Протокол одного заседания
Как Лепа перераспределялся в Питер я уже писал. Найти вот только эту запись не могу. Но зато теперь мне попалась рассказка о начале его трудовой деятельности. Инжойте...
Трудовую деятельность, если её так можно назвать, Лившиц начал мастером механического цеха на заводе "Электроаппарат". Там, когда Лёня к ним пришел, очень обрадовались! В кои веки выпускник ВУЗа, распределеный к ним на завод, не сбежал никуда, а вышел на работу.
Лучшее койко-место в общаге дали, в совет молодых специалистов ввели, председателем общества трезвенников сделали. Это наверно из-за фамилии.
Ровно через месяц директор завода собрал экстренное совещание. Повода было два: первое - рабочие перестали пить, то есть совсем перестали и на работе и дома, второе - механический цех катастрофически не выполнил план.
- Ну, не могу я этого понять, - бил кулаком по столу директор,
- Раньше план не выполняли, потому что народ пил. А сейчас? Ни одной бумаги из вытрезвителя, ни одного прогула, а плана нет. Что происходит?
- Они не пьют, чтобы ходить на работу, Михалыча слушать.
- Какого еще Михалыча?
- Да Лёню Лившица! Он у них мастером.
- А-а, - оживился зам по идеологии, - Лившиц, разговоры... И что-то записал в блокнотик.
- Да к нему никаких претензий! Он всё правильно делает: и задания им дает, и личным примером показывает, и объясняет всё. Но как! Они только ржут, как кони. У них руки не от водки трясутся, а от смеха.
- А никак его нельзя того.... Ну в смысле - по сокращению штатов, например? - не унимался идеолог.
- Никак. Он молодой специалист, мать его!
Тут комсорг завода с предложением влез:
- Раз, - говорит, - мы Лившица поменять не можем, надо ему.. народ поменять.
Все замерли. Первым пришел в себя секретарь парткома:
- Да ты за такие слова партбилет положишь! Лившицу - народ поменять! Ты в своём уме?
- Господи, где я столько Лившицев токарей найду? - взмолился начальник цеха.
- Сделаем так, - понизил голос комсорг (он, кстати говоря, сейчас один из олигархов наших). - Первое: объявим Лившицу благодарность "за пропаганду трезвого образа жизни", второе: вынесем ему выговор "за низкие производственные показатели", а в-третьих, обратимся в общество инвалидов...
- Ну, конечно, - просиял зам по идеологии, - сразу в стационар!
-Да уймись ты, блаженный! - опытный директор сразу понял, о чем идет речь.
Короче, на следующий день Лёня руководил бригадой... глухонемых!
Директор ликовал! Прежние Ленины работяги, видимо, по инерции продолжали являться на работу трезвыми, и не находя себе других занятий начинали работать. Такого не было со времен Сименса и Шукерта, то есть с 17-ого года. А глухонемые, как и предполагал комсорг, на Лёню не реагировали. Да, забыл сказать, о том, что его новые рабочие - глухонемые, Лёню не предупредили.
Через пару смен он и сам был готов отправиться к психиатру.
В состоянии всеобщей эйфории комсорга поощрили поездкой за рубеж.
Всё рухнуло в одночасье. Мужики опомнились и начали со страшной скоростью навёрстывать упущенное. Но даже в пьяном бреду, они требовали только одного:
-"Верните нам Лившица!". Такого тоже с 17-ого года не наблюдалось.
А Лёня тем временем выучил язык жестов!
Работа встала окончательно.
В результате очередного мозгового штурма в кабинете директора, Лёню перевели, причем с повышением, в заводской НИИ, директором которого, между прочим,
был зам по идеологии.
- Там и так никто не работает, - объяснил собравшимся своё решение директор. А зам по идеологии завел дембельский календарь. Трёхлетний...