***
Пролетев очередной перекресток, он только сильнее вдавил педаль газа в пол. Вслед ему неслись громкие гудки автомобильных клаксонов. Он буквально кожей ощущал негодование всех этих водителей. Но сейчас ему было совершенно не до соблюдения правил дорожного движения. Какая разница, остановят его за превышение скорости или нет, когда на кону стоит нечто большее.
Он выжимал из машины все, что только мог, боясь не успеть вовремя. Как только ему позвонили и сказали, что она попала в аварию, он тут же сорвался с места и поехал. Звонивший ни словом не обмолвился о тяжести повреждений, но, зная ее тягу к скорости, он боялся самого худшего.
Он не мог потерять ее именно сейчас, когда понял, как много она для него значит. Это не было любовью с первого взгляда или красивой историей со страниц глянцевого журнала. Его чувства к ней прошли долгий путь от испепеляющей ненависти и презрения к любви и восхищению.
Ненависть родилась в нем в ту самую минуту, когда он впервые увидел ее. Едва только эта маленькая хрупкая девочка с копной непослушных русых кудряшек и испуганными голубыми глазами переступила порог их дома, он понял, что она навсегда лишит его того единственного, что у него было в жизни - отца. Мать свою он почти не помнил: она умерла, когда ему было всего четыре года. С тех самых пор отец стал центром его вселенной, а появление этой уличной девчонки грозило разрушить весь его мир до основания.
Отец, сам того не подозревая, постоянно подливал масла в огонь, все время ставя ее ему в пример. Он то и дело слышал, как отец восторгался ею, а его постоянно унижал. Ему хотелось только одного, чтобы однажды она вернулась на улицу или в приют, где таким как она самое место. Но он и не предполагал, что за эту мечту ему придется заплатить слишком высокую цену.
Все произошло так быстро и неожиданно, что он еще очень долгое время приходил в себя и не мог осознать всю серьезность случившегося. Оказалось, что его отец болен раком. Болезнь была уже в той стадии, когда сделать ничего нельзя - можно было только облегчать страдания больного и молиться. Болезнь прогрессировала так быстро, что отец сгорел буквально за пару месяцев. Перед смертью тот заставил его пообещать, что он позаботится о девочке и никому не позволит забрать ее в приют. Это было абсурдное обещание, но чего только не сделаешь ради того, чтобы больной человек умер спокойно. Ни один здравомыслящий социальный работник никогда бы не дал ему опеку над этой девочкой, ведь ему самому только исполнилось шестнадцать. Он сам чудом избежал приюта, когда в самый последний момент появился брат отца и забрал его к себе.
Но ее исчезновение из его жизни не принесло ему ожидаемой радости и облегчения. Уж лучше бы она путалась под ногами, но был бы жив отец.
Мысль о том, что с ней стало, не давала ему покоя долгие годы. И, обретя твердую почву под ногами, он все же решился на то, чтобы отыскать ее. Правда, понимание того, зачем ему это было нужно, так и не пришло. То ли хотел убедиться, что она так и осталась уличной девчонкой и прозябает где-то под забором. То ли желал удостовериться в том, что она смогла наладить свою жизнь и избавиться от этих плебейских замашек. Эти вопросы так и остались для него без ответа.
Но найти ее оказалось не такой уж и простой задачей. Куда бы он не обращался, сколько бы своих связей не подключал, везде его ждал тупик. Когда в очередном приюте ему говорили, что ничем не могут помочь, он готов был все бросить и прекратить поиски, чувствуя, что просто понапрасну тратит свое время и бьется головой о глухую стену. Но опустить руки сейчас, когда он проделал такой путь, чтобы отыскать ее, значило признать свое поражение. А это было совсем не в его правилах.
Долгие поиски все же были вознаграждены - он нашел тот самый приют, в котором она провела свое детство. Директор приюта оказался из той категории людишек, которые ради денег готовы на все. И пусть сумма оказалось немаленькой, он с легкостью с ней расстался. Информация была для него намного важнее этих бумажек.
Как только ее личное дело оказалось у него в руках, он вдруг понял, что не знает, что с этим делать дальше. Зачем она ему? Она, наверное, даже не помнит, кто он такой - слишком маленькой она была тогда, когда их разлучили.
Папка пролежала на его столе ни один день, прежде чем он решился открыть ее. Стоило все же отдать должное директору, который несмотря на свою жажду денег и легкой наживы, оказался неплохим работником. Благодаря этому ему удалось узнать, чем она сейчас занималась и ее последний адрес. Если данные были верны, то она поступила в один из престижнейших университетов страны, получив стипендию.
Он быстро узнал о том, чем она сейчас живет - где и когда бывает, с кем общается, распорядок дня чуть ли не по минутам. Неожиданностью для него стало то, что помимо учебы она еще подрабатывала официанткой в одном из кафе.
Долго и тщательно продумывал он их встречу, но все пошло совсем не так, как ему представлялось. Они столкнулись практически нос к носу во время утренней пробежки в городском парке. Задумавшись о своих планах, он не заметил впереди себя девушку, которая остановилась для того, чтобы немного отдохнуть. Это столкновение показалось ему настолько глупым и киношным, что он не удержался от смеха. Этот момент до сих пор вызывал у него улыбку на губах.
А потом дни полетели один за другим. Они проносились яркой вереницей встреч, долгих разговоров, неспешных прогулок по пляжу, вечерними посиделками в открытых кафе. Им было хорошо друг с другом, но начинать серьезные отношения никто не торопился. Никаких обязательств друг перед другом, никаких обещаний и громких слов.
Ему казалось, что впереди еще целая жизнь и спешить некуда. Хотелось как можно ближе узнать ее, понять, что она за человек. Он привык быть один, всегда и во всем. Никогда не впускал в свою жизнь посторонних, предпочитая одиночество и затворничество. Этой девочке удалось перевернуть его мир с ног на голову, но одно так и осталось неизменным - он никак не мог простить себе того, что когда-то позволил дать слабину. Стоило ему тогда только попросить, и дядя взял бы ее, особенно если узнал бы, что такова была воля его брата.
Он так и не нашел в себе сил признаться во всем. Так и не смог сказать ей, что из-за его глупой ревности и ненависти она лишилась семьи, проведя все свое детство в приюте. А теперь могло быть уже слишком поздно... Отец был прав, он как был трусом, так им и остался.
Бросив машину на стоянке возле больницы, он влетел в приемный покой. Подбежав к первому же человеку в белом халате, он сбивчиво пытался объяснить, кто ему нужен. Выслушав его несвязанный рассказ, мужчина усадил его на стул и попросил подождать. Но сидеть на месте было просто невыносимо. Он ходил из угла в угол словно запертый в клетке зверь. Через несколько минут, показавшихся ему вечность, подошел доктор, который осматривал ее при поступлении. Он уверил его, что девушке ничего не угрожает - пара синяков да ушибов. И на ночь ее оставили только потому, что так предписывали правила.
В палате, куда он вошел, царил легкий полумрак - горел лишь тусклый ночник возле кровати. И только увидев ее целой и невредимой, он позволил себе выдохнуть и расслабиться.
Подошел к окну и прижал лоб к спасительной прохладе стекла. В висках ужасно стучало, голова разрывалась от дикого напряжения, пережитого за последний час. Ему вдруг стало жутко от одной мысли о том, что он мог ее потерять. Если бы она не пристегнула ремень безопасности, как обычно и делала, то неизвестно, чем бы закончилась эта история с аварией. И осознание того, что она стала для него центром его мира, обрушилось на него со всей своей разрушительной силой. Он, этот одинокий волк, который привык идти по жизни один, ни к кому не привязываясь, вдруг понял, что без нее ему уже не жить.
Он не мог сказать, сколько простоял вот так, прижавшись лбом к холодному окну, но шорох у него за спиной заставил его обернуться. Она сидела на кровати, подтянув колени к подбородку, и смотрела на него. Он все понял по ее взгляду. Понял, что ей известно, кто он такой. В ее глазах не было ни пренебрежения, ни осуждения, лишь застыл немой вопрос "Почему?".
- Прости, - только и смог прошептать он. Хотелось подбежать к ней, крепко прижать к себе и умолять простить его за все те беды, что она пережила по его вине. Но сил сдвинуться с места просто не было. Он так и остался стоять на месте, стараясь унять дрожь в руках.
- Долгие месяцы я часами сидела на подоконнике и ждала тебя. Надо мной все смеялись, когда я говорила, что ты придешь и заберешь меня домой, - произнесла она после продолжительной паузы. - Время шло, а ты все не появлялся. Я совсем потеряла надежду. Мне стало казаться, что все это было только сном. И дом у реки, и высокий седовласый мужчина, и юноша с голубыми глазами... Я перестала ждать, перестала надеяться. И только в моих снах мы были все вместе... Знаешь, эти сны были так реальны, они были словно воспоминание. Воспоминание о том, чего никогда не было... А когда ты появился в моей жизни спустя столько лет, я поняла, что эти сны - не плод моей фантазии. Ты ничуть не изменился с тех самых пор... Зачем ты нашел меня?
- Я мог бы сказать, что мне было только шестнадцать, - начал говорить он, словно и не слышал ее вопроса, - и никто не оставил бы тебя со мной... Но это не правда. Я должен сказать тебе, почему я так поступил, даже если после этого ты не захочешь меня видеть... Все то время, что ты жила с нами, я ненавидел тебя. Ненавидел за то, что ты отобрала у меня отца, лишила меня его любви и уважения. Я винил тебя во всех своих бедах... И лишь спустя годы я вдруг понял, что все это время я ненавидел не тебя, а самого себя. Ненавидел за свою трусость, за свою слабость. Это ты всегда была сильной и непреклонной, гордой и независимой, несмотря на то что была еще совсем крохой. А я был позором для своего отца, я...
- Неправда, - прервала она его. - Он любил тебя, гордился тобой. По крайней мере, так всегда было в моих снах. И я верю в то, что именно так оно и было. Но я не хочу вспоминать прошлое, слишком долго я жила в нем.
- Ты простишь меня когда-нибудь? - он посмотрел ей в глаза. От этого ответа зависела его дальнейшая жизнь. Если она прогонит его, то жизнь потеряет для него всякий смысл. -У меня еще есть шанс исправить все то, что я натворил?
- Шанс есть всегда, - загадочно улыбнулась она. - А теперь забери меня отсюда - вид этих стен нагоняет на меня тоску.
- Это безумная затея. Врач сказал..., - начал было он и осекся, понимая, что ее все равно не переспоришь. Она всегда умела настоять на своем.
- Жизнь - вообще сплошное безумие, - прошептала она, подходя к нему и протягивая ему руку. - Только поведу я, - улыбнулась она, и в руках ее звякнули ключи от его машины.
- Как ты...? - но она уже не слушала его, выбегая из палаты. - Ну уж нет, этого я тебе не позволю! - и он бросился ее догонять.