К вопросу о том, о чем и как думать и писать эмигрантам
Наталья Резник (Денвер, Колорадо, США)
Неоднократно от самых разных людей я слышала, что с моей стороны странно не только высказываться о том, что происходит в России, но и вообще о происходящем в России беспокоиться. В соцсетях на комментарии такого типа я обычно не отвечаю и всерьез в дискуссиях на тему так называемого “эмигрантского” отношения никогда не участвовала, поскольку мне всегда представлялось, что, как сказал Бобышев в довлатовском “Соло на Ундервуде”: “Нет такой проблемы! Что тут обсуждать?!
Может, еще обсудим - красть или не красть в гостях серебряные ложки?!” Я бы и не стала об этом писать, если бы в последнее время высказывания об эмигрантах не появлялись с самых разных сторон, и даже вполне вроде бы разумные и уважаемые мной люди не начали подвергаться патриотическим припадкам разной степени тяжести, суть которых сформулировала, вслед за Пушкиным (обронившим, как известно, в частном письме, что ему досадно, если иностранец разделяет его презрение к России) Агния Барто:
“Я свою сестренку Лиду Никому не дам в обиду! …
А когда мне будет нужно, Я и сам ее побью”.
Рассуждения на тему отношения эмигрантов к России находятся в спектре от совкового “продал Родину за колбасу - теперь сиди и помалкивай” до снисходительной нежности к живущим за границей существам, околдованным неспособностью порвать с Родиной последнюю связующую нить.
Совсем недавно главный редактор “Знамени” Сергей Чупринин в фейсбуке выложил на эту тему небольшое эссе, где выводит некий общий тип эмигранта, неспособного “отлипнуть от наваждения” и говорить о чем-либо, кроме как “о наших властителях, наших бедах, нашей литературе и нашей манере одеваться. Не все, конечно, с ненавистью или с презрением. Часто с искренней душевной болью, как о семье, оставленной в беде, а то и со светлой ностальгической грустью”.
Трогает то, что Сергей Чупринин не только прощает эмигрантам их вечную слабость, но и оправдывает их: не все ведь с ненавистью или презрением, бывает, так сказать, что и с искренней болью (пафосное и нелепое это обобщение выглядит чуть не ли ультра-либеральным на фоне сегодняшнего патриотического маразма).
Обратите внимание, как властители между делом смешались в одну кучу с бедами и литературой, а эмигрантские эмоции, таким образом, одинаково применимы ко всем вышеперечисленным категориям. Это неизбежное следствие выстроенной в подобных рассуждениях картины мира, о которой речь пойдет ниже.
Недавно мой друг Михаэль Шерб написал в фейсбуке следующий иронический пост на тему отношения к эмигрантам:
“…почитал ленту и понял, что хороший эмигрант это тот, который:
а) не интересуется тем, что происходит в России; б) вследствие этого, понятия не имеет о том, что происходит в России; в) и уж конечно не высказывает свое мнение о том, что происходит в России.
Эмигрант, не удовлетворяющий вышеперечисленным условиям:
а) не состоявшийся человек, очевидно, получатель вэлфера или что-то вроде того; б) имеет, как минимум, легкие психические отклонения от нормы; в) из вышеперечисленных пунктов понятно, что мнение такого эмигранта мало чего стоит”.
В ответ он получил массу серьезных реплик от:
“судить оттуда о жизни бывшей страны проживания (скажем так), о чем знать уже толком не можешь, раз ею не живешь, - это хоть и не редко встречается, но отнюдь не нормально”;
до:
“ведь ни для кого не секрет, что в комментариях отъехавших из России про Россиию гораздо больше негатива, нежели чем у не отъехавших из неё про остальное планетарное пространство?”
и (как же, без ожидаемого!)
“тут срабатывает общепринятое: надо ведь как-то оправдать свой поступок - эмиграцию, причём, некоторые пишут, что в эмиграции хлебнули лишку много больше, чем в россии, но всё равно стоят на своём - наша страна - это говно”.
(Последний комментарий, кстати, от регулярно публикуемого поэта. Авторская грамматика сохранена, а имени я не называю, дабы не позорить патриотически настроенного литератора.)
Роднящей в данном случае левых и правых, великорусских шовинистов и западников, является попытка объединить эмигрантов в некую отдельную группу, не то национальность такую, не то партию, а себя, вместе с остальными проживающими в России гражданами отнести к другой группе (классу, категории, нужное подчеркнуть). И тут уж, в соответствии с классификацией, все, что происходит в России, становится “наше”, эмигранты сразу становятся “они”, которые говорят чего-то там “о нас” (в данном случае обо всем, что заключено в границы страны, власть ли это в Кремле или тонкий в поле колосок).
И, как ни крути, а ненавистное ли, любовное ли, но и то и другое приходится к классу эмигрантов: формировать отношение, объяснять их поведение (не то, не состоялись на новой родине; не то, ищут оправдания отъезду, не то особость НАШЕЙ русской культуры их держит) и / или плевать им всем сразу в лицо, или жалостно всех скопом гладить по голове, или наблюдать и анализировать, как вид окольцованных птиц.
Особость, видимо, русская действительно тут проявляется. Проявляется она в привязке человека к стране. Традиция несвободы, в частности, несвободы передвижения, засела в нас настолько глубоко, что невероятно трудно стряхнуть с себя наваждение (вот уж, в самом деле, наваждение!) и перестать характеризовать человека, пользуясь пропиской.
Когда моя выросшая в Америке дочь уезжала жить в Германию, я спросила, как относятся к переезду в другую страну ее друзья. Мне пришлось долго объяснять, что я имею в виду, поскольку вопрос этот ни для нее, ни для ее друзей просто не стоял, как тот самый вопрос, красть или не красть в гостях серебряные ложки.
Разговоры о якобы неосведомленности эмигрантов - все из тех же заскорузлых советских реалий. Обвиняющих эмигрантов в том, что те застряли в советских временах и судят оттуда, неплохо бы вдохнуть свежего воздуха 21-го века, когда открыты границы географические и информационные. Живу ли я на территории России? Нет, много лет не живу. Знаю, ли я, что происходит в России? По крайней мере, не хуже, чем знаю о том, что происходило в фашистской Германии, например (и, представьте себе, позволяю себе о ней судить).
И что ж это я переживаю по поводу того, что происходит в далекой стране, когда моя жизнь так давно и благополучно обустроена в США? Хотите ответа на этот вопрос? У меня есть российский паспорт, и российское законодательство позволяет мне голосовать на российских выборах в отсутствие каких-либо вопросов по этому поводу даже со стороны российской власти. Не будет никакого ответа, и сам вопрос бестактен и бессмыслен. С приветом из солнечного Колорадо, и не от русской общины, и не от эмигрантского сообщества, а только и исключительно от меня, эмигранта в первом поколении, оставляющего за собой право сохранять собственную личность и взгляды в любой точке земного шара.
Источник: К вопросу о том, о чем и как думать и писать эмигрантам
P.S.: Сори, но в редакторе нет возможности проставить теги.