Как мы узнаем друг друга за границей
Как мы узнаем друг друга за границей
Шесть верных признаков постсоветского человека
Феномен мгновенного взаимного узнавания постсоветских людей за границей известен, и попыток его осмысления было предпринято множество. Но все они, на мой вкус, довольно поверхностны. Да, легко идентифицируются хрестоматийные типажи: бизнесмен средней руки с большим крестом на шее (часто набожность этого персонажа оттеняют блатные татуировки) и всегда по-вечернему накрашенной спутницей; дядя Вася в кепке с идеально параллельным земле козырьком, влачащий сумки, в которых нет ничего нужного лично ему - там все необходимое для жены, вечно ошибающейся в выборе солнцезащитного крема и потому красной, как креветка; группа нефтяников из Западной Сибири, выставляющих под столом батареи пустых бутылок и готовых на любые безумства, чтобы не уехать, не отдохнув.
Но дело ведь не в этом. Дядя Вася из Саратова всегда безошибочно определит своего и в московском хипстере, обратится к нему по-русски и тем испортит бедняге день, а то и весь отпуск, заставит особенно рьяно отыскивать одежные магазины, куда русские не ходят, и вообще всерьез задумываться над глубокой маскировкой. От скольких женщин я слышал байки о том, как их принимают за немок, француженок, скандинавок - это предмет гордости, и всегда наивной, потому что наметанный глаз соотечественника неизменно проницает их насквозь.
Почему мы видим друг друга за версту? Так выделяются, кажется, еще только американцы, которых, впрочем, распознают и представители всех прочих народов - по банальным внешним признакам вроде манеры одеваться некрасиво, но удобно и хозяйской сверхдержавной нахрапистости. У нас все намного тоньше, интуитивнее, интереснее для потенциальных серьезных исследователей, которые, кажется, пока не занялись темой.
Попробую предложить несколько возможных ответов, не связанных ни со страстью некоторых русских женщин к гламурным брендам из журналов (у итальянок она тоже наблюдается), ни с неумеренным потреблением алкоголя большинством русских мужчин, угодивших ненадолго за границу (англичане пьют не менее беззаветно), ни с прочими якобы типичными внешними признаками.
1. Постсоветский человек, когда он в отпуске за пределами постсовка, меньше всего хочет встретить соотечественников. Логика понятна: их и дома кругом полно. Ну и если ты куда-то приехал, а там все свои, значит, чего-то ты недоучел, попался на общую приманку, не сможешь как следует похвастаться по возвращении. При виде другого русского почти каждый из нас инстинктивно строит гримасу: ну вот, а я-то думал, я один такой уникальный, опытный, изобретательный, отбившийся от стада. Ну и эта гримаса, конечно, делает узнавание окончательным.
2. Стадность. В век booking.com, TripAdvisor и anywayanyday у нас по-прежнему покупают туры в агентствах. Не обязательно пакетные, сколь угодно «индивидуальные» - разные турфирмы все равно отправляют путешественников в одни и те же места, владельцы которых прикормили наших агентов и операторов. Крайне редко встречаешь профессионалов турбизнеса, которым достало фантазии придумать какие-то необычные маршруты и установить нужные для их розничной продажи связи - в этом и бизнес-смысла немного. В результате «наших» в любом месте, куда отправляют турфирмы, всегда достаточно, чтобы обеспечить контраст с остальными путешественниками, узнавание и связанный с ним дискомфорт (см. п. 1).
3. Походка постсоветского мужчины. Пожалуй, ближайший ее аналог - pimp walk афроамериканца из неблагополучного района. Или пластика волка из «Ну, погоди!». Ноги нашего мужика всячески демонстрируют его уверенность в себе. Надвигаясь, он если не излучает опасность (для этого большинству из нас не хватает мышечной массы), то посылает ясный сигнал: мне палец в рот не клади, обмануть меня даже не пытайся. Даже клерк, даже, страшно сказать, хипстер норовит так пройтись, когда чувствует исходящую от чуждой внешней среды угрозу. Надо сказать, что постсоветская походка не только моментально узнается, но, кажется, провоцирует всякого рода жулье и уличных продавцов ненужных вещей: эти парни всякое в жизни видали и принимают вызов.
4. Фотографические привычки. В русской паре, приехавшей на отдых, мужчина почти всегда отвечает за камеру. Он знает все ее настройки и щеголяет этим знанием, в первую очередь перед подругой. Возможно, она тоже умеет снимать, вполне вероятно, что и лучше своего мужчины, но не подает виду, а наоборот, притворяется, что путает кнопки, - она так воспитана: не нужно создавать у мужчины комплексов, за это потом придется расплачиваться. Лучше принимать кокетливые позы, изображать русалку, строить милые рожицы, вытягивать губки - кроме постсоветских женщин, этого не делает больше никто. Такое поведение диктует и популярность сервисов вроде «Одноклассников». Фотки типа «я на фоне Колизея» или «я купаюсь в водопаде» - обязательный жанр, часть нашей уникальной национальной культуры. И да, фотографии на фоне гостиницы, которые можно показывать родственникам и коллегам, - это тоже наше, так в нас говорит полуазиатская наша природа. При этом с китайцами, которые тоже так снимаются, постсоветских людей ни за что не перепутаешь.
5. Безбашенность. Если на твоих глазах кто-то прыгнул со скалы, на которую и залезать-то запрещалось, - это наш человек. Собственно, в одном азиатском национальном парке мне встретился знак, гласивший по-английски Do Not Climb the Rocks - и ниже, по-русски: «Не прыгать с камней». В глубине души мы презираем не только правила, но и опасности, и самую свою жизнь. Кроме того, мы работаем так много и в такой кислотной среде, что уже перестали замечать бытовые проявления этой самой безбашенности в собственных странах. За границей их видно: мы совершаем безрассудные поступки рутинно. И не только рискуем жизнью или напиваемся, как свиньи, но и покупаем какие-нибудь экстравагантные предметы на последние деньги, чтобы потом, притащив их домой или получив через пару недель посылку, недоуменно разглядывать приобретение: что это меня так цепануло? Зачем это мне?
6. Избыточная мимикрия. Кто в ночном клубе - любой направленности - лучше всех соответствует его дресс-коду? Кто старательнее всех избегает главного туристического маршрута, но встречается в местах, «аутентичность» которых расписана в легко находимых «Яндексом» текстах бывалых русских? Кто за границей читает английские книги, переворачивая страницы слишком медленно для американца или англичанина? Кто, выбрав вино, пробует его по всем правилам, раскручивая бокал и долго разнюхивая букет? Наш, конечно же, наш человек, бесконечно родной и напоминающий Джеймса Бонда из анекдота: парашют волочится за шпионом по всему Арбату.
Интересно, что сами-то мы узнаем друг друга по всем этим признакам, а местное население - нет, не считывает нашей национальной принадлежности. На днях в отделении банка в бангкокском Чайнатауне меня спросили, откуда я приехал. Операционистка долго переспрашивала: «Рася? Рася?», - пока я не понял, что она, возможно, никогда не интересовалась большим куском территории в верхнем углу карты мира. Зачем? Ей достаточно своего рая. Покинув родные края, мы ходим среди людей, которым не так уж и важно, кто мы и откуда. Что уж тут говорить: хорошо, что нам вообще хватает денег, любопытства и остатков свободы, чтобы вдруг оказываться где-то еще - и, естественно, замечать там друг друга с усталой гримасой узнавания
автор Леонид Бершидский
источник
Шесть верных признаков постсоветского человека
Феномен мгновенного взаимного узнавания постсоветских людей за границей известен, и попыток его осмысления было предпринято множество. Но все они, на мой вкус, довольно поверхностны. Да, легко идентифицируются хрестоматийные типажи: бизнесмен средней руки с большим крестом на шее (часто набожность этого персонажа оттеняют блатные татуировки) и всегда по-вечернему накрашенной спутницей; дядя Вася в кепке с идеально параллельным земле козырьком, влачащий сумки, в которых нет ничего нужного лично ему - там все необходимое для жены, вечно ошибающейся в выборе солнцезащитного крема и потому красной, как креветка; группа нефтяников из Западной Сибири, выставляющих под столом батареи пустых бутылок и готовых на любые безумства, чтобы не уехать, не отдохнув.
Но дело ведь не в этом. Дядя Вася из Саратова всегда безошибочно определит своего и в московском хипстере, обратится к нему по-русски и тем испортит бедняге день, а то и весь отпуск, заставит особенно рьяно отыскивать одежные магазины, куда русские не ходят, и вообще всерьез задумываться над глубокой маскировкой. От скольких женщин я слышал байки о том, как их принимают за немок, француженок, скандинавок - это предмет гордости, и всегда наивной, потому что наметанный глаз соотечественника неизменно проницает их насквозь.
Почему мы видим друг друга за версту? Так выделяются, кажется, еще только американцы, которых, впрочем, распознают и представители всех прочих народов - по банальным внешним признакам вроде манеры одеваться некрасиво, но удобно и хозяйской сверхдержавной нахрапистости. У нас все намного тоньше, интуитивнее, интереснее для потенциальных серьезных исследователей, которые, кажется, пока не занялись темой.
Попробую предложить несколько возможных ответов, не связанных ни со страстью некоторых русских женщин к гламурным брендам из журналов (у итальянок она тоже наблюдается), ни с неумеренным потреблением алкоголя большинством русских мужчин, угодивших ненадолго за границу (англичане пьют не менее беззаветно), ни с прочими якобы типичными внешними признаками.
1. Постсоветский человек, когда он в отпуске за пределами постсовка, меньше всего хочет встретить соотечественников. Логика понятна: их и дома кругом полно. Ну и если ты куда-то приехал, а там все свои, значит, чего-то ты недоучел, попался на общую приманку, не сможешь как следует похвастаться по возвращении. При виде другого русского почти каждый из нас инстинктивно строит гримасу: ну вот, а я-то думал, я один такой уникальный, опытный, изобретательный, отбившийся от стада. Ну и эта гримаса, конечно, делает узнавание окончательным.
2. Стадность. В век booking.com, TripAdvisor и anywayanyday у нас по-прежнему покупают туры в агентствах. Не обязательно пакетные, сколь угодно «индивидуальные» - разные турфирмы все равно отправляют путешественников в одни и те же места, владельцы которых прикормили наших агентов и операторов. Крайне редко встречаешь профессионалов турбизнеса, которым достало фантазии придумать какие-то необычные маршруты и установить нужные для их розничной продажи связи - в этом и бизнес-смысла немного. В результате «наших» в любом месте, куда отправляют турфирмы, всегда достаточно, чтобы обеспечить контраст с остальными путешественниками, узнавание и связанный с ним дискомфорт (см. п. 1).
3. Походка постсоветского мужчины. Пожалуй, ближайший ее аналог - pimp walk афроамериканца из неблагополучного района. Или пластика волка из «Ну, погоди!». Ноги нашего мужика всячески демонстрируют его уверенность в себе. Надвигаясь, он если не излучает опасность (для этого большинству из нас не хватает мышечной массы), то посылает ясный сигнал: мне палец в рот не клади, обмануть меня даже не пытайся. Даже клерк, даже, страшно сказать, хипстер норовит так пройтись, когда чувствует исходящую от чуждой внешней среды угрозу. Надо сказать, что постсоветская походка не только моментально узнается, но, кажется, провоцирует всякого рода жулье и уличных продавцов ненужных вещей: эти парни всякое в жизни видали и принимают вызов.
4. Фотографические привычки. В русской паре, приехавшей на отдых, мужчина почти всегда отвечает за камеру. Он знает все ее настройки и щеголяет этим знанием, в первую очередь перед подругой. Возможно, она тоже умеет снимать, вполне вероятно, что и лучше своего мужчины, но не подает виду, а наоборот, притворяется, что путает кнопки, - она так воспитана: не нужно создавать у мужчины комплексов, за это потом придется расплачиваться. Лучше принимать кокетливые позы, изображать русалку, строить милые рожицы, вытягивать губки - кроме постсоветских женщин, этого не делает больше никто. Такое поведение диктует и популярность сервисов вроде «Одноклассников». Фотки типа «я на фоне Колизея» или «я купаюсь в водопаде» - обязательный жанр, часть нашей уникальной национальной культуры. И да, фотографии на фоне гостиницы, которые можно показывать родственникам и коллегам, - это тоже наше, так в нас говорит полуазиатская наша природа. При этом с китайцами, которые тоже так снимаются, постсоветских людей ни за что не перепутаешь.
5. Безбашенность. Если на твоих глазах кто-то прыгнул со скалы, на которую и залезать-то запрещалось, - это наш человек. Собственно, в одном азиатском национальном парке мне встретился знак, гласивший по-английски Do Not Climb the Rocks - и ниже, по-русски: «Не прыгать с камней». В глубине души мы презираем не только правила, но и опасности, и самую свою жизнь. Кроме того, мы работаем так много и в такой кислотной среде, что уже перестали замечать бытовые проявления этой самой безбашенности в собственных странах. За границей их видно: мы совершаем безрассудные поступки рутинно. И не только рискуем жизнью или напиваемся, как свиньи, но и покупаем какие-нибудь экстравагантные предметы на последние деньги, чтобы потом, притащив их домой или получив через пару недель посылку, недоуменно разглядывать приобретение: что это меня так цепануло? Зачем это мне?
6. Избыточная мимикрия. Кто в ночном клубе - любой направленности - лучше всех соответствует его дресс-коду? Кто старательнее всех избегает главного туристического маршрута, но встречается в местах, «аутентичность» которых расписана в легко находимых «Яндексом» текстах бывалых русских? Кто за границей читает английские книги, переворачивая страницы слишком медленно для американца или англичанина? Кто, выбрав вино, пробует его по всем правилам, раскручивая бокал и долго разнюхивая букет? Наш, конечно же, наш человек, бесконечно родной и напоминающий Джеймса Бонда из анекдота: парашют волочится за шпионом по всему Арбату.
Интересно, что сами-то мы узнаем друг друга по всем этим признакам, а местное население - нет, не считывает нашей национальной принадлежности. На днях в отделении банка в бангкокском Чайнатауне меня спросили, откуда я приехал. Операционистка долго переспрашивала: «Рася? Рася?», - пока я не понял, что она, возможно, никогда не интересовалась большим куском территории в верхнем углу карты мира. Зачем? Ей достаточно своего рая. Покинув родные края, мы ходим среди людей, которым не так уж и важно, кто мы и откуда. Что уж тут говорить: хорошо, что нам вообще хватает денег, любопытства и остатков свободы, чтобы вдруг оказываться где-то еще - и, естественно, замечать там друг друга с усталой гримасой узнавания
автор Леонид Бершидский
источник