Радость и печаль

[filin7]

Вот такую картину увидел у своего подъезда, это на 4-ой улице Брайтона в Бруклине Большого Нью-Йорка, под вечер. Это такой огромный, ростом с меня, русский почему-то медведь.
Сначала я подумал, что это просто пьяный. Однако наши русские алкаши редко до такой степени напиваются: если уж бомжевать, то в компании, в которой все друг за другом следят, а кто на ногах не стоит, того носят (своих не бросают, а в одиночку не пьют). И сначала это была печаль. Но тут же и радостная думка: этот Медведь добрался до Америки, он беглый "оттуда", -- никаких вокруг пустых бутылок и мусора. Просто, устал человек. Зато счастливый, джинсы оторвал, настоящие! -- Сейчас отдышится, напялит и поковыляет за пособием.

А вот что в кадр не вошло, памятное свежее. Иду я на работу с утра. Метро вон там, в конце квартала за углом. Поднялся до входа, это два марша крутой лестницы. На площадке замешательство: две русские тётушки сварку затеяли. У них большая тележка на колёсиках, и они не сообразят, как с ней спускаться. В тележке на дне какой-то мелкий пакетик. По говору это россияне, и одна тётка понапористее. Она выговаривала другой, что "не надо было брать эту телегу, что предупреждала". Я уже понял по опыту, что дамы отправились на "шоппинг", но что-то такое купить, чтобы заполнить хоть наполовину, поскупились. А в США не принято пихаться. Вот я и сам замешкался, чтобы дать новичкам сгруппироваться. Это буквально две секунды. Но бойкая дама восприняла по-своему: "А вот сейчас нам молодой человек поможет спуститься, вот сейчас!" -- и ко мне сразу на английском -- типа, "хэлп нам". Возможно, она принимающая сторона и уже набрала с годик эмигрантского стажа, а вторая матрона -- гостит у принимающей стороны. Но скорее обе -- в туристах, на постое. Местные, обычно, усваивают, что на Брайтоне сначала обращаются на русском, а не на английском. Впрочем, оценка была моментальной "про себя", а вслух я чуть было не потерял речи дар, от такой наглости. И выпалил уже автоматически, на чистом английском с понятным акцентом, мол, я спешу на работу, а не на пляж, и что у меня нет времени заниматься ихними проблемами. В ответ была сцена немого шока, ведь это так негостеприимно -- не уделить женщинам в безвыходном положении каких-то пяти минут, снова спустившись по лестнице и снова после поднявшись, пропустить свой поезд и ждать следующего, пожертвовав в итоге часом своего трудодня с повременной оплатой! -- Впрочем, я поспешил на перрон, про себя чертыхаясь. Всё же, это определённо первостатейное хамство, приставать к людям и не понимать, что не все кругом такие же праздные, как вы. По крайней мере не просить поднявшегося спускаться, а просить того, кому по пути, вниз. Это даже не совковое проявления, это что-то другое, доселе незнакомое.
Или другая картинка, уже в вагоне метро, тоже с "нашими", на это раз русскоязычными из Израиля. Это тоже две дамы, одна пожилая, другая моложавая, с кучерявой пышной чёлкой из под широкополой соломки. Так у нас в НЙорке не ходят, ну да ладно. Сидим друг напротив друга на лавках, до станции пересадки минут пять езды. Я слышу негромкий разговор их, разумеется, о покинутом Израиле (на время, видимо). Пожилая смотрит в голову вагона, её беспокоит -- не пропустить бы конечную остановку. А вот другая просто вперилась в меня взглядом, выражающим, буквально, "возьмите меня!" -- или что-то в этом роде. Так у нас пялиться и вовсе не принято, это невежливо, это вызывающе. И вот это, конечно, чисто совковская, памятная ужимка. Я сам от неё долго отучался, может, лет пять. Это как раз срок, когда многое совковое улетучивается (я бы ещё контрольных пару лет добавил, до семи). У меня были с собою очки от взглядов, но я просто достал смартфон, почитать новости, а взгляд этой горячей дамы угадывал краем глаза, периодически вскидывая голову и разглядывая вид за окном поверх её головы (так обычно реагируют горожане, прежде чем запустить в голову наглеца стаканчиком с кофе или зонтиком из Китая, но были случаи, когда набрасывались и резали бритвой, и это не шутка). Впрочем, видимо, не дождавшись моего ответного долгого взгляда в упор, выражающего готовность к немому поначалу диалогу, что-то вроде ритуала обнюхивания у собак, дама стала периодически поворачиваться к своей спутнице, вздымать томно грудь ... Пересаживаться мне было просто лень.