Страна заборов
Говорить о том, что рыба гниёт с головы - хорошая отговорка для хвоста.
Автор не известен
На тему запретов в государстве не писал только ленивый. Впрочем, на очередной разговор о запрещении чего-либо поднимается вой, оканчивающийся эпическими битвами в комментариях или гневными статьями с опровержением по типу «а в Америке негров линчуют». Де «вот пишут и делают у нас чё захотят, а вы попробуйте спеть в мечети, кирхе или отписаться на сайте Белого дома, что Обама мудак».
Однако точечные удары, в виде разгонов брандспойтами тамошней политоты и очередного потерявшего нюх политкорректности анонимуса, общей картины в понимании того, что за бугром какая-никакая свобода слова, но есть.
Очень сложно искать первопричины того, что же такого случилось, что всё вдруг стали запрещать. Можно винить правительство и копаться в себе сколь угодно, но существующее положение дел наводит на мысль о том, что во многом запрет, как таковой, есть продукт самого общества.
Ведь, помимо общечеловеческой неприязни к курению и распитию спиртных напитков в общественных местах, у нас всегда существовали внутренние позывы кошмарить людей, решивших отдохнуть на газоне или пофотографироваться внутри общественного, административного или торгового здания. Хотя закон, так исправно гнобящий гомосексуалов и оппозиционеров, которым дай только волю собраться больше трёх, ни в коем случае не запрещает, а даже прописывает: что, как и где. Синдром вахтёра - это не новость, это обыденность.
В порядке вещей инициатива, которая непременно будет наказуема. Любое проявление альтруизма, будь то благоустройство территории жилого района или бесплатные услуги, в лучшем случае вызовут косые взгляды и недоверие. Инициатива - эта девиантщина в прямом смысле!
Мы можем кричать и восторгаться широтой народной души, вперемежку с утренними тёпло-потными «оргиями» в общественном транспорте, но конечной точкой запрета в российском обществе, не навязанной жерновами смерти авторитарного государства, стал простой предмет архитектуры - забор.
Мой коллега по работе, проживающий в пригороде Владивостока, искренне удивлён нынешней застройкой частного сектора. А ведь ещё каких-то десять лет ничто, кроме как милых деревянных заборчиков высотою в метр(сетки рабицы, на крайний случай), огораживавших загородные дома, не ограничивало проход в лес или к морю: всегда находилась тропинка.
Сине-зелёные профнастиловые монстры вознеслись к небу, став символом эпохи стабильности.
Это последний рубеж, за который будут биться, но который не станет спасением от запретов, живущих в нас самих. Поэтому можно катать десятиметровые простыни в комментариях о злобном Путине - это не преступление. А вот мыслить и поступать против запретов, ограничивающих нашу повседневность - это смертный грех, возникновения которого так боятся государство и церковь в каждом отдельном винтике-россиянине.
P.S.: Впервые, с феноменом высокого забора я столкнулся, когда в 2003 году муж моей родной тётки, азербайджанец по национальности, недавно купленный дом обнёс четырехметровым забором из покрашенной в серый цвет жести. Мотивация - «на моей родине так принято». Кстати, и с традицией кататься на свадьбу по городу и отчаянно фафакать я столкнулся, как ни странно, на азербайджанской свадьбе в 98-году. Я ни на что намекаю, просто вспомнилось.