«ИПОСТАСЬ» И «ПОДЛЕЖАЩЕЕ»
В труде «Каким образом Троица есть единый Бог» Северин Боэций отметил: «Neque enim subiectum fieri potest; forma enim est, formae vero subiectae esse non possunt». - «Ибо и не может быть подряженное, потому что - врода, а вроды не могут быть подряженные». То есть - вроды не бывают подлаживаемы. Иными словами, вроду нельзя «подладить» под что-то иное, поскольку именно «подладье» как раз и «подлаживают» под вроду. Ведь глиняный окраец подлаживают под кувшин, или под иной образ, а медный окраец можно подладить либо под такой же кувшин, либо под какое-то иное изделие. При этом «τί ἐστιν» («что есть») отвечается («κατηγορεῖται») и против вещественного окрайца, и против приданной ему вроды, поскольку «есть» («имеется») и то, и другое. Например, если глиняный окраец подладили под образ шара, то спрошенные о целом: «что есть?», можем ответить: «шар», а можем ответить: «глина». Ведь и глина как подладье - это «что-то», и шар как постать - тоже «что-то». Поэтому Аристотель неоднократно подчёркивал, что в одном смысле звуком «истотье» («οὐσία») зовётся «подладье» («ὑποκείμενον») - то есть окраянное «сырьё» («ὕλη») какого-либо изделия; а в другом смысле звуком «истотье» («οὐσία») зовётся «врода» («μορφή») - то есть «образ вида» («σχῆμα τῆς ἰδέας»).
Итак, в данном случае «врода» («μορφή») выступает как внешний вид, который был придан сырьевому окрайцу. В последующем же так понимаемую «вроду» («μορφήν») стали означивать ещё и словом «постать» («ὑπόστασις»). И это не случайно. Ведь звуком «постать» («ὑπόστασις») зовётся и «внешний вид» - то есть «образ» («σχῆμα») или «врода» («μορφή»), и «то, что постало» - то есть «поставшее» («ὑφεστός»). А «врода» («μορφή») - о которой шла речь - это и «внешний вид», и «что имело бытие» («τί ἦν εἶναι»), поскольку «врода» («μορφή») выступает как то, что стало истнеть в окрайце. И обратим внимание: «то, что имело бытие» - это «то, что стало иметься»; «то, что стало иметься» - это «то, что постало»; а «то, что постало» - это «поставшее». Следовательно, «τί ἦν εἶναι» («что имело бытие») можно истолковать как «ὑπόστασις» («постать»), поскольку она - «ὑφεστός» («поставшее»), но нельзя истолковать как «ὑποκείμενον» («подлаживаемое»). Ведь в данном случае «τί ἦν εἶναι» («что имело бытие») - это «врода» («μορφή») как «образ вида» («σχῆμα τῆς ἰδέας»), который не бывает подлаживаем под что-либо иное. Но это и понятно: кирпич нельзя подладить под кувшин или шар, а шар нельзя подладить под кирпич или пирамиду. А если и попытаемся подладить, то на опыте убедимся, что будем подлаживать окраянное сырьё, а «вроды» или «постати» будут исчезать и возникать вследствие подлаживания сырьевого окрайца.
Из вышеизложенного следует, что «врода» («μορφή») и «постать» («ὑπόστασις») не могут быть означены как «сырьё» («ὕλη»), а также не могут быть означены как «подладье» («ὑποκείμενον») в том смысле, в котором этот звук применяем к сырьевому окрайцу. Однако будет грубой ошибкой, если станем утверждать, что «врода» и «постать» вообще не могут быть означены как «подлаживающиеся» («ὑποκείμεναι»). Ведь звуком «врода» называют не только «внешний вид», но и «то, что уродилось», например - Галина. Подобно и звуком «постать» называют не только «внешний вид», но и «то, что было рождено», например - Степан. Кроме того, звуком «постать» называют истоту в одном из её проявлений. Например, Степан как человек - это истота в одном из своих проявлений, а Галина как человек - это та же истота, что и Степан, но в другом своём проявлении. Следовательно, «истота», «врода» и «постать» тоже могут быть означены как «подлаживающиеся». Ведь Аристотель отметил, что подлаживающееся «подлаживается» («ὑπόκειται») двояко: либо как «нечто истое» - как животное подлаживается претерпеваниям; либо же как сырьё подлаживается осуществлению. Например, живая истота подстраивается под те или иные условия жизни, или бывает вынуждена приспособиться к той или иной деятельности, а вещественный окраец подлаживают под ложку, под кувшин, или под какой-нибудь иной образ. Однако из живой истоты не вырезают ложку, не лепят кувшин, и не делают из неё чего-либо подобного.
Итак, «истота», «врода» и «постать» тоже могут быть означены звуком «подлаживаемое» («ὑποκείμενον»), но не в том смысле, как этим звуком означивают окраянное сырьё. Кроме того, звук «ὑποκείμενον» использовали в значении «подряжаемое», «подряжающееся». - В этом смысле и говорили, что «порода» («φύσις») выговаривается от всех «подряжающихся» («ὑποκειμένων») под неё постатей. Например, «человечество» («ἀνθρωπότης») - это порода, которая выговаривается от всех объемлемых ею постатей, но не выговаривается от каждой из них. Ведь человечество - это не «что-то истое», а «нечто соборное» - то есть «такое-то совокупство», ибо человечество представлено лишь во множестве истых, но не представлено в каждом из них. Поэтому не говорим: «Степан - человечество», но говорим: «Степан - человек». И обратим внимание: причастия «подряжаемое» и «подряжающееся» производны от глагола «подряжать», который происходит от глагола «рядить». Но следует отметить, что русская речь, из-за свойственной ей мягкости, не всегда сохраняет корень «ряд». Ведь говорят: «рядить», «ряженный», «подрядить», «подряжённый». Украинская же и белорусская речь сохраняют корень «ряд», «рад». Например: «рядити», «ряджений», «підрядити», «підряджений»; «радзіць», «раджаны», «падрадзіць», «падраджаны». Так что в толковательных целях можно было бы представить ещё и звуки «подряджаемое» и «подряджающееся», чтобы сделать более ясным и отчётливым выражение: «порода выговаривается от всех подряджающихся (или подрядженных) под неё постатей».
© Автор Богульский Сергей Иванович. Отрывки из книги «Изложение философских звуков».
...