Состояние джаза - 13 главных альбома 2020 года
По просьбе «Афиши Daily» Александр Аношин, автор канала On the Corner, рассказал о состоянии жанра в 2020-м и выбрал 13 главных альбомов за первое полугодие.
Heroes Are Gang Leaders «Artificial Happiness Button»
На новом альбоме творческого объединения Heroes Are Gang Leaders, основанного саксофонистом Джеймсом Брэндоном Льюисом и поэтом Томасом Сэйерсом Эллисом, зачитывают политические речевки, травят байки, балагурят и иногда даже поют под разболтанный и безудержный джаз во славу поэта и бунтаря Амири Барака. HAGL высказываются на злобу дня так же хлестко, как предельно серьезные Irreversible Entanglements или Шабака Хатчингс, но затем разбавляют пафос шутками, завываниями и прочими мелкими хулиганствами. Музыка HAGL тоже пребывает в счастливом полупьяном расфокусе: то спотыкается кабацкими блюзами, то пускается в прифанкованный пляс. И, как ни странно, этот балаган вызывает куда больше доверия, чем пафосное надувание щек.
Тем более дурачатся тут вполне уважаемые люди вроде Уильяма Паркера. А танцевальный номер «The Day We Gave the Globes Back» с фырчащей трубой Джейми Бранч - так и вовсе шедевр артистического хаоса. В сравнении с претендующими на «Грэмми» антитрампистскими альбомами Крисчена Макбрайда и Пэта Мэтини и поднятыми критиками на щит Шабакой и Irreversible Entanglements HAGL выглядят обаятельными аутсайдерами и поэтому больше других заслуживают наших слушательских симпатий.
Rob Luft «Life is a Dancer»
Для второго сольного альбома выпускник Шотландского джазового оркестра, 27-летний британец Роб Лафт, сочинил десять мечтательно-романтических композиций для гитары, саксофона, фортепиано с органом и компактной ритм-секции. Эти мелодичные композиции с песенной драматургией и минимальными импровизационными отрезками яснее всего выражают эстетическую позицию «новых прохладных» - наследников поколения эпохи кул- и прогрессив-джаза 50-х.
«Life is a Dancer» - отстраненная, сосредоточенная на личных переживаниях пластинка, которая вполголоса воспевает одиночество и находит в нем естественную норму жизни. Красота «Life is a Dancer» очевидна настолько, что в ней даже не хочется искать подвох. Лафт еще слишком молод, чтобы держать фигу в кармане. И слишком талантлив, чтобы размениваться на сиюминутную неискренность.
Константин Сухан «Гимны»
Вдохновленные сочинением христианского богослова Иоанна Лествичника (на обложке альбома использован фрагмент фрески «Лествица») «Гимны» трубача Константина Сухана полны внутреннего сосредоточения и смирения. Главная составляющая музыкальной природы альбома - тишина, возникающая вокруг минималистичных звуковых волн. Задумав «Гимны» еще до пандемии, Сухан писал их вместе с женой Милой уже в условиях изоляции, и внезапное и неотвратимое заточение добавило композициям тихой и неумолимой правды.
Местами едва движимый эмбиент-джаз «Гимнов» вызывает ассоциации с «In a Silent Way» Майлза Дэвиса, как если бы тот вдруг сжался до одних только звуков приглушенной дэвисовской трубы. Впрочем, куда точнее будет сравнение с альбомами другого трубача - Джона Хасселла, который также использовал звуковые эффекты и искал себя в состоянии отстраненного созерцания. Но если Хасселл, занимаясь синтезом традиций и новых технологий, создавал «музыку четвертого мира» (три мира - европейский, классический ориентальный и этнический - отражаются в четвертом, электронном), то музыка Сухана - будто бы и вовсе не от мира сего. В «Гимнах» материя если и присутствует, то едва уловима. Сухан играет то, что нельзя ощутить, но при определенном внутреннем усилии можно почувствовать.
Cassowary «Cassowary»
Лос-анджелесский мультиинструменталист и продюсер Cassowary по тому, как звучит его солнечный фанк, не уступает земляку Thundercat, а по принципу «быть, а не казаться» - на корпус впереди. Cassowary выдает джаз-фанк прямого действия с плотным грувом, булькающими басами, мягкими клавишами и мяукающим вокалом. Вроде бы тот же набор, что и громокошачьего соседа, но без раздражающей анимешной ряби и навязчивых попыток быть эксцентричным в каждой ноте.
Cassowary наследует традиции танцевального джаза 70-х с Херби Хэнкоком во главе, и надо сказать, что соответствует заданным ориентирам по звуку и по духу. Промашек на альбоме у Cassowary нет, пара-тройка вещей застревают на повторе, а композиция «She Funked Me» - стопроцентный летний хит.
Саша Машин «Happy Synapse»
Новый альбом Саши Машина «Happy Synapse» - постколтрейновский джаз очень высокого уровня. Пластинка состоит из двух частей, и их рекомендуется послушать сразу: это 75 минут плотного и эмоционально насыщенного музыкального текста, который умудряется не надоесть.
Все композиции на «Happy Synapse» авторские, причем Машин делегировал сочинительство партнерам, а сам выступил в роли идейного вдохновителя. Альбом начинается с сашиного барабанного вступления, однако в дальнейшем Машин на пару с контрабасистом Макаром Новиковым сосредотачивается на ритмическом выстраивании звукового пространства и соединении идей солирующих музыкантов.
Своей игрой Машин воплощает собственную концепцию об идеальном барабанщике, который не лезет вперед навязчивыми импровизациями, но становится музыкальным стержнем ансамбля. На переднем крае квинтета духовики - альт-саксофонист Розарио Джулиани, тенор-саксофонист Дмитрий Мосьпан и трубач Джош Эванс - усиленно плавят воздух, а венесуэльский пианист Бенито Гонсалес разыгрывает по-тайнеровски экспрессивные пассажи.
Насыщенность аранжировок выглядит обоснованной и не противоречит мелодизму: сложноразмерные композиции сохраняют доходчивость и способны захватить даже не погруженного в джаз слушателя. Наверное, так и должен звучать умный мейнстрим - с опорой на традицию «золотых» 60-х, но без сектантского следования выработанному полвека назад канону.
Zeitkratzer и Мариам Валлентин «The Shape of Jazz to Come»
Берлинский нонет Zeitkratzer, двадцать три года производивший отклонения от академической нормы (интерпретировали Кейджа, Штокхаузена и Лусье, переигрывали шумовика Merzbow и даже исполняли страшный нойз с «Metal Machine Music» Лу Рида), при содействии шведской певицы Мариам Валлентин из Fire! Orchestra добрался наконец до джаза.
Название пластинки - постирония. «The Shape of Jazz to Come» - великий альбом Орнетта Коулмана конца 1950 годов. При этом на «The Shape of Jazz to Come» Zeitkratzer нет ни одной коулмановской композиции. Зато есть другая великая классика: «Struttin’ with Some Barbecue» Лил Хардин Армстронг, «Cry Me a River» Артура Гамильтона, «Jelly Roll Blues» Свит Эммы Барретт, да еще и «Strange Fruit» и «My Funny Valentine», навсегда связанные с именами Билли Холидэй и Чета Бейкера. Начинается альбом, впрочем, с авангардной композиции «Bird Song» Мухала Ричарда Абрамса, в которой последовательно нагнетаемое напряжение оборачивается стеной шума и ярости. В сменяющей этот отчаянный гимн звонкой «Struttin’ with Some Barbecue» Zeitkratzer и Валлентин доводят мажорное звучание ранних джаз-бандов до абсурда и, застревая на последней фразе, падают в омут «Cry Me a River», которая словно расползается по швам, а Валлентин с трудом собирается с силами, чтобы пропеть знаменитые печальные строчки. После это группа берет тайм-аут и выпускает пар, остервенело исполняя «Jelly Roll Blues». А потом наступает черед великой «Strange Fruit», в которой после Холидэй, наверное, сказать уже нечего. Но Валлентин и не пытается сделать эту песню своей, скорее вживается в боль Леди Дэй до неотличимости тембра голоса и плачет навзрыд в сопровождении стонущей скрипки.
Голос Валлентин - неважно, в феерии или трагедии, - звучит как один сплошной оголенный нерв. Непонятно, как она сама выдерживает такой накал страстей и умудряется выживать в экстремальных условиях, предлагаемых ей беспредельными берлинцами. Если «The Shape of Jazz to Come» Коулмана разрушил устоявшиеся джазовые формы и стал в 1959 году пощечиной общественному вкусу, то спустя 60 лет Zeitkratzer и Валлентин, используя то же название как метафору, хлещут погрязшего в конформности джазового слушателя по щекам.
Webber/Morris Big Band «Both Are True»
Казалось бы, в условиях жесткого экономического прессинга такой неэффективный с точки зрения временных затрат и окупаемости формат, как «джазовый биг-бенд», должен сойти на нет, однако по-прежнему каждый год продолжают появляться примечательные оркестровые записи. Причем для новых джазовых композиторов запись с биг-бендов - это не только способ развлечь слушателя или провести ревизию прошлого, но и возможность для сложного интеллектуального высказывания. Вот как раз характерный пример: саксофонистки и композиторки Анна Веббер и Ангела Моррис на первом совместном альбоме «Both Are True» разворачивают захватывающее оркестровое полотно, переплетая импровизацию с прописанными композиционными частями.
Помимо управления биг-бендом из девятнадцати человек, Веббер и Моррис поочередно солируют в композициях друг друга, а также устраивают две блистательные саксофонные переклички. Любопытно, что до этого альбома Веббер и Моррис зарекомендовали себя как лидеры малых и средних составов (вспомните хотя бы прошлогодний альбом Веббер «Clockwise», так что помимо прочего «Both Are True» можно считать еще и блистательном дебютом обеих в области крупной формы. Несмотря на внушительный хронометраж и замысловатость музыкального сюжета, альбом ни на минуту не теряет драйв и слушается запоем. Тот случай, когда альбом приходится и сердцу, и уму.
Джеймс Брэндон Льюис & Чед Тэйлор «Live In Willisau»
Джеймс Брэндон Льюис (саксофон) и Чед Тэйлор (ударные) в прошлом году высадились в швейцарском городке Виллизау, чтобы сыграть на местном фестивале и не посрамить честь предков, записавших здесь великие альбомы. Речь идет о «The Long March» Арчи Шеппа и Макса Роуча и «Red and Black in Willisau» Дьюи Редмана и Эда Блэкуэлла. Судя по записи, вышедшей в апреле на лейбле Intakt Records, Льюис и Тэйлор с задачей справились. «Live in Willsau» - развернутый и свободолюбивый фри, сыгранный на кураже и с резкими скачками напряжения. Те, кто слышал студийник «Radiant Imprints», наверняка отметят, что живьем Льюис и Тэйлор звучат драйвовей и свободнее.
Слушающие дуэт впервые обратят внимание на экспрессию, кураж и вариативность игры, в которой цитаты из Колтрейна сменяются фанком, свободная импровизация выкруживает в экстатический госпел, а тягучий блюз оборачивается эллингтоновской балладой. К слову, когда надо, Льюис с Тэйлором играючи заходят в модный теперь афроджаз и звучат не только жарко, но и умно, окружая саунд увлекательными подробностями. Записать пристойный альбом в формате «саксофон-ударные» - редкая удача. Кажется, у Льюиса и Тэйлора это получилось.
Оксана Григорьева, Петр Отоцкий, Сергей Болотин, Андрей Ким «Drumazhur»
Альбом «Drumazhur» был записан в 2018 году в Ажурной беседке парка Горького и стал спонтанным опытом свободной импровизации четырех непохожих по стилю ударников: Оксана Григорьева, Петр Отоцкий, Андрей Ким и Сергей Болотин играли без предварительно оговоренного сценария, руководствуясь интуицией и силой момента.
Концерт длился полтора часа, и в середине его, когда накал страстей приблизился к пиковому уровню, к ударникам присоединилась горячая саксофонная троица: Сергей Храмцевич (альт-саксофон), Александр Сереченко (баритон-саксофон) и Ирина Качан (альт-саксофон). И вот эти полчаса феерии четырех барабанов и трех саксофонов, когда амплитуда звучания проходит сквозь ураганный импров, а потом вдруг минуте к пятнадцатой выруливает на горячий ухабистый джаз-фанк, - едва ли не лучшее, что было записано в этом году в условном поле джазового авангарда.
БРОМ «Dance with an Idiot»
Московская группировка «Бром» учиняет жестяной не джаз с саксофонной фри-яростью, хардкор-рваниной и панк-напором. Крыша при прослушивании «Dance with an Idiot» слетает безвозвратно, но чувства досады не возникает: сносят ее проверенные люди, и делают это с умом и искренним азартом. Происходящее на альбоме оправдывает существование ручек громкости, которые хочется выкрутить до упора на первом же разрушительном нойз-коре «Demons».
Идущая вторым номером композиция «Simple Story» свирепой мощью напоминает группу The Thing, однако в конце срывается в бретцманновский импровизационный ураган. Заглавная вещь начинается с хардкор-панка в духе Bad Brains, потом переходит в заплетающийся минус-блюз и в итоге замирает в странной психоделической фазе. Тут вообще каждая композиция выдумана хитро и устроена как бы не по законам: прочувствованная литургия в «Goodbye, White Rhino!» разбивается саксофонно-гитарной каменоломней, в «Salty Peanuts» хардкор оборачивается первертным бибопом, «Panacea» испытывает вестибулярный аппарат ловко создаваемой аритмией, а завершается альбом разлетающимся на нойзовые части нуаром «This Is a Good Club So Some Bad Music Is Played Here».
К шестому по счету альбому, сумев сохранить самобытность, бромовцы еще заматерели и добавили в технике. Ощутимого разнообразия саунду дал примкнувший к костяку Лапшин (бас) - Пономарев (саксофон) - Курило (барабаны) электронщик Феликс Микенский. Но, став более зрелой, группа не утратила эмоциональной чувствительности и парадоксального чувства юмора и сохранила первобытный драйв. «Dance with an Idiot» дарит достаточное количество взбешенного счастья, чтобы признать его не только лучшим альбомом группы, но лучшим джазкоровым альбомом этого года so far.
Сити Мухарам «Siti of Unguja (Romance Revolution on Zanzibar)»
В 30-х годах прошлого века занзибарская певица Сити Бинти Саад стала первой женщиной - исполнительницей традиционно мужского жанра тарааб. Сити вывела тарааб из роскошных покоев султана на бедные улицы и пела о нищете и нелегкой женской доле. Сити в переводе на английский значит «леди», - так вот Сити Бинти Саад, исполнявшая шокирующе откровенные песни о насилии и смерти, но оставлявшая их в пространстве личной боли, стала для Занзибара своей Леди Дэй. Теперь настал черед ее внучки, Сити Мухарам, вспоминать пронзительное наследие и, причитая навзрыд на суахили, растравлять душу и ранить сердце.
Непритворный порыв Мухарам пропитан сырым землистым грувом и окружен тонкими линиями перкуссий и деликатным пощипыванием струн. Аутентичный саунд традиционных для тарааба инструментов уместно усилен электронными эффектами, и здесь стоит сказать спасибо студийным умельцам бирмингемского лейбла On the Corner, которые сохранили пластинке загадочное сочетание народного размаха и дворцовой церемониальности и уберегли ее от клише world music.
Маттиас Фрей, Кристофер Херрманн, Раджид Вильям «Heart Ear Art»
Пластинка «Heart Ear Art» - ценнейшая находка в каталоге немецкого лейбла GLM, вот уже 30 лет выпускающего утонченную импровизационную музыку с этническим уклоном. Пианист Маттиас Фрей, виолончелист Кристофер Херрманн и иракский мастер игры на дудуке и нае Раджид Вильям выплетают из умных академических конструкций, джазовых вольностей и восточных фольклорных традиций песни изящной красоты. Когда к трио присоединяется египетский перкуссионист и певец Рафад Мухаммад, возникает пронзительная композиция «Shorouq», которую даже хочется назвать великой.
Twylyte’81 «The First Coming»
Бравые парижанки с лейбла Favorite Recordings выкопали из небытия жемчужину, сияющую так ярко, что и ослепнуть можно. Упоительно чувственный и смелый соул- и фанк-джаз, сыгранный и спетый на одном дыхании. А когда узнаешь, что участникам группы - пианисту и вокалисту Фрэнку Джонсу, ударнику Альфреду Брауну и бас-гитаристу Джону Белзагаю - на момент записи не исполнилнось восемнадцати, то и вовсе отвисает челюсть. И то, что трио после выхода альбома распалось, Джонс и Браун не написали больше и песни, а Белзагай подался в сессионные ремесленники, кажется жестокой необходимостью. Ведь совершенство повторить невозможно. Помимо естественной гармонии, «The First Coming» наполнен молодой энергией, когда море по колено, когда не понятна цена ни себе, ни жизни, когда каждый день проживается с щенячьим восторгом. Отсюда при прослушивании возникает такая редкая физически ощущаемая радость с немедленным желанием выкрутить до упора ручки громкости и зажмуриться, поймав себя на мысли, что никакая другая музыка больше не нужна. Зачем, к примеру, Джон Люсьен или Бобби Колдуэлл, когда из прошлого свалился неведомый Фрэнк Джонс, уже в семнадцать певший богам на зависть.
Источник: daily.afisha.ru