Две головы лучше
Нашёл на даче старые номера русскоязычного журнала Premier. Зачитался. Некоторые материалы (рецензии, критические статьи и обзоры), несмотря на прошедшее с той поры время, остаются достаточно интересными. Потому решил делиться некоторыми из них. С учётом того же времени, надо понимать, что речь в статьях чаще всего будет идти о кино прошлого десятилетия, что, в принципе не делает тексты хуже, а, скорее, наоборот, придаёт им некий дополнительный шарм.
Что-то фильмы про суровую мужскую дружбу косяком пошли, то «Тренировочный день», то «Медвежатник», то еще что. Только дружба у мужиков какая-то червивая.Один кореш обязательно другого кидает. А циничные авторы еще и требуют, чтобы мы подлеца полюбили. Нет уж, Лидия Маслова против!
Я стояла у памятника Пушкину и ждала человека. Мне удалось дислоцироваться таким удивительным образом, что, если повернуться градусов на 40 вправо, виден был большой плакат фильма «Тренировочный день», вывешенный на фасаде «Пушкинского». А если повернуться на то же количество градусов влево, в поле зрения попадал маленький плакатик «Медвежатника» на фонарном столбе. Они были так похожи, что сначала я не поверила своим глазам и, приговаривая «Надо меньше пить», пыталась медитировать, сконцентрировавшись на успокоительной эмблеме «Макдональдса». Но чертовы плакаты все равно притягивали взгляд,
Ну вот, теперь к моим профессиональным заболеваниям прибавилось еще одно: сначала я разучилась запоминать фильмы, потом их различать. Нет-нет, надо взять себя в руки. Некоторое время я вертелась, пытаясь найти десять различий. На одной картинке две мужские головы - и на другой. Один мужик слева, анфас, другой правее, в три четверти. У того, который слева, непроницаемое лицо, заставляющее насторожиться, а у того, который справа, и вовсе протокольная физиономия: указ «семь-восемь» на лбу написан. При этом трудно упрекнуть оба постера в бессодержательности: каждый дает, в общем-то, исчерпывающее представление о рекламируемом фильме. Ясно, что между двумя головами сложатся непростые отношения, и та из них, в которой больше мозгов, разрулит эти отношения в свою пользу, но какая именно - непонятно. Пока я искала различия, из-за Пушкина показался ожидаемый мною человек. «Смотри, - замахала я руками, - сейчас ты узнаешь, что такое трагедия художника». Человек посмотрел на двух мужиков справа, потом на двух мужиков слева, не замечая никакой трагедии, кроме той, вероятно, что один из четверых - довольно пожилой, а другой - изрядно чернокожий. «И вот про эти два фильма мне надо написать две, по возможности разные, заметки с интервалом в пару недель», - зарыдала я.
Сочувствовать, впрочем, можно не только кинокритикам, в голову которым приходят одинаковые, хоть ты тресни, слова по поводу одинаковых фильмов, но и изготовителям постеров, чье воображение упорно рождает одни и те же мизансцены. Нет чтобы разместить, скажем, в нижней части плаката лицо Эдварда Нортона, а в верхней - Роберта Де Ниро, но вверх ногами. И затылком к зрителям, которые были бы таким постером гораздо больше заинтригованы и хоть на секунду поверили бы, что сейчас увидят что-то еще не виданное. После этого, правда, их ждало бы горькое разочарование.
Жанр фильма про двух мужиков называется по-английски buddy-buddy movie. Братан-братан. Кореш-кореш. И когда видишь постеры, идиллически изображающие героев щека к щеке, как возлюбленную пару, то понимаешь, что фактически это фильмы про однополую любовь, разве что без гомосексуализма. Приятельский секс - единственный физический контакт, который не могут себе позволить два кореша, скованные одной цепью, связанные общей профессиональной деятельностью, общим преступлением (что тоже, в сущности, разновидность профдеятельности) или просто роковыми обстоятельствами. Один buddy может «иметь» другого только в переносном смысле («Друзья не обманывают», - «Правильно, друзья наебывают», - говорили персонажи фильма «Москва») или бесконтактным вербальным способом («Дурак!» - «Сам дурак!» - говорили персонажи фильма «Я шагаю по Москве»). Но все равно при этом их глаза лучились плохо скрываемой нежностью.
Хотя сказать, что «Тренировочный день» или «Медвежатник» - фильмы про дружбу, было бы некоторым преувеличением. Это фильмы про неполучившуюся дружбу, про счастье, которое было так возможно, кабы порядочный человек не пригрел на груди змеюку. Вот, например, в «Тренировочном дне» учил-учил герой Дэнзела Вашингтона своего младшего товарища всему, что должен уметь борец с наркотиками: курить гашиш и делать предупредительный выстрел сразу в лоб. А тот вместо благодарности подвел учителя под статью о коррупции, каковая статья как раз и оказалась тем самым указом «семь-восемь», напечатанным на лбу. В «Медвежатнике» герой Эдварда Нортона обеспечил вышедшего в тираж пенсионера-взломщика денежной работенкой. В результате старичок-божий одуванчик нагрел благодетеля и смылся со всеми добытыми бабками. Самое подлое, что симпатизировать в обоих случаях настоятельно предлагается не тому, кто пригрел, а тому, кто кинул.
Нет уж, лучше фильмы про дружбу без задних мыслей, такие, как «Час пик», где хочешь не хочешь, а придется испытывать солидарность с обоими героями. Если вы, конечно, не расист, который вынужден в неуверенности метаться между негром и китайцем. Есть и другой, щадящий вариант - пометаться между негром и итальянцем на фильме с говорящим названием «Что могло бьггь хуже?» Действительно, что может быть хуже, чем негр и итальянец, имеющие друг друга и так и этак, а потом оказывается, что это любовь?
Статья Лидии Масловой (Premier, февраль 2002, рубрика "Наезд")
А вот, собственно и два плаката, фигурирующие в заметке:
Что-то фильмы про суровую мужскую дружбу косяком пошли, то «Тренировочный день», то «Медвежатник», то еще что. Только дружба у мужиков какая-то червивая.Один кореш обязательно другого кидает. А циничные авторы еще и требуют, чтобы мы подлеца полюбили. Нет уж, Лидия Маслова против!
Я стояла у памятника Пушкину и ждала человека. Мне удалось дислоцироваться таким удивительным образом, что, если повернуться градусов на 40 вправо, виден был большой плакат фильма «Тренировочный день», вывешенный на фасаде «Пушкинского». А если повернуться на то же количество градусов влево, в поле зрения попадал маленький плакатик «Медвежатника» на фонарном столбе. Они были так похожи, что сначала я не поверила своим глазам и, приговаривая «Надо меньше пить», пыталась медитировать, сконцентрировавшись на успокоительной эмблеме «Макдональдса». Но чертовы плакаты все равно притягивали взгляд,
Ну вот, теперь к моим профессиональным заболеваниям прибавилось еще одно: сначала я разучилась запоминать фильмы, потом их различать. Нет-нет, надо взять себя в руки. Некоторое время я вертелась, пытаясь найти десять различий. На одной картинке две мужские головы - и на другой. Один мужик слева, анфас, другой правее, в три четверти. У того, который слева, непроницаемое лицо, заставляющее насторожиться, а у того, который справа, и вовсе протокольная физиономия: указ «семь-восемь» на лбу написан. При этом трудно упрекнуть оба постера в бессодержательности: каждый дает, в общем-то, исчерпывающее представление о рекламируемом фильме. Ясно, что между двумя головами сложатся непростые отношения, и та из них, в которой больше мозгов, разрулит эти отношения в свою пользу, но какая именно - непонятно. Пока я искала различия, из-за Пушкина показался ожидаемый мною человек. «Смотри, - замахала я руками, - сейчас ты узнаешь, что такое трагедия художника». Человек посмотрел на двух мужиков справа, потом на двух мужиков слева, не замечая никакой трагедии, кроме той, вероятно, что один из четверых - довольно пожилой, а другой - изрядно чернокожий. «И вот про эти два фильма мне надо написать две, по возможности разные, заметки с интервалом в пару недель», - зарыдала я.
Сочувствовать, впрочем, можно не только кинокритикам, в голову которым приходят одинаковые, хоть ты тресни, слова по поводу одинаковых фильмов, но и изготовителям постеров, чье воображение упорно рождает одни и те же мизансцены. Нет чтобы разместить, скажем, в нижней части плаката лицо Эдварда Нортона, а в верхней - Роберта Де Ниро, но вверх ногами. И затылком к зрителям, которые были бы таким постером гораздо больше заинтригованы и хоть на секунду поверили бы, что сейчас увидят что-то еще не виданное. После этого, правда, их ждало бы горькое разочарование.
Жанр фильма про двух мужиков называется по-английски buddy-buddy movie. Братан-братан. Кореш-кореш. И когда видишь постеры, идиллически изображающие героев щека к щеке, как возлюбленную пару, то понимаешь, что фактически это фильмы про однополую любовь, разве что без гомосексуализма. Приятельский секс - единственный физический контакт, который не могут себе позволить два кореша, скованные одной цепью, связанные общей профессиональной деятельностью, общим преступлением (что тоже, в сущности, разновидность профдеятельности) или просто роковыми обстоятельствами. Один buddy может «иметь» другого только в переносном смысле («Друзья не обманывают», - «Правильно, друзья наебывают», - говорили персонажи фильма «Москва») или бесконтактным вербальным способом («Дурак!» - «Сам дурак!» - говорили персонажи фильма «Я шагаю по Москве»). Но все равно при этом их глаза лучились плохо скрываемой нежностью.
Хотя сказать, что «Тренировочный день» или «Медвежатник» - фильмы про дружбу, было бы некоторым преувеличением. Это фильмы про неполучившуюся дружбу, про счастье, которое было так возможно, кабы порядочный человек не пригрел на груди змеюку. Вот, например, в «Тренировочном дне» учил-учил герой Дэнзела Вашингтона своего младшего товарища всему, что должен уметь борец с наркотиками: курить гашиш и делать предупредительный выстрел сразу в лоб. А тот вместо благодарности подвел учителя под статью о коррупции, каковая статья как раз и оказалась тем самым указом «семь-восемь», напечатанным на лбу. В «Медвежатнике» герой Эдварда Нортона обеспечил вышедшего в тираж пенсионера-взломщика денежной работенкой. В результате старичок-божий одуванчик нагрел благодетеля и смылся со всеми добытыми бабками. Самое подлое, что симпатизировать в обоих случаях настоятельно предлагается не тому, кто пригрел, а тому, кто кинул.
Нет уж, лучше фильмы про дружбу без задних мыслей, такие, как «Час пик», где хочешь не хочешь, а придется испытывать солидарность с обоими героями. Если вы, конечно, не расист, который вынужден в неуверенности метаться между негром и китайцем. Есть и другой, щадящий вариант - пометаться между негром и итальянцем на фильме с говорящим названием «Что могло бьггь хуже?» Действительно, что может быть хуже, чем негр и итальянец, имеющие друг друга и так и этак, а потом оказывается, что это любовь?
Статья Лидии Масловой (Premier, февраль 2002, рубрика "Наезд")
А вот, собственно и два плаката, фигурирующие в заметке:
