Наши матери в шлемах и латах бьются в кровь о железную старость
Машинка моя в ремонте, муж в столице, а мне меж тем надо как-то добираться на работу. Не обнаружив утром благоверного в кровати на привычном месте, я, конечно, вспомнила о том, что он в командировке, а вот про машинку в ремонте в полусонном состоянии забыла совсем. В итоге такси не вызвано, а времени до начала работы осталось 45 минут. Решаю добежать до остановки общественного транспорта и уехать с каким-нибудь таксистом, благо (как мне помнилось) на остановке их всегда пасётся пара-тройка, а то и больше.
Давненько я не была на той остановке, оказывается.
[Spoiler (click to open)]
Таксистов ни одного, зато народ научился выстраиваться в аккуратные очереди на маршрутку. Ждать долго не пришлось, 120-я подъехала как раз тогда, когда я увидела очередь и отсутствие «бомбил».
Села в маршрутку, вокруг люди вполне приличные, ибо район у нас очень даже благообразный, а остановка - конечная, в общем, кругом «наши», ну в смысле благопристойные соседи. Водитель едет аккуратно, каждую остановку объявляет дамочка цифровым голосом, с музыкой опять же, весело одним словом, солнышко опять же, золотая осень за окном, настроение вполне себе ничего. Добралась я на 120-й до Динамо и поняла, что надо перебираться в маршрутку, которая останавливается ближе к моей работе, чем 120-я, иначе не успеваю вовремя. На номера не смотрю, т.к. весьма смутно помню, какой номер куда едет, смотрю на направления. Вижу - идёт большой жёлтый автобус с надписью ВГУ. Отлично. Мне как раз в ту сторону.
Захожу, оглядываюсь, табличек с тарифами не висит нигде. «Разгильдяи эдакие», - думаю. Спрашиваю у немолодой женщины: «Подскажите пожалуйста, сколько стоит проезд?» «А нисколько не стоит, бесплатно!» - бодро отвечает мне женщина. И тут я понимаю, что это тот самый «народный автобус», о котором я неоднократно слышала. Подарок такой от щедрот барских малоимущим слоям населения.
Стою рядом с будкой водителя, смотрю на дорогу. Вроде бы и картинка за окном чудная, и с настроением всё в порядке, но что-то не так. Поняла. Запах. Запах затхлости. Нафталина, тушёной капусты, лекарств и пыли. И вот здесь я зачем-то повернулась лицом к салону автобуса.
Простите, наверное, будет очень много мата.
Граждане, это был полный пиздец.
В автобусе ехали по большей части старички и старушки. Были женщины постбальзаковского возраста и одна юная красавица-студентка. Она отвернулась к окну и не отрывалась от созерцания улиц весь свой путь. Она была, как тропическая бабочка с испуганными глазами, посреди царства нищей старости.
Я не знаю, как я не разрыдалась в этом автобусе. Это стоило каких-то бешеных усилий. Их металлические зубы. Их слуховые аппараты. Их очки-аквариумы. Их бадики. Нет, не это меня убило. К старости все мы слабеем глазами, слухом, суставами, это естественно. Другое заставило сжать челюсти.
Их плащи, купленные тридцать лет назад, когда они еще могли себе позволить такую роскошь, как новая верхняя одежда. Их лица. Их глаза. Их скорбь. Нечеловеческая скорбь в давно потускневших глазах. Их затравленность. Запах их страха, перебивающий все остальные запахи. Страха перед завтрашним днём, если он всё-таки наступит.
Клянусь, я видела их холодильники с алюминиевыми кастрюльками жидкого супа, их вытертые половички перед дверьми, обитыми выцветшим дерматином, их диваны выпуска 1974 года с вылезшими пружинами. Я чувствовала, как эти чёртовы пружины впиваются в их немощные тела сквозь застиранные простыни. Я видела их шкафы с залатанными пальто и чулками в рубчик из старых запасов. Их неподъёмные счета за квартиру и жалкие пенсии, на которые невозможно выжить.
Этот автобус назван «народным». И это правильно. Потому что символично. Ибо народ таков, каковы его старики. Наша страна именно такая. В залатанном пальто, с бадиком и безысходностью в глазах.
Я ненавижу тебя, моя грёбаная Родина. Я ненавижу страну, в которой дожить до старости страшно. Безумно страшно. Нынешние бабушки и дедушки наверняка и подумать не могли о том, что будущее с красным знаменем на мраморном куполе, которое они строили (да, они его строили, ибо что им ещё оставалось делать в этой мудацкой Стране Советов), превратится в хибару с глиняным полом и крышей из прогнившей соломы. Превратится в поиски хлеба на 50 копеек дешевле, чем в магазине за углом. В лекарства, которые не купить, и без которых умирать будет очень и очень больно и долго. В страх перед каждым Новым Годом и перед каждым Первым Сентября - по этим Всенародным Праздникам обычно повышают плату за услуги ЖКХ. В ужас перед сознанием того, что на Чёрный день уже не получается отложить ни копейки, а он неизбежен и приближается независимо ни от чего.
И не надо говорить о детях, которые должны заботиться о своих родителях. Я в повседневной своей жизни из старичков вижу только своих клиентов (которые вполне счастливы и пачками печатают фотографии внуков за счёт своих детей) и двух своих вполне благополучных бабушек (наверное поэтому меня всё это так шокировало, обычно я такого кошмара просто не вижу - негде). Одна моя бабушка давно не работает и находится на полном обеспечении своих детей, буквально два дня назад вернулась из Нового Афона, где прекрасно провела время. Вторая работает на двух работах до сих пор, а ей, на минуточку, семьдесят четыре года, она просто не мыслит себя ненужной обществу, хотя трое её детей вполне могут себе позволить содержание мамы. Работник образования. Совестливый и обязательный. Востребованный даже в своём преклонном возрасте. И слава Мирозданию. Им обеим очень повезло.
А бывает, знаете ли, что единственный, вполне состоявшийся и успешный в финансовом плане, помогающий матери, сын умирает в 56 лет из-за оторвавшегося тромба и его вдовствующая мать остаётся совершенно одна, и поддержать её абсолютно некому. И таких матерей всё больше и больше. Не выдерживают их дети этой кошмарной жизни, состоящей из бесконечного поиска выхода из безвыходных ситуаций. Умирают. Бросают старых, больных, никому не нужных больше матерей. И это блядское государство даже на секундочку не задумывается о том, как живётся этим оставшимся один на один со своей кошмарной старостью людям. Но с улыбкой от уха до уха радостно рапортует о том, что пенсии опять, сцуко, увеличили! Аж на бешеные 8 процентов, которые ещё в позапрошлом году сожрала инфляция.
И да. Когда моя начальница, вроде бы адекватная почти во всех отношениях, начинает при мне рассуждать о том, что бояться голода в наше время глупо, я готова задушить её. Голыми руками.
Пусть проедется в «народном автобусе». Пусть посмотрит, что такое страх. Настоящий.