Часть 1. Первый обстрел Либавы германским флотом 2 августа 1914 года
На следующий день после объявления войны России 2 августа 1914 года германский флот произвел обстрел Либавы. В этой части статьи мы приведем выдержки из книги Рудольфа Фирле «Война на Балтийском море». Это взгляд на события со стороны противника. Во второй части освещение тех же событий корреспондентами русских газет за 1914 год.
Эта тема неоднократно обсуждалась средствами массовой информации нашего города, но, очевидно, из-за «трудностей перевода» и склонности местных краеведов к художественно-литературному восприятию исторических событий, факты и реальность давнего времени подменяются красочными легендами, будь то обстрел Либавы, поиски похороненной в Гатчине дочери Колчака, упорно разыскиваемой этими «краеведами» на Северном кладбище Лиепаи или выдуманная история пресловутой «тюрьмы Военного городка», как впрочем, и множество других не менее эмоциональных легенд, распространяемых ими. Мы же обратимся к документам.
Крейсер "Аугсбург".
Рудольф Фирле. «Война на Балтийском море. Том I.»
«В подготовительных работах морского генерального штаба Германии была намечена операция против Либавы непосредственно после объявления войны, так казалось наиболее вероятным, что находящиеся в Либаве миноносцы предпримут тотчас же заградительную операцию против германского побережья. Этому следовало воспрепятствовать. Разработка плана операции и выбор для нее корабля находились в руках штаба главного командира морской станции. Речь могла быть только об «Аугсбурге», так как в составе «Дивизии обороны побережья» это был самый новый и быстроходный крейсер. Большая скорость была необходимейшим условием для успеха. Крейсеру «Магдебург» было приказано принять участие в операции только лишь 1 августа, уже после того, как корабль был включен в «Дивизию обороны побережья» (после получения извещения об «угрожающей опасности»). На время операции «Магдебург» поступал в распоряжение командира «Аугсбурга», капитана Фишера. Оба крейсера прибыли 1 августа в 17 часов на рейд Нейфарвассера. Перед выходом из Киля командир «Аугсбурга» получил от вице-адмирала Бахмана письменный план операции:
1. Объект нападения - Либава.
2. После постановки минного заграждения обстрелять Либаву.
3. Если после объявления войны вы на пути В Либаву или перед Либавой встретите русские миноносцы или заградители, вам надлежит их немедленно атаковать. От превосходных сил надлежит уклоняться.
4. После обстрела Либавы постараться разведать местоположение русских сил. Для командования важно узнать, нужно ли считаться с возможностью наступательных действий со стороны русских и против какой части германского побережья будет направлено нападение. Задание это выполнить насколько позволит запас угля. Весьма важна длительная и надежная связь с германской береговой станцией.
5. Если ни одна из поставленных задач не выполнима в силу создавшейся обстановки, вам надлежит возвращаться в западную часть Балтийского моря. На обратном пути действовать по мере сил против неприятельского торгового флота.
Приказ этот был дополнен главнокомандующим, который приказал, «часть из 100 мин, принятых «Аугсбургом», ставить не перед Либавой, а перед западным выходом из Рижского залива». Это изменение было вызвано известием, что Либава совершенно оставлена русскими и что поэтому мало надежды повредить русские суда поставленным перед Либавой заграждением. О расположении русского Балтийского флота 1 августа стало известно от прибывшего из Либавы в Свинемюнде парохода, сообщившего, что русские корабли несколько дней тому назад вышли из Либавы в Ревель. Русские подводные лодки покинули гавань последними, 30-го июля, вместе с одним транспортом. Арсенал и материальные склады оставлены, портовые угольные запасы подожжены; гидро-аэропланы вылетели 30-го июля на север, среди них один большой аппарат. Ангары взорваны, гавань совершенно пуста; остались лишь несколько маленьких землечерпалок. Пароход покинул гавань 31-го июля в 10 часов утра через южный проход; минных заграждений не заметил. Эти данные, сообщенные в главных чертах «Аугсбургу», и заставили главнокомандующего изменить отданный «Аугсбургу» и «Магдебургу» морской станцией Балтийского моря приказ.
2-го августа в 8 часов 15 мин. Суда эти получили приказание морского генерального штаба начать боевые действия. В 9 ч. 30 мин. Они вышли в море. Командир «Магдебурга» получил от командира «Аугсбурга» приказ «поддерживать постановку минного заграждения артиллерийским огнем, если потребуется».
Оба корабля проложили сначала курс на Запад в 17-ти милях (31км) от Либавы; прибыть в этот пункт они рассчитывали к 18-ти часам дня. Дул слабый сев.-зап. Ветер, небо было облачно, видимость временами плоха из-за туманной погоды.Капитан Фишер имел намерение сначала выйти севернее Либавы и затем, находясь на северо-западе от Либавы, повернуть прямо на неё, поставить заграждение и начать обстрел. Мины предполагалось ставить на 20-ти узловом ходу, а обстрел произвести на малом ходу, причем подходить не ближе 6-ти миль (11 км) к побережью. Решение ставить мины на столь большом ходу и держаться при обстреле на пределе дальности орудий, было принято из опасения сильного ответного огня с берега, атак подводных лодок, а также и минных заграждений. Предположения оказались ошибочными. Все сведения сходились на том, что Либава оставлена. Все же можно было ждать ответного артиллерийского огня и минных заграждений тем более, что около 17 ч. 40 мин. на высоте Либавы «Аугсбург» получил радио главнокомандующего: «Место Либавского плавучего маяка на 6 миль в окружности подозрительно в отношении мин». Радио было вызвано сообщением капитана немецкого парохода, пришедшего из Либавы. В 19 ч. 05 мин. капитан Фишер приказал ставить мины; постановка заняла время с 19 ч. 05 мин. до 19 ч. 30 мин.
О последующих событиях он пишет в своем военном дневнике: «Тем временем в Либаве, которую из-за тумана не было видно, поднялся высокий столб дыма с молниями и облачками. «Магдебург» открывает огонь по берегу. Сигнал с «Магдебурга»: «Нас обстреливают». Ответ: «Обождать всплесков» (имеются в виду всплески на воде от выпущенных с берега снарядов). Увидев столб дыма, приказал спешно ставить все мины. Окончив постановку, «Аугсбург» становится головным в группе. Семафор на «Магдебург»: «Вперед». Предполагаю, что русские миноносцы выходят из Либавы и что на курсе, прямо на них не может быть мин. Неприятельских всплесков не видно. Крейсер выходит на позицию для обстрела. Пока не видно города и порта, взял яркое пламя за точку прицеливания. Возможно, горит, стоявший перед гаванью пароход, или пожар может быть вызван нашей стрельбой. Вскоре и в других местах Порта Императора Александра III показалось пламя. С 19 ч. 54 мин. до 19 ч. 57 мин. огонь приостановлен. Наблюдались главным образом недолёты. Приказываю поднять сигнал: «Следовать за мной» и поворачиваю ближе к гавани, чтобы открыть огонь правым бортом. Расстояние от 60 до 62 кабельтовых (11-11,5 км). Большой взрыв на берегу. Попадания наблюдались наверняка в гавани и на берегу. «Аугсбург» выпустил 280 снарядов, «Магдебург»-140; из них 20% недолётов. В 20 ч. 08 мин. огонь прекращен».
Эта выдержка из дневника ясно указывает, как трудно участникам первых боевых операций составить себе верную картину. «Аугсбург» и «Магдебург» имели предвзятое мнение о сильном русском противодействии. Они приняли береговые взрывы с огнем за стрельбу; на самом деле это русские начали разрушать свои портовые сооружения.
2-го августа в 20 ч. Главнокомандующий получил радио «Аугсбурга» следующего содержания:
1. «Поставил минное заграждение (указаны квадраты, расположение от 5 до 20 миль от Либавы).
2. Бомбардирую Либаву.
3. Либава горит.
4. Веду бой с неприятельскими крейсерами.
Крейсер "Магдебург".
Полагая, что русские открыли огонь, командир «Аугсбурга» поспешил поставить все свои мины. Впечатление, что русские суда выходят из гавани, создалось благодаря тому, что во всех трех воротах аванпорта были затоплены пароходы, которые своими трубами и мачтами торчали над водой. Это было «Аугсбургу» не известно. При очень плохой видимости, огне и дыме в районе порта эти, торчащие из воды мачты и трубы могли действительно быть приняты за выходящие военные корабли. Появление отмеченных в боевом дневнике «Магдебурга» в 20 ч. 12 мин. неприятельских миноносцев, виденных с марса (площадка на мачте), может быть приписано излишнему возбуждению; на самом деле в Либаве не было военных кораблей. Неприятельских аэропланов также не наблюдалось. Сведения об оставлении Либавы можно было считать подтвердившимся. Взрывы на берегу были произведены русскими; они сами взрывали склады боевых припасов, причем погибло громадное количество снарядов.
Затопленные в воротах аванпорта транспортные суда.
Крейсера не подходили ближе к гавани из опасения минных заграждений: риск не оправдывал цели. Поэтому бомбардировка имела лишь моральное значение. Пришлось рискнуть на посылку обоих крейсеров без тральщиков: тихоходные старые миноносцы только связали бы свободу действий быстроходных крейсеров; новых же миноносцев в то время в распоряжении командующего еще не было.
В виду того, что запас мин был израсходован перед Либавой, выполнение второй части поручения - постановка заграждения у западного выхода из Рижского залива стала невозможной. Поэтому «Аугсбург», имея в кильватере (за собой) «Магдебурга», после обстрела пошел на север, а ночью со 2-го на 3-е августа повернул на запад в направлении на остров Борнхольм.
Сообразуясь со своими запасами угля, командир «Аугсбурга» решил с 3-го августа начать войну против торговли в этой части Балтийского моря и в ночь с 3-го на 4-е августа нести вместе с «Магдебургом» дозор севернее и южнее Борнхольма. Поставленные перед Либавой мины не нанесли урона неприятелю; заграждение это и в будущем не могло достигнуть цели, так как после появления крейсеров русские, конечно, должны были считаться с возможностью постановки ими минных заграждений. Сведений о неприятеле добыто не было. Крейсера показали себя только у Либаы…
… Операция обоих легких крейсеров против Либавы в действительности протекала иначе, чем думали и ожидали в морском генеральном штабе и штабе главного командира морской станции Балтийского моря. Операция в военном отношении была выполнена неуспешно. В широкой публике она произвела впечатление и была встречена восторженно, как первое лихое активное действие флота. Неприятелю был нанесен непосредственный вред, ибо русские, потеряв голову (Уничтожение Либавского порта было выполнено по плану), уничтожили в Либаве весьма значительные и существенные для ведения войны ценности, как-то уголь, боевые запасы, портовые сооружения. Заградив входы в гавань, они сами себя лишили возможности пользоваться Либавой, как опорным пунктом. Однако, сведений о неприятеле крейсера не доставили и риск, на который пошло командование, не оправдался.
Цель всей операции не была, по-видимому, в полной мере понятна её организаторам. На крейсерах явно сказались отсутствие навыка в пользовании средствами связи. Насколько операция эта произвела желаемое моральное впечатление на врага, установить было нельзя: не было никаких данных предполагать, что она могла удержать русских от активных действий. Весь расчет русских строился на том, что с началом войны главные силы германского флота предпримут попытки захватить Финский залив. Поэтому по мобилизационному плану на случай начала войны весь флот русских сосредотачивался в районе Гельсингфорса и Ревеля. В связи с этим обстрел крейсерами Либавы произвел желаемое впечатление, так как осторожные русские несомненно представили себе, что крейсера опирались на большие силы».
Крейсер "Аугсбург".
Источник: "Война на Балтийском море. Том I". Рудольф Фирле. Редакционно-издательский отдел РККАФ. 1926 г.
Firle R. Der Krieg in der Ostsee. - Berlin: E.S. Mittler, 1921.
(Рудольф Фирле - немецкий историк, член германской исторической комиссии при Морском Архиве в Берлине).