас усыновить хочет? Да я семерых одна подняла! Даже не думайте! Покажите мне внучку! Да она копия я в ее возрасте!
Она не кричала, чувствовалось, это ее обычная громкость.
- Я в столовой завода работаю, никто у меня голодный не был, семерых подняла, восьмому найду кусок хлеба! Даже не думайте.
На следующий день она приехала за дочкой и внучкой, рюшечки, уголок розовый, традиционная коробка конфет. Мы долго смеялись. Думаю, все хорошо у них, слышала даже, что и “алкоголик”, живущий через дорогу, вполне нормально женился на этой молодой матери и воспитывает копию бабушки. У такой женщины просто не может быть по-другому.
Помню еще, как родила молодая женщина с еле заметным шрамом на губе. А дежурная гинеколог рассказала мне, что была на родах, когда родилась вот эта сама мать, с заячьей губой, расщелиной верхней губы. Женщина, родившая ее, была настроена очень оптимистично, она посоветовалась с хирургами и знала, что это оперируется. Но вмешалась мать женщины, бабушка ребенка, и требовала отказаться от “дефектного”. К чести матери надо сказать, что она наотрез отказалась даже разговаривать об этом, и выписалась домой с дочкой. Гинеколог рассказала мне, что потом много позже встретила эту женщину, и она рассказала жуткую историю - они жили с мужем у ее матери, которая все время твердила, что ребенок дефектный. Один раз вечером молодая мать побежала в магазин за хлебом, и вдруг ее что-то ударило в сердце, она повернула бегом домой. Бабка налила таз и ворковала, что сейчас искупает внученьку. Но вода в тазу была ледяная. Мать собрала вещи и дочку и в ту же минуту ушла к родителям мужа. Дочку прооперировала. В школу девочка пошла уже только с маленьким шрамом на губе. Сейчас вот вышла замуж, родила здорового сына. Все хорошо кончилось. С той бабкой общаются, но родственного тепла нету.
Обычные сельские судьбы. Глубинка России.
Корректор Татьяна Крымова
Как всегда пишу, если кто хочет поддержать эти рассказы, буду рада. Номер карточки 4276 8050 1736 2980