Рождение героя
***
Петрович наловил щекастых азовских бычков. Красивых таких песчанников в ладонь длиной. Мелочь отпускал, потому что не пристало рыбаку молодь изничтожать. Была бы еще она раненая, давленная, крючком травмированная - он бы и ее забрал, чтоб добро не пропадало. Хотя бы - коту. Но рыбка-то была целехонькая…
А целёхонькая она была от лени. Не бычков лени - Петровича. Стоять с удочкой на берегу ему было скучно. Заглоченные крючки (бычок атакует жадно) вытаскивать у рыбешек из кишечника тоже претило. Посему он взял пару раколовок, заправил их кусками свежепойманного карасика и забросил в море. Чтобы потом не искать (вода в Азове от песка и глины мутная) в каждой раколовке привязал по линьку с куском пенопласта на конце. И пошел домой.
Ну а дальше все просто. Утром собрался Петрович покурить - влез в заброды, зашел в море на десять метров, за поплавки вентеря вытащил - а там бычки. В одном - десятка два. В другом поболе. В раколовке бычки сидят здоровёхоньки. Давно бы убежали - да дороги не найдут. Мелочь Петрович отпускает, ладного бычка кладет в садок, снова «заряжает» вентери живцом, швыряет их обратно в море и идет потрошить добычу.
Выпотрошит, промоет, в раковине даст лишней воде стечь, расфасует в полиэтиленовые пакеты по двадцать бычков в каждый, и уберет в морозилку. По двадцать - потому что это самая лучшая пропорция для нормальной жарёхи. И душу отвести, и до изжоги не обтрескаться. А если к столу много гостей ожидается - можно и два пакета разморозить, и три… Технологичненько!
Одна беда - слабо бычок в раколовки шел. Выходило бы хоть по сотне за раз, он бы его еще и насолил: соленый бычок под пиво - дивная вещь. А солить бычка по паре жалких дюжин для прирожденного рыбака унизительно.
Потом к Петровичу приехал сын - мой брат. И сказал, что Петрович совсем совесть потерял - ловит рыбу не вставая с дивана, да еще и недоволен.
Петрович возмутился.
Пояснил, что встает не только с дивана, но даже с парапета. Потому что парапет в мае холодный, а в его - Петровича - возрасте на холодном сидеть вредно. А еще он лично в мокрую воду заходит в сапогах. А резина, между прочим, студит ноги даже через носки, но он, ради общего блага - жертвенно терпит. И законов он не нарушает, ибо снасть у него разрешенная. А если другие рыбаки такие идиоты, что не додумались использовать раколовки для ловли бычка, то так им и надо. Но если сын у него такая наглая рожа, что вот так бессовестно отзывается об отце, то следующую партию бычков (ну - вы думали он ему не отдаст? - фигушки! - как раз отдаст!) следующую принесенную Петровичем партию бычков наглая рожа сын будет чистить самостоятельно!
Слово отца - закон. Поэтому утром, едва испив чая и откушав вареничков от Люсеньки-Малюсеньки, брат пошел на двор, где в раковине его ожидала свежая партия бычков. И вечером его ожидала свежая партия бычков. И утром перед отъездом его ожидала свежая партия бычков. И хотя брат очень хорошо умеет потрошить рыбу и очень любит жареных бычков, его немного напрягала перспектива чистить их в одиночку. Хорошо бы еще - совсем в одиночку. А тут - под присмотром отца, смолящего сигаретку, и рассуждающего (как бы про себя, но чтобы все слышали), что если кто-то спит, пока серьезные люди добывают хлеб насущный (понимай - бычка) в поте своего лица, то пусть эти сони в поте уже своего собственного лица того самого бычка потом потрошат.
А так как Петрович создание ни разу не язвительное, периодически (где-то на четвертом десятке бычков) брат выходил из себя, бросал нож и обещал «сейчас немедленно разделать одного известного всем бычка, чтобы не сказать, барана». На что Петрович вскидывался, семеня подбегал к сыну, подкуривал ему сигарету и притворно взволнованным голосом спрашивал:
- Сынок, ты устал? А вот я тебе папироску пидкурил. Та ты не журысь - тут вже осталось трохы… Мабуть тэбэ помочь? Я пидмогну. А дэ твий нож? Та чи вин тупый? Тупый! Ой, не будэ с тэбэ путёвого старика…
- Тьфу! Иди уже отсюда! - отвечал брат, выдохнув дым, и забирал у Петровича ножик, которым тот уже успевал пару тройку раз провести по оселку.
- А куда ж мне идти? - деланно удивлялся Петрович. -Чи ты мэнэ з моего ж дому гонишь?
-Чай пойди поставь! - строго говорил брат
- А-а-а. Чай! Цэ нужно. Цэ важно. Чай я, конечно, поставлю. - серьезно говорил Петрович удаляясь в кухню под взглядом давящейся смехом Люсеньки - Малюсеньки
- Чай поставлю, раз сыночка просит. Люсенька, любоф-моя-любимая, ты слышала как уважительно меня сыночка попросил?
- Попросил, как ты выпросил, - старательно делая суровое лицо говорила Люсенька. И тут бы ей несдобровать, уж Петрович нашел бы как ответить, но вдруг:
- Тьфу, тебя к ляду, - уронив последнего бычка, ругался брат. И Петрович переключался:
- Шо ты казав? Ты при батьке ругнулся? Тай ще и рыбу обваляв? Тай и криворука ж дытына…
В общем, им не было скучно.
А вчера брат зашел ко мне в кабинет и рассказал всю эту историю. А потом поведал - какие же вкусные получаются бычки, если их правильно пожарить (чтоб масла в сковороде было как минимум до половины рыбешки, да правильная подсоленная мучная панировка, да если еще и лично Петрович жарил…). А потом - как он ел этих бычков и горячими (только с огня, чтоб во рту шкворчало) и холодными (аж сладкими). А когда я уже хотел швырнуть в него дыроколом (у меня есть такой дежурный промышленный - граммов на семьсот) он достал из сумки пакет с заморожеными бычками:
- Та ты що брат, я ж тебе гостинчик прывиз!..
А потом он отсоветовал мне искать свободную морозилку, постелил на подоконнике несколько газет и водрузил на них бычков. «К вечеру они самоходом оттают. Привернешь их в пару газет да пару пакетов - чтоб не текли и не пахли. Отвезешь домой. И устроишь праздник.»
И весь день заходившие ко мне коллеги и визитёры даже не догадывались, что на редакционном подоконнике за жалюзи вовсе не ваза с цветами громоздится, а бычки размораживаются. А вечером я устроил семье праздник, помянув добрым словом и брата, и Петровича.
К чему это я все? К тому, что желаю каждому иметь брата, способного отдать вам самое дорогое. Например - жирных нежных азовских бычков, по которым и сам аж трясется.
Вот я бы, наверное, так не смог. А он - смог. Как же мне повезло! Желаю каждому читающему эти строки такого же счастья.
Сказанное является тостом в честь моего брата, героя, вдохновителя и персонажа, у которого сегодня день рожденья.