Из воспоминаний старого чекиста-2
Ниже еще один отрывок из воспоминаний товарища Агабекова (http://lib.ru/MEMUARY/AGABEKOW/ch_za_rabotoj.txt)
Не знаю, как вы отнесетесь к написанному, но мне кажется, что это потрясающий пример беспринципности с полным
отсутствием каких-либо моральных рамок.
Я сидел у себя и работал, когда вошел слуга и доложил, что меня хочет видеть Аббас Али. Это был источник No 6, тот, кого Браун держал на случай
"ликвидации" кого-нибудь. Вошел высокого роста кавказский тюрк, в барашковой шапке, заломленной на бок. На лице его играла улыбка.
"В чем дело, Аббас Али?" спросил я, здороваясь с ним.
Он мне нравился своей удалью, этот разбойник, готовый за десять долларов отправить любого на тот свет.
"Вы помните, товарищ Агабеков, я сообщал, что курд Курбан", - контрабандист возит нелегальную почту англичан в Туркестан. Так вот, я его
завербовал, и он готов передавать вам английскую почту. Он только хочет договориться с вами насчет цены, и, если вы разрешите, я его приведу сюда.
"Он дожидается за воротами",- сказал Аббас Али.
"А он не провокатор, твой Курбан?" - спросил я Аббаса.
"Что вы! Он согласился передавать пакеты, потому что я ему сказал, что все равно его когда-нибудь убью на границе, если он этого не сделает.
Если он изменит, я его сейчас же зарежу", - уверял меня Аббас.
"Ну, ладно, зови Курбана",- согласился я. Через несколько минут Аббас вернулся с курдом. Среднего роста, широкоплечий, с загорелым, почти черным лицом. На голове туземная из войлока шапка, из-под которой свисали длинноотпущенные волосы.
"Я буду говорить откровенно",- начал Курбан: "я - контрабандист. Каждый месяц я перехожу границу с опиумом, который продаю в Асхабаде
туркменам, и возвращаюсь назад. Каждый раз перед выездом агент англичан Джаббар - туркмен дает мне пакет для передачи в Асхабаде одному купцу на
Кирпичной улице. От него же я везу пакет Джаббару. Я согласен эти пакеты передавать вам для просмотра, если вы разрешите мне каждый раз провозить два
пуда опиума и не будете меня задерживать",- предложил он.
"Видите ли, по закону я не имею права совершать такие сделки. Но так как начальник ГПУ в Асхабаде - мой большой друг, то я надеюсь с ним
договориться, и он вас не будет трогать. Только с условием, чтобы вы возили не два, а один пуд контрабанды", - торговался я.
"Я верю вашему слову, что меня не арестуют", - сказал Курбан.
"Будьте покойны, я сдержу свое слово, но и вы должны сдержать свое. Когда вы переедете границу, там вас встретят и дадут нужные инструкции" - закончил я.
Курбан ушел. За ним вышел, пряча в карман двадцатитумановый билет от меня, и Аббас Али.
А тут вообще весь набор уголовного кодекса. С каким восхищением о своей работе говорит товарищ разведчик (или бандос?)
Я сел в одно из кресел и смотрел на своего шефа. Вот этот маленький, тщедушный человек облечен властью председателя ОГПУ. Он может приказать
арестовать и расстрелять любого из нас, сотрудников. Он организовал разведку большевиков во всем мире и крепко держит в руках все нити этой организации.
Вот он подписал сейчас какую-то телеграмму. Может быть, это приказ какому-нибудь из резидентов "ликвидировать" кого-нибудь или это распоряжение
раскинуть сеть шпионажа в новой стране. По его телеграмме где-то далеко за границей резидент ГПУ начинает бегать, подкупать людей, красть документы...
Да я же сам по одному его приказу изъездил весь Афганистан верхом, вдоль и поперек; рискуя головой, пробирался к басмачам, к полудиким племенам. А вот
сейчас! Кто знает, зачем он меня вызвал сейчас? "Да, велика власть и вместе с тем ответственность этого человека",-- думал я, разглядывая его. Но видя,
как он медленно, спокойно просматривал бумаги, я также проникался спокойствием. По его манере аккуратно перелистывать бумаги или осторожно
доносить пепел папиросы до пепельницы, было видно, что Трилиссер понатуре очень осторожен и не сделает ни одного необдуманного шага. И невольно я
проникался уважением и даже любовью к этому человеку, имевшему власть над сотнями, тысячами жизней и обращавшемуся нежно с данной ему властью и
жизнями (т.е. очень нежно отдающим приказы "ликвидировать"). Трилиссер был редкий тип среди вождей ГПУ, состоящих в большинстве из садистов, пьяниц и прожженных авантюристов и убийц, как Ягода,
Дерибас, Артузов68 и многие другие.
Хотели бы работать в компании "садистов, пьяниц, прожженных авантюристов и убийц"?
Не знаю, как вы отнесетесь к написанному, но мне кажется, что это потрясающий пример беспринципности с полным
отсутствием каких-либо моральных рамок.
Я сидел у себя и работал, когда вошел слуга и доложил, что меня хочет видеть Аббас Али. Это был источник No 6, тот, кого Браун держал на случай
"ликвидации" кого-нибудь. Вошел высокого роста кавказский тюрк, в барашковой шапке, заломленной на бок. На лице его играла улыбка.
"В чем дело, Аббас Али?" спросил я, здороваясь с ним.
Он мне нравился своей удалью, этот разбойник, готовый за десять долларов отправить любого на тот свет.
"Вы помните, товарищ Агабеков, я сообщал, что курд Курбан", - контрабандист возит нелегальную почту англичан в Туркестан. Так вот, я его
завербовал, и он готов передавать вам английскую почту. Он только хочет договориться с вами насчет цены, и, если вы разрешите, я его приведу сюда.
"Он дожидается за воротами",- сказал Аббас Али.
"А он не провокатор, твой Курбан?" - спросил я Аббаса.
"Что вы! Он согласился передавать пакеты, потому что я ему сказал, что все равно его когда-нибудь убью на границе, если он этого не сделает.
Если он изменит, я его сейчас же зарежу", - уверял меня Аббас.
"Ну, ладно, зови Курбана",- согласился я. Через несколько минут Аббас вернулся с курдом. Среднего роста, широкоплечий, с загорелым, почти черным лицом. На голове туземная из войлока шапка, из-под которой свисали длинноотпущенные волосы.
"Я буду говорить откровенно",- начал Курбан: "я - контрабандист. Каждый месяц я перехожу границу с опиумом, который продаю в Асхабаде
туркменам, и возвращаюсь назад. Каждый раз перед выездом агент англичан Джаббар - туркмен дает мне пакет для передачи в Асхабаде одному купцу на
Кирпичной улице. От него же я везу пакет Джаббару. Я согласен эти пакеты передавать вам для просмотра, если вы разрешите мне каждый раз провозить два
пуда опиума и не будете меня задерживать",- предложил он.
"Видите ли, по закону я не имею права совершать такие сделки. Но так как начальник ГПУ в Асхабаде - мой большой друг, то я надеюсь с ним
договориться, и он вас не будет трогать. Только с условием, чтобы вы возили не два, а один пуд контрабанды", - торговался я.
"Я верю вашему слову, что меня не арестуют", - сказал Курбан.
"Будьте покойны, я сдержу свое слово, но и вы должны сдержать свое. Когда вы переедете границу, там вас встретят и дадут нужные инструкции" - закончил я.
Курбан ушел. За ним вышел, пряча в карман двадцатитумановый билет от меня, и Аббас Али.
А тут вообще весь набор уголовного кодекса. С каким восхищением о своей работе говорит товарищ разведчик (или бандос?)
Я сел в одно из кресел и смотрел на своего шефа. Вот этот маленький, тщедушный человек облечен властью председателя ОГПУ. Он может приказать
арестовать и расстрелять любого из нас, сотрудников. Он организовал разведку большевиков во всем мире и крепко держит в руках все нити этой организации.
Вот он подписал сейчас какую-то телеграмму. Может быть, это приказ какому-нибудь из резидентов "ликвидировать" кого-нибудь или это распоряжение
раскинуть сеть шпионажа в новой стране. По его телеграмме где-то далеко за границей резидент ГПУ начинает бегать, подкупать людей, красть документы...
Да я же сам по одному его приказу изъездил весь Афганистан верхом, вдоль и поперек; рискуя головой, пробирался к басмачам, к полудиким племенам. А вот
сейчас! Кто знает, зачем он меня вызвал сейчас? "Да, велика власть и вместе с тем ответственность этого человека",-- думал я, разглядывая его. Но видя,
как он медленно, спокойно просматривал бумаги, я также проникался спокойствием. По его манере аккуратно перелистывать бумаги или осторожно
доносить пепел папиросы до пепельницы, было видно, что Трилиссер понатуре очень осторожен и не сделает ни одного необдуманного шага. И невольно я
проникался уважением и даже любовью к этому человеку, имевшему власть над сотнями, тысячами жизней и обращавшемуся нежно с данной ему властью и
жизнями (т.е. очень нежно отдающим приказы "ликвидировать"). Трилиссер был редкий тип среди вождей ГПУ, состоящих в большинстве из садистов, пьяниц и прожженных авантюристов и убийц, как Ягода,
Дерибас, Артузов68 и многие другие.
Хотели бы работать в компании "садистов, пьяниц, прожженных авантюристов и убийц"?