"Гражданка"
В самом конце рабочего дня канцелярия бригады выдала мне проездные
документы. Я вышел из части и, не оглядываясь, пошел к вокзалу.
Два года сапог, портянок, подворотничков, жесткой дисциплины, устава,
обязанностей и скучной, но ответственной рутины. О чем в 22 года может
мечтать человек, навсегда освободившийся от этого груза,
предоставленный сам себе, перед настежь раскрытой дверью к свободе и
самостоятельности?
Я мог сесть на ближайший московский поезд, но задолго до дембеля решил
ехать домой «по гражданке». Она ждала меня в поселке рядом с нашим
отдельным батальоном. Свитер, куртку, джинсы, ботинки присылали из
дома частями в посылках.
Когда за несколько месяцев до увольнения «комплект» был собран, я
надевал его пару раз у себя на станции, прохаживался по деревянным
мосткам вдоль кунгов, прилаживался к новым впечатлениям - они были
странными.
Я понял, что сжился с сапогами, кителем, пилоткой. С тяжелой шинелью
и шапкой, со всей армейской жизнью. С алюминиевыми мисками, черным,
ломтиками, хлебом. С той работой, которую я делал последние полтора
года, почти в одиночестве. С огромным лопухом антенны и бубнящим
дизелем. Лесом вокруг, его запахом и, утоптанной мною, тропинкой через
него. С этим серым северным небом, белыми ночами, комарами и гнусом,
морозом и глубоким снегом. Я стал отшельником в своей тайге на
заброшенной станции. Куртка пугала свободны кроем, тесные джинсы
сковывали, ботинки жали. И только свитер, приятно покалывая тело,
напоминал о суровом солдатском одеяле...
Поздно вечером я зашел к бабульке, у которой оставил вещи, попросил
переночевать у нее и рано утром, переодевшись в «гражданку» сел на
проходящий московский поезд.
Тяжелая шинель, китель, шапка и сапоги остались в тесной избушке,
где-то на севере…