Хрусталёв, машину!
Для тех, кто не знает - названием фильма стала легендарная фраза Лаврентия Павловича Берии, которая, якобы, прозвучала в момент смерти Сталина. Если такое название, по вашему мнению, предполагает, что фильм будет посвящён именно этим событиям (смерти Сталина, последовавшей за нею борьбе за власть в советской элите, аресту, обвинению в измене и казни Берии), то вы ошибаетесь. С Германом всегда всё непросто, и кажущиеся логическими выводы по поводу его картин (как до и во время, так и после просмотра) чаще всего являются ошибочными. Нет, в картине появятся мельком и Берия, и Сталин (последний в очень неприглядном виде - умирающим стариком, который в самом прямом смысле слова мешает дышать, то есть банально портит воздух), но они будут лишь символами ненавистного режиссёру советского прошлого, а не значащими что-либо для сюжета персонажами. Прямо перед эпизодом с первыми лицами СССР идёт эпизод "опускания" главного героя. Групповое изнасилование зэками во время перевозки в тюремной машине - а вот эта сцена как раз и является ключевой для всей картины. Рубиконом, перейдя который, зритель уже не может повернуть назад. Это крепкий забор для всех желающих вернуться в Советский Союз и в который они упрутся, если вдруг двинутся в обратном направлении. А похабный рисунок на этом заборе должен, по-видимому, показать, насколько сильна/страшна/бесчеловечна/унизительна система, которая перемалывает "лучших людей" низами общества: уголовники "имеют" (буквально) генерала - ярчайший кошмар либерала, воплощённый в "явь" в этом фильме-сне...
О главном герое - это военный врач, генерал по чину, проживающий свою судьбу в сталинской Москве. О Москве "Хрусталёва..." нужно сказать отдельно - это чёрно-белый, унылый и тоскливый мир-видение, мир-грёза, туманное воспоминание рассказчика, голос которого время от времени вторгается в повествование. Этот голос отстраняет зрителя от происходящего, возвращает его обратно в реальность из гипнотизирующего туманного мира демиурга-Германа. Чтобы не сгинуть где-то там, в туманных коридорах подсознания покойного режиссёра, надо себе напоминать о том, что всё происходящее на экране - это рассказ. Рассказ того, кто вырастал в этом измерении, того, кто создал его лично - это мир восприятия ребёнком той эпохи, того времени. Его (вероятно, что самого Алексея Юрьевича) ощущения, его полуразмытые видения, возвращающиеся каждую ночь и заставляющие в поту просыпаться. Рассказчик (альтер-эго режиссёра) - сын главного героя, который хочет рассказать, честно и беспристрастно о своём детстве, и сие, конечно, невозможно. Невозможно быть беспристрастным, когда отца-генерала, проходившего по знаменитому "делу врачей", объявляют “врагом народа” и арестовывают.
Как проходила жизнь семьи "врага народа" мы не увидим, камера будет беспристрастно и очень внимательно следить за злоключениями его самого - описанный выше кошмар как раз и будет подан в этом контексте. Почему следующей сценой становится смерть вождя? Сюжетно - потому, что прямиком из фургона перевозки униженного врача везут обратно в столицу - как последнюю надежду на спасение Отца Народов. Спасти его не удаётся, и в суматохе, которая воцаряется после смерти Сталина, генерал убегает в какую-ту глушь, где найти его никто не сможет и заканчивает жизнь простым "человеком дна"...
При всём эпическом размахе путешествия духа (сломленного и воскресшего, познавшего самое дно земного существования, ушедшего в безвременье железно-дорожной станции и обрётшего там гармонию), само действие, по-германовски избыточно насыщенное деталями (посторонними звуками, перегружающими кадр предметами, второстепенными персонажами - всем этим кинематографическим “белым шумом”), по времени условно умещается в несколько дней, и происходит всё тоже в условном пространстве страны-коммуналки, которая одновременно является и общежитием, и лечебницой для душевнобольных, и тюрьмой, и автомобилем (ЗИМы, "воронки", гулаговские фургоны-“зэковозки”), и поездом. Черно-белая картина длится два с четвертью часа (всё ближе подбирается режиссёр к трёхчасовому произведению "Трудно быть богом", которое будет его следующим и последним фильмом), погружая зрителя в фантасмагорию образов и персонажей, которые одновременно напоминают героев картин Босхо и Брейгеля, действующих лиц документальной хроники; а также обитателей миров Булгакова, Хармса, Кафки и Джойса. И несмотря на то, что все эти сравнения, в принципе, справедливы, они, в то же время, неверны: все эти персонажи - обитатели одного мира, созданного Алексеем Германом.
ПС.: Удивительно, но на премьере в Каннах в 1998 году картина любимого европейцами Германа с треском провалилась. Зрители толпой бежали с показа - даже тамошняя либеральная публика оказалась в то время ещё не готова к такому бескомпромиссному, сюрреалистическому и натуралистическому, “антигуманистическому” (так о нём писали в газетах, а на деле - антисоветскому) высказыванию. Понадобилась пара лет, чтобы «Хрусталев, машину!» в итоге признали выдающимся произведением киноискусства (видимо, доросли). С “ Трудно быть богом” так ошибаться не стали - и уже заранее назвали его великим…
Режиссер: Алексей Герман
В ролях: Юрий Цурило, Нина Русланова, Михаил Дементьев, Юри Ярвет, Генриетта Яновская, Александр Баширов, Дмитрий Пригов, Ольга Самошина, Александр Лыков, Виктор Степанов.
СПИСОК ВСЕХ КИНОВАНН