Машина времени
***В омут я провалился на «Ландыше серебристом».
- О! - радостно загыкал я, увидав его на прилавке. Без малого пальцем не показал - «Ландыш серебристый»! Фильм! Помнишь?
- Помню я, помню… - привычно убавила мою громкость Любимая.
…С запахами у меня отношения сложные. Мне довольно пройти мимо дверей парфюмерного магазина, чтобы в череп вбило гвоздь. А угораздит в этот магазин заглянуть - четверть часа головной боли гарантированы. Если когда-нибудь сяду за убийство, жертвой окажется какая-нибудь чрезмерно «одухотворенная» мисс Фукусима, избежать общества которой мне не удалось.
А в тот раз мы просто шли по улице, и Любимая кивнула в сторону вывески:
- Смотри - «Новая заря»! Это которые до революции - «Товарищество Брокар». Зайдем?
- Зайдем. Если что - я тебя на свежем воздухе подожду.
«Если что» не случилось. Концентрация ароматов в магазинчике - к моей радости - с ног не валила. Любимая погрузилась в изучение кремов на все случаи жизни, а я, глазея, углядел «Ландыш…» Интересно, думаю, чем же он пахнет, что на этом целый фильм построили? Наверное, нечто особенное. Отвинтил колпачок. Поднес флакон к носу и… провалился в трюмо моей бабушки.
Все произошло мгновенно.
Вот я стоял перед витриной с пузырьками и баночками, а за окном серело московское небо. Бамс! И я в Бриньковской. Летом. Сижу в шортах и майке (тогда их еще не называли «алкоголичками») на крашеных коричневой половой краской досках. Сквозь тюлевые занавески на окнах в хату вламывается ни разу не деликатное южное солнце. В лучах над диваном пляшут редкие пылинки. Предо мной видавшее виды трюмо - в нем так интересно рассматривать себя сразу со всех сторон. А в трюмо - бабушкины сокровища. Пластмассовая коробка с пуговицами. Жестяная банка из-под чая с катушками ниток. Где-то в глубине - кулек с клубками шерсти для будущих свитеров, жилетов, носков и тапочек. А на переднем плане -на стеклянной полочке - пара тройка тюбиков с какими-то кремами (один точно помню - «Детский»), столбик губной помады и флакон духов. Бабушка Надя ими пользуется нечасто - когда куда-то идет. А мы - внуки, просто любим их нюхать. Как называются - не помню. Бабушкины и бабушкины. Оказывается это и был «Ландыш серебристый».
- С тобой все хорошо? - обеспокоилась Любимая моим немотивированным безмолвием.
Услышав, что ошеломлен не головной болью, а провалом в детство, развернула меня на 180 градусов:
- Посмотри - тут и для мужчин…
И пропал казак.
…На витрине стройными рядами стояли одеколоны «Шипр», «Консул», «Ожён», «Арбатский», «Цветочный», «Красная Москва», «Кузнецкий мост» и даже «Тройной». В одинаковых - цилиндрических либо прямоугольных пузырьках. С самыми простыми крышками и этикетками без особых дизайнерских наворотов. Совсем как в станичной «Галантерее» конца семидесятых.
Открывал одеколоны я сперва с опасением - вдруг ароматы не те и волшебство разрушится. Но запахи оказались правильными. «Консул» - запах отца. «Ожён» - тоже, но в советскую пору его надо было еще «достать», посему у отца он бывал нечасто. «Красная Москва» - парадно-выходной одеколон деда. «Тройной» и «Шипр» - одеколоны будничные. Вот же они - стоят на полке крашеной под темное дерево дедовой этажерки. Рядом с зеркалом на фанерной подставке, фаянсовой чашкой с помазком, тяжелым развинчивающемся бритвенным станком, початой пачкой дефицитных с платиновым напылением лезвий «Шик» (их деду привозит из города мой отец) и несколькими коробочками доступных отечественных лезвий «Нева». Протяну руку через три десятилетия и прикоснусь.
...Вдыхаю запах «Тройного» со значительной припиской «о-де-колонъ отъ Наполеона» на флаконе и вижу, как дед правит вороненую «Неву» на внутренней стенке граненого стакана. «Нева» буквально после первого бритья тупилась так, что хоть выбрасывай. Дед - человек обстоятельный и рачительный - правил затупившиеся лезвия, и брился каждым раза по два - три.
Выправив лезвие, он собирает сияющий нержавеющей сталью станок и принимается взбивать помазком мыльную пену. Потом аккуратно выкладывает ее на щеки. Потом бреется, снимая станком и вновь накладывая пену. Со стуком прополаскивая станок в стакане горячей воды…
Дед не спешит. Он все делает тщательно. Он никогда в жизни не носил ни усов ни бороды - Надя не поклонница растительности на мужском лице. Дед всегда выбрит безукоризненно.
…Вдыхаю аромат «Тройного». Я и не знал, что он так сдержано благороден. А я думал - пойло для алкашей…
Обратная сторона "Тройного".
Только на нем производители предупреждают - не для питья! На остальных одеколонах таких наклеек нет.
Вдыхаю аромат «Арбатского» - с детства знакомую смесь запаха карамелек и… кожаного портфеля. Это мое первое бритье. Класс, наверное, девятый. Когда и брить еще было нечего, но так хотелось.
Сейчас и рад бы не бриться, но стоит день пропустить и на меня начинают внимательно смотреть милиционеры. А тогда готов был скоблить щеки по пять раз на дню ради завершающего момента - ты похлопываешь себя по физиономии ладонью с толикой одеколона. «Арбатский» приятно пощипывает и создает ощущение свежести. А еще ты чувствуешь себя взрослым - и счастлив.
Господи, как я мог это утратить? Почему я уже лет двадцать мажу рожу какими-то кремами после бритья? Мне же они не нравятся! Да и не нравились никогда… После них нет ощущения утра. Нет ожидаемой свежести и радости пробуждения. Говорят, в них какая-то польза, ради которой мне их покупают и покупают, а я их вымазываю и вымазываю на свои щеки. Бездумно и безрадостно. Охохонюшки. Из каких, оказывается, мелочей складывается счастье.
Когда я собирал свой «букет»: «Дайте мне «Ожён»… Нет - дайте два! И «Арбатский»… И «Тройной»… И «Шипр». Нет - «Шипр» уберите, дайте два «Тройных». И «Красную Москву» и «Кузнецкий мост»…» - продавец смотрел без удивления и ничего не советовал. Словно понимал - не стоит вмешиваться в чужие отношения с памятью.
Эликсиры для свидания с детством
Теперь, каждое утро я снова бреюсь с удовольствием, предвкушая деликатное пощипывание одеколона на щеках и кайф мимолетного провала в прошлое. Самое трудное - выбрать, чем же я хочу пахнуть сегодня. Запахи, к счастью, достаточно нестойкие, чтобы моя голова от них не болела. Потомок, пристрастившийся потягивать мои одеколоны, называет их «винтажными». Я же передал ему тайное знание - важно не мазать ладонью с одеколоном по лицу, а похлопывать. Оказалось - нынешнему поколению эти "техники" неизвестны.