Мы свинками готовы хорошенькими стать
Предновогодний лонгрид - добрый, смешной, терпкий. Ну, все как в жизни, где есть дети. А даже если и нет. Дети - это же про нас. Это же повторилось то, что было, на новый лад. Пусть все сбывается. Это вам желает Гоша, не постесняюсь этого слова, символ наступающего года.
***
«Мама, я опять забыл! Кто я? Хрюня? Поросенок? Свинья? Нет, как-то по-другому! Помнишь, как?»
Погружение в роль Свинки у Гоши продолжалось месяц. Зазор между утренником «День матери» и «Новый год» длиной в 30 дней позволял это делать на законных основаниях.
Когда Гоша выучил слова, с погружением пошло полегче.
Слов было немного.
«Мы свинками готовы хорошенькими стать!»
Все.
Тем ответственней была роль. Нужно было вложить всю гамму чувств в эти пять слов.
Свинок, символов наступающего года, в новогоднем спектакле было три. Как в сказке про трех поросят, но на новый лад.
Гошин спич «Мы свинками готовы хорошенькими стать!» подхватывал Тема: «Не чистимся, не моемся, не любим убирать!». Дальше Матвей констатировал: «Себя мы Волку серому в обиду не даем!», после чего три поросенка (простите, три Свинки) махали кулаками и хором сообщали: «В лесу задиры первые, мы сами всех побьем!»
А дальше был танец. И всё. Можно было выдыхать.
Все, что было в утреннике до и после, Гошу не интересовало. Он понимал, где она, квинтэссенция новогоднего утренника. В чем соль.
***
В садик Гоша шел с боевым настроем: «Главное - передать эмоции на сцене, мама!»
Спорить с этим я не собиралась.
Гоша безостановочно твердил: «Мы свинками готовы хорррррошенькими стать!»
Я убеждала, что он готов к триумфу. И настраивала, что если зрители начнут смеяться, то не надо реагировать на смех, надо доиграть свою роль.
Гоша уже опытный актер, воспитательница Елена Юрьевна прочла ему лекцию, что зрители смеются не над актером, а над его образом. Образ у Гоши снова был что надо, для попы предполагалась подушка. Поменьше, чем для костюма Мыши, в роли которой Гоша дебютировал месяц назад в спектакле «Репка», но тоже ничего.
Гоша сказал, что готов к смеху. И еще раз проверил, куда засовывать язык во рту, чтобы получилось стать «хоррррррошенькими свинками».
А еще Гоша безостановочно трогал свою щеку, «не отклеился ли крем».
Крем держался как надо. Тонак вообще обычно не отклеивается, просто мужчины об этом не знают.
…Все началось с Максима. У Максима на работе была фотосессия на корпоративный портал. «Мне накидали тончику, - начал Максим свой рассказ, - наложили тени, сделали укладку гелем…»
Меня все это заинтриговало. А Гошу еще больше. Поэтому Гоша от безделья поставил себе массажную банку на щеку. На щеке образовался синий такой засос. Да здравствует тонак «Лореаль, ты этого достойна».
Оправданием Гоше служил тот факт, что Гошин друг Андрей (через месяц 14 лет) вдохновившись Гошиным примером, поставил себе массажную банку на лоб. Засос по центру организма был такой, будто русалка долго примерялась под водой и, выбрав точную дислокацию, осуществила свой беспрецедентый по целомудрию, но не лишенный элементов эротики поцелуй. Оставив улики. Андрей тоже теперь знает, что такое тонак.
А, еще. Главное.
У мужчин же пунктик на размерах.
Гоша смотрел на меня так, как смотрит сын на мать. Глаза-маслины округлились и требовали правды и только правды.
«Мама, ну правда же, у меня самый большой пятачок будет?»
«Конечно, сын», - сказала я.
Я не могла поступить иначе.
Я добавила, что меряться пятачками - это вообще не для сильных духов. И что вообще-то неважно, у кого какой пятачок. Но Гоша уже был спокоен.
***
Зрители все-таки смеялись.
Не все. Гоша сказал так: «Смеялась в основном левая часть зрительного зала». Потому что подушка-попа съехала немного влево. Но в природе и не такое бывает.
Гоша как мог передал эмоции. Правда, за эмоциями звук «р» утратил значимость, и свинки стали «холёсенькими».
Но все стало неважно, когда пришел Дед Мороз.
У Деда Мороза была роскошная синяя шуба, и подготовишки во главе с Гошей тут же стали мучиться, настоящий это Дед или нет. Они всю жизни считали, что у настоящего Деда Мороза шуба обычно красная. Воспитательница сказала, что это Дед Мороз с Северного полюса, а не с Южного, как раньше.
Гоша кивнул. Все бьется. Хотя Алиса твердила, что это переодетый артист.
У меня даже ничего не ёкнуло. Я точно знала, что это не артист.
Дед Мороз потел. И еще он немного забыл слова. И потерял мешок с подарками. И веревка запуталась, которой он хотел вытащить мешок с подарками из-за угла.
Я не волновалась вообще - Дед Мороз еще за две недели до утренника сказал мне, что слова он вставит себе в ухо наушником, и что у него будет дублер.
Но тут дублер что-то запротестовал. К тому же, Дед Мороз был настолько настоящим, что опыт дедморозить у него отсутствовал вообще. И еще он злился на Катю, музработника. Ему казалось, что песня про елочку зазвучала раньше. И все пошло не по плану.
И на себя Дед Мороз тоже злился.
Хотя снаружи это выглядело иначе. Это выглядело так, что Дед Мороз-флегматик из глубокой тундры оказался закинутым на Парнас, и все в нем (в Деде Морозе) хорошо, просто секса нет. В смысле, в образе нет секса. Флегматик, знаете? Темперамент такой. На Снегурочке заснет.
А садиковскому Морозу, я считаю, секс и не нужен. Так что я согласилась с Гошей - все бьется.
Я хлопала в ладоши образу Деда Мороза громче, чем хлопала образу Гошиной Свинки. Потом, когда я через полчаса обняла Деда Мороза, который снова был в образе охранника Ромы, у него была насквозь мокрая спина рубашки. «Хорошо, что он не растаял прямо там, под ёлкой», - подумала я.
***
Гоша был счастлив.
Он получил два подарка от Деда Мороза - конфеты и игрушку.
Два сладких подарка от Кирилла - за аренду своего костюма Гномика и по случаю Дня Рождения Кирилла.
Один сладкий подарок от дяди Миши Киселева, который ценит Гошин талант.
Гоша прикидывал, что если эта тенденция сохранится, а до Нового года, считай, еще больше 10 дней, то жить можно.
Гоша тащил свои подарки в большом пакете. Пакет цеплялся за сугробы. Гоша не сдавался. Пакет тоже.
Размер-таки имеет значение. В мире мужчин. Потому что когда у тебя большой пакет с подарками, можно простить Деда Мороза за отсутствие того самого подарка. Гоша утром уточнил деловито: «Дед Мороз принесет мне то, что я попросил в письме?»
Гоша попросил в письме ни много, ни мало - робота-собирателя Лего. Чертеж Гоша приложил. В скобках написал название робота («ПОМОШНИК»).
Я сказала, что Дед Мороз не ходит на робототехнику, и потому заменит этот подарок на что-то другое. Гоша расстроился. Ходил по дому, приговаривал: «Бред. Это полный бред. Это реально какой-то бред».
Сейчас бред рассеялся, как с белых яблонь дым. Пакет уравновешивал ситуацию.
Вдруг Гоша остановился. Спросил меня: «Ты знаешь, сколько было строчек в моих словах?»
Я задумалась. В мозгу замигало красным отныне ненужное: «МЫ СВИНКАМИ ГОТОВЫ ХОРОШЕНЬКИМИ СТАТЬ».
Я вспомнила все, что знала про мужскую психологию. Размеры. Все это.
И сказала с поддерживающей уверенностью: «Две!»
«Ха! - сказал Гоша. - Считать не умеешь. Четыре! Послушай!
Мы свинками!
Готовы!
Хорошенькими!
Стать!»
Поняла?»
«Маяковский, - подумала я, - не меньше. Его все ненавидели за то, что брал оплату построчно, а в строке по слову. И Гоша туда же».
«Поняла», - говорю.
Уже очень хотелось зайти домой и переодеться.
«А ты поняла, почему я вчера нарисовал снеговика без глаз?» - уточнил Гоша.
«Нет, не поняла».
«Потому, что он смотрит в небо, мама. Мой снеговик смотрит в небо. А ты? Давай посмотрим в небо, мама!»
Мы с Гошей остановились прямо у парадной. И стали смотреть в небо. Как Гошин снеговик.
Падал прошлогодний снег. И снежинки таяли на лице. И немножко хотелось плакать. И Гошин тонак от горячих снежинок размазался, и стало видно синяк. И пахло Новым годом. И впереди было много разных подарков. И было ясно - вот теперь все будет хорошо!
