История русскоязычного шансона в его главных альбомах - от Высоцкого до «Аигел», часть 2
История русскоязычного шансона в его главных альбомах - от Высоцкого до «Аигел», часть 1
«Трибунал Наталии Медведевой». «Russian Trip» (1995)
Поэтесса, журналистка, певица, актриса, модель, девушка с обложки дебютного альбома группы The Cars - Наталия Медведева, нью-йоркская подруга Любови Успенской и московская - Аллы Пугачевой, наконец, жена Эдуарда Лимонова, сделала за свою жизнь достаточно вещей, чтобы не оставаться в тени друзей и любовников.
Она начинала свою карьеру в эмиграции, сначала в Нью-Йорке, затем - в Париже, где пела в ресторанах песни, родня эмигрантские романсы и кабаре. Перед возвращением на родину она записала диск «Кабаре рюс», в котором под скромный акустический аккомпанемент демонстрировала возможности своего голоса, а приехав в Россию, собрала группу «Трибунал», в которой за короткое время ее существования играли участники «*** забей», «Коррозии металла», «Умки и Броневичка», а также будущий басист «Би-2» Петр Дольский.
Второй альбом «Трибунала» «А у них была страсть» рассказывал об экстремальных отношениях между людьми. «Russian Trip» - песни о сложности жизни в России начала девяностых. Рассказы Лимонова о войнах, безусловно, повлияли на тексты Медведевой, но точно так же повлиял расстрел Белого дома в 1993-м, повесившиеся знакомые, выборы президента и даже отсутствие света в Москве (песня о последнем посвящена «памяти» мэра Лужкова).
Медведева не стесняется в выражениях и выбирает самые броские фразы, поэтому музыканты стараются не отставать: «Russian Trip» хоть и связан музыкально с шансоном, но чаще всего уходит скорее в тяжелый рок - новому времени нужны новые аранжировки. Получившееся панк-кабаре, кажется, точнее всего отражает атмосферу Москвы начала девяностых - у Медведевой получилось отлично балансировать между суровостью, ранимостью, свободой и трагедией.
Сатэро. «Песни Сатэро» (1996)
Если бы Игоря Сатэро не существовало, его бы стоило выдумать. Если верить его официальной биографии, то в начале восьмидесятых он устраивал шоу-программу «Пульс времени» с молодыми участниками свердловского рок-клуба: Вячеславом Бутусовым, Настей Полевой и группой «Урфин Джюс». С конца шестидесятых до начала девяностых он отсидел в общей сложности двенадцать лет - уклончивая формулировка сообщает, что за «различные преступления».
В нулевых Сатэро стал единственным представителем кришнаитского шансона. В начале десятых он обосновался в Павлодаре, где продюсировал панк-группу, в которой играли только девушки, и написал гимн местного завода, а в середине десятилетия переехал в Москву, где записал рок-н-ролльный альбом.
Даже на фоне такой биографии «Песни Сатэро», он же «Ланжерон», стоит особняком: записанный в Петербурге на студии «Европы плюс» с джазовыми музыкантами, он поражает выверенностью и своеобразностью аранжировок.
Сатэро пробует себя в джазовых вокализах, благодарит звукорежиссера во время записи, его бэк-вокалистки читают рэп на английском, а ансамбль играет смесь джаза и шансона, время от времени переключаясь на чистую самбу в треке с красноречивым названием «Satero-Samba» и практически электропоп в песне «Медвежонок».
Сатэро здесь концентрируется на быте - не тюремном, а обычном, хоть и с восточным колоритом. Он лучше всего проявляется в песнях «Салам», «Перевал» и «Ромео и Джульетта» - последнюю, к слову, спустя почти пятнадцать лет исполнят «Воровайки», сильно уступая оригиналу. Несмотря на великолепные аранжировки и душевное исполнение, звездой Сатэро не стал и отзывался о неуспехе «Песен» философски: «Так получилось».
Катя Огонек и Вячеслав Клименков. «Белая тайга» (1998)
Кристина Пенхасова свой первый альбом записала в шестнадцать лет, и он был куда ближе к эстраде, чем к шансону. Песни на нем были посвящены мальчикам, яркой помаде, маме и друзьям, но и среди них неожиданно появлялась песня про золотодобытчиков. После этого она неожиданно выпустила в 1998-м два альбома под псевдонимом Маша Ша, где песни про вибратор, мужчин и лесбийскую любовь сопровождались нарочито примитивным аккомпанементом, и в том же году ушла из эротическо-юмористического шансона, взяв себе новый псевдоним - Катя Огонек.
Слушатели ценили ее вовсе не за придуманную продюсером биографию исполнительницы, согласно которой она сидит в Магадане и скоро выйдет по УДО, а за честную интонацию и некоторое спокойствие в прокуренном голосе.
Дебют Огонек «Белая тайга», растянувшийся на два альбома, остается самой показательной ее работой. Соавтор Вячеслав Клименков не только поет с Огонек дуэтом, но и исполняет сольно пару песен, поэтому они оба вынесены в разряд исполнителей альбома (хотя стоит отметить, что голос Клименкова недостаточно выразителен, и его же песням это на руку совсем не играет).
Огонек и Клименков в своей музыке объединяли старый и новый подход к шансону - сыгранные на синтезаторе-расческе подложки почти везде сопровождались акустической гитарой, добавлявшей суровым текстам необходимую романтику. В этом балансе и заключается главная творческая удача «Белой тайги»: между грубостью и сентиментальностью здесь вовсе не пропасть, а один шаг. Огонек поет о конвоирах, следователях, арестантах одновременно и с безучастным спокойствием, и с невероятным всепрощением и пониманием - за эту уникальную интонацию ее и стоило полюбить, и полюбили.
Бока. «Воспоминание» (1999)
Борис Давидян, более известный как Бока, - одна из причин, по которой в этом списке «русский» заменено на «русскоязычный». Он никогда не пел русский шансон, его жанр принято называть бакинским или кавказским шансоном. При этом чаще всего он исполнял его на русском.
Выросший в Баку армянин Давидян уехал из Азербайджана в Америку в девяностых, но своим примером всю жизнь показывал возможность общения между азербайджанцами и армянами: после его смерти в июле 2020 года даже пошли разговоры о том, что именно это событие может ухудшить конфликт между нациями. Одни знатоки жанра находят у Боки влияние рабиза, армянского городского романса, другие замечают азербайджанское горловое пение, богазы. Все так: его музыка - это сплав двух культур, средоточием которой, конечно, является Баку.
В «Воспоминании» нет хитов и совсем нет воровской жизни, описанием, но не восхвалением которой прославился Бока. Есть лишь посвящение родному городу, влюбленностям, друзьям. Было бы неправильным подавать его музыку как простоватую, она вовсе не такая, более того, признать ее таковой - значит перейти на сторону колониального взгляда, снисходительно смотрящего на музыку Кавказа.
Открытому восприятию воздастся: «Воспоминание» с его вгоняющими в легкий транс песнями, у которых на один ритм нанизаны сразу несколько сюжетов, - это, вообще-то, выдающийся образец бакинского шансона, в котором за счет интонации Боки разрозненные истории кажутся чем‑то единым, а легкая музыка максимально погружает слушателя в себя. То есть заставляет предаться воспоминаниям, как и предсказывает название самого альбома.
«Ленинград». «Пуля» (1999)
Созданный Сергеем Шнуровым «Ленинград», который из‑за огромного числа участников принято называть группировкой, всегда тяготел к шансону: Шнуров даже записал два сольных альбома в этом стиле, а поздние работы группировки прямо сравнивают с эстрадой и шансоном в его исконном французском понимании народной песни.
«Ленинград» начинался как свободный проект людей, которые не особо умеют играть на инструментах, а продолжился после возрастающей популярности в качестве проекта Шнурова: продюсера, арт-директора и бизнесмена. К последнему он относится с иронией, например, называя тур с возрождением группы «Снова живы для наживы». Однако все же Шнуров был на первом плане не с самого начала.
Если верить словам Шнурова из книги Максима Семеляка «Музыка для мужика», то в первом альбоме «Ленинграда» он не пел, потому что не умел одновременно и петь, и играть на басу, и вместо него вокалистом был Игорь Вдовин, позже занявшийся электроникой и ставший к настоящему моменту успешным кинокомпозитором.
«Ленинград» был напрямую вдохновлен Аркадием Северным, диксилендами и нью-орлеанским джазом, и в первую очередь «Пуля» подкупает своей энергией, панковской и бесшабашной.
Вдовин развязно кричит, духовая секция надрывается, все производит впечатление абсолютного балагана - но работает. Почти все песни на альбоме посвящены женщинам и проблемам в отношениях, но заглавная песня, эдакое подражание Высоцкому из несуществующего советского вестерна, впечатляет сильнее прочих: вслед за маленькими трагедиями появляется что‑то неподдельно драматичное. Несмотря на всю свою очевидную немодность и отрицание всех тенденций, именно с искренней и лихой «Пули» начался путь «Ленинграда» к славе.
Григорий Лепс. «Спасибо, люди…» (2000)
В девяностых и начале нулевых поп-музыка и шансон стали взаимодействовать друг с другом: например, свою версию поп-шансона представила группа «Лесоповал», автором текстов которой был сосланный в лагерь после Великой Отечественной за антисоветскую агитацию поэт-песенник Михаил Танич. Алла Пугачева тоже стала обращаться к шансону, записав хиты «Мал-помалу» и «Девочка секонд-хэнд».
Тем не менее уже в тот момент была запущена и другая тенденция: шансон двигался в сторону поп-музыки, и поэтому происходило постепенное облагораживаниение жанра, из‑за чего тюремная его тематика была оставлена в стороне. К десятым главными звездами стали Григорий Лепс, Стас Михайлов и Елена Ваенга - их было принято называть представителями постшансона, хотя на деле их музыка, скорее, возвращала шансон к корням городского романса.
Григорий Лепс, начинавший свою карьеру в сочинских ресторанах, оказался не готов к быстрой славе, которую ему принес хит «Натали», причем не морально, а физически - организм певца не выдержал напряжений больших туров, и Лепс попал в больницу. Название его третьего альбома «Спасибо, люди…» - это не дежурная фраза, а благодарность за второй шанс, в том числе поэтому Лепс выкладывается на альбоме на полную, пробуя себя в самых разных жанрах.
В отличие от многих других шансон-альбомов, «Люди» очень сильно опирается на гитарный звук, а в одном из треков на саксофоне играет Владимир Пресняков-старший. Аранжировки Евгения Кобылянского кажутся более утонченными, чем традиционные шансонные, и оттого Лепс и сам кажется больше, чем шансонье, - народным певцом; именно с этого момента он им и становится окончательно (а ведь через пару лет выйдет «Рюмка водки на столе»).
Псой Короленко. «Fioretti» (2001)
В начале нулевых в кругах интеллигенции произошла попытка обратить внимание на шансон и поменять представление о жанре как таковом. Лейбл «Снегири» запустил подлейбл «Ш2», выпускавший сборники «Шансон с человеческим лицом», знакомя слушателей с «Паперный Т.А.М», Карлом Хламкиным, Дмитрием Хоронько и Элгуджей Бурдули.
Примерно в то же время «Мистерия звука» вслед за серией «Легенды русского шансона» создала другую, «Не легенды русского шансона», в которой ни одного пересечения с «Ш2» не было, а были Сергей Шнуров, Алексей Кортнев из «Несчастного случая», Сатэро, Гарик Осипов и Владимир Дягель из «Монгол Шуудан». Одной из таких «не легенд» стал Павел Лион, в конце восьмидесятых взявший себе псевдоним Псой Короленко и «выпустивший» в девяностых десяток домашне-концертных альбомов.
Слово «выпустил» было взято в кавычки, потому что официально музыка Псоя не издавалась, поэтому два первых его полноценных альбома были отобраны из текстов и музыки за десять лет. Первый, «Песня про Бога», был сыгран на рояле и существенно уступал в шарме его концертным выступлениям, зато второй, «Fioretti», был куда более выдержанным и цельным.
На маленьком, обклеенном стикерами Casio, без возможности выбрать никакой другой инструмент, кроме аккордеона, и за это прозванным «гармохой», Короленко поет на идише, французском, русском и других языках комичные куплеты, в одиночку возрождая манеру скоморохов.
Смешав в одном плавильном котле Северного, Токарева, Пушкина, военные песни, маньеристов и Дерриду, Псой получил свою уникальную и не похожую ни на что манеру исполнения - в случае «Fioretti», названного так в честь анонимного жития Франциска Ассизского, еще и невероятно душевную.
Иван Кучин. «Царь-батюшка» (2001)
В шансоне, как, например, и в металле вместе с эмо, время от времени возникает вопрос «настоящести» исполнителя, из‑за чего некоторые слушатели жанра обращают внимание на факт того, действительно ли музыкант отбывал наказание в СИЗО и тюрьме. Стоит отметить, что среди подлинных фанатов русского шансона этот вопрос, наоборот, не стоит, поскольку «настоящесть» равна для них «душевности».
Однако Ивана Кучина, в общей сложности двенадцать лет отсидевшего за кражи, этот вопрос крайне волновал, и для себя он всегда находил резкий ответ - в том числе поэтому он отказывается от участия в сборных концертах. Кучин, поначалу не интересовавшийся музыкой, начал писать тексты и эскизы первых песен именно в тюрьме, и первые его альбомы, что объяснимо, были посвящены именно жизни заключенного.
«Царь-батюшка» был первым альбомом Кучина, на котором музыкант отошел от этой тематики в сторону простых, жизненных тем, простившись с лагерной романтикой при помощи завершения трилогии «Сентиментальный детектив». Тематику песен здесь называют историко-патриотической, однако это лишь первый уровень текстов Кучина, который благодаря юмору и своей особой интонации ностальгию убирал куда‑то на второй план. Для альбома он написал все аранжировки сам, принципиально не используя в записи компьютер, однако звук на нем вышел куда интереснее, чем был у него раньше: Кучин здесь уходит то в трип-хоп, то вставляет в запись какие‑то ненужные звуки, то зовет детский хор. В нулевых в шансоне и авторской песне тяга к Николаю II обострилась - ушедшей эпохе несколько альбомов посвятила, например, Жанна Бичевская - но Кучину удалось высказаться на эту тему действительно свежо и интересно.
«Бутырка». «Второй альбом» (2002)
Воронежцы, выросшие из не самой примечательной группы под названием «Дальний свет», никак не могли придумать себе название, но 5 сентября 2001 года из следственного изолятора Бутырка сбежали трое заключенных (фамилия одного из них, кстати, была Безотечество) - попадание названия в сводки новостей стало для музыкантов знаком о подходящем имени.
Хотя «Бутырка» никогда не была дуэтом, за ее тексты всегда отвечал Олег Симонов, а за музыку по большей части вокалист Владимир Ждамиров (однако Симонов делал музыку для дебюта группы и продолжил заниматься ей после ухода Ждамирова). В отличие от «Дальнего света», «Бутырка» и продюсерский центр «Русский шансон», ранее занимавшийся Кругом и Наговицыным, сделали ставку на танцы - и не прогадали.
В примитивном ритме песен «Бутырки» поначалу сложно опознать приметы электронных стилей, однако время от времени в подложки проникают явные элементы транса и хауса. Это было осознанным вторжением - в 2010-м Ждамиров сделал на новые песни группы ремиксы, которые сильнее раскрывали познания музыкантов в танцевальной музыке.
«Бутырка» не была первой, кто придумал увести шансон на дискотеку, но они явно одними из первых упростили ту формулу, по которой работал поздний Наговицын, довели жанр до того состояния, который считается сейчас стереотипным.
Если на дебюте они только нащупывали свой стиль, на третьем альбоме ушли в эстраду, а к четвертой «Иконе» стали практически поп-группой, то на «Втором» эта шансон-электроника заиграла нужными красками, в том числе благодаря запоминающемуся хриплому голосу Ждамирова. В лучшие моменты, как, например, в песне «Судья сказал» с ее нарочито простым текстом, тюремный опыт Симонова ощущался сильнее всего.
«Каспийский груз». «Рингтоны для зоны» (2013)
Хип-хоп в России часто заигрывал с тематикой тюрем и историями людей с криминальным настоящим: от странных, неестественных рассказов Децла о мести в «Кровь моя, кровь» до смеси гротеска и реализма первых альбомах интеллигентской по сути группы «Кровосток».
Тем не менее ближе всех к шансону приблизилась бакинско-московская группа «Каспийский груз», свой первый альбом выпустившая только через 12 лет после первых текстов участников. Свой уникальный стиль музыканты действительно разрабатывали годами: их нарочито примитивные строчки («Была бы пара лямов, я бы поменял их не глядя, хотя нет, не поменял бы») легко было высмеять, однако именно в текстах и крылась сила «Груза» - простые слова было легче запомнить, понять и впустить в себя.
Хотя, по признанию одного из участников группы Тимура «Брутто» Одилбекова, куда сильнее классического русского шансона он ценит одесские фольклорные песни и авторов-исполнителей, а одна из песен начинается здесь словами «Это не русский шансон, это рингтоны для зоны», но сам дух жанра тут явно присутствует, хоть и в сильно интерпретированном виде.
Лирический герой ранних текстов «Груза» схож с героем текстов городских романсов: он хоть и связан с криминалом, но ему бывают не чужды романтика и размышления о жизни. Чаще всего герой «Рингтонов для зоны» находится в бегах, попутно рассказывая слушателю о своем настоящем, но практически никогда - о прошлом. Та филигранная работа, с которой Брутто и его компаньон Анар «Весъ» Зейналов подходят к созданию портретов своих героев, окупилась; долгое время музыкантов и правда считали излишне простыми, перенося качество персонажей на сам дуэт. Впрочем, впоследствии криминала в музыке «Груза» стало меньше, а лирики - гораздо больше.
«Аигел». «1190» (2017)
Десятые в России - время окончательного признания шансона как культурного пласта. По Первому показывают шоу с каверами на жанр «Три аккорда» (в которых участвуют поп-исполнители вроде Татьяны Булановой) и транслируют премию «Шансон года». Флагманы жанра - Лепс, Ваенга и Михайлов - показывают успешность ухода от тюремной тематики к лирике и становятся героями колонок в журнале «Коммерсант - Власть» и журнале «Афиша». Радио «Шансон» и вовсе сейчас принадлежит Михаилу Гуцериеву, поэту-песеннику и одному из двухсот богатейших бизнесменов России.
Однако молодые исполнители тоже обращают внимание на жанр - группа «Аффинаж» свой стиль называет нуар-шансоном, а вокалист группы «Пасош» Петар Мартич записал с Анной Зосимовой, ранее исполнявшей хип-хоп, шансон-альбом «Песня - это праздник», опирающийся, скорее, на авторскую песню и городской романс.
Но сайт «Медиазона» исправно работает, а тюрьмы и суды никуда не исчезают - нет ничего удивительного в том, что тюремная лирика проявилась в совершенно иной форме в дебюте «Аигел». Айгель Гайсина описала в альбоме реальную ситуацию, которую она наблюдала своими глазами: то, как ее мужа осудили на 1190 дней, вынесенных в название. Герои Гайсиной - она сама, судья и следователь, а ее голос меняется от грубого и развязного до убаюкивающего и ласкового (впрочем, и в последнем случае рассказывает он не о хорошей жизни). Все это сопровождается предельно минималистичной, суховатой музыкой, сделанной одним из бывших участников электронного дуэта «Елочные игрушки» Ильей Барамия. В нулевых «Игрушки» помогали настоящему шансонье Стасу Барецкому - тут же совсем другое дело: с шансоном песни «Аигел» роднит тематика, от которой они после дебюта дистанцировались, и, возможно, интонация. Тем не менее, если постшансон и существует, то вот его самое яркое воплощение на данный момент.
Источник: daily.afisha.ru