Адмиралтейская панель-18 (завершение навигации 1998 года)
*На фото конкуренты - Иван Федорович (Борода), который появляется в этой главе с дипмиссией, а еще Мишка и Наташа в качестве статистов.
Адмиралтейская панель-1
Адмиралтейская панель-2
Адмиралтейская панель-3
Адмиралтейская панель-4
Адмиралтейская панель-5
Адмиралтейская панель-6
Адмиралтейская панель-7
Адмиралтейская панель-8
Адмиралтейская панель-9
Адмиралтейская панель-10
Адмиралтейская панель-11
Адмиралтейская панель-12
Адмиралтейская панель-13
Адмиралтейская панель-14
Адмиралтейская панель-15
Адмиралтейская панель-16
Адмиралтейская панель-17
Адмиралтейская панель: Французская история
Адмиралтейская панель: самоотливные шпигаты
Адмиралтейская панель: Училка и Эрмитажные коты
Лето катилось в осень. Пахло отчаяньем. Мне пахло отчаяньем. Было понятно, что так, как было раньше, уже не будет - я другая. А так, как сейчас, не будет тем более. До следующего лета.
Точкой отсчета стал день ВМФ. Тот, первый день ВМФ на пристани прошел почти незаметно - ни народных гуляний, ни оркестров, ни кораблей на Неве. Разве что людей на причале чуть больше обычного, разве что в толпе то тут, то там мелькнет тельняшка, разве что настроение у Адмирала с самого утра было праздничным - таким, что было ясно: приключениям быть!
Впрочем, мой личный день ВМФ почти не отличался от остальных рабочих дней. Вот только когда, как я думала, все закончилось - я получила хорошую зарплату и облегченно выдохнула после пяти экскурсий, то оказалось, что ничего не закончилось. Что «тополиный пух-жара-июль» только начинаются. Что можно пить водку из горла (нет, это было не в моих правилах), смотреть совсем другими глазами на всех своих - на Адмирала, Репу, Агурца, растворяться во всем этом - да-да, и я тут не лишняя!, удивляться - как я раньше не ощущала важность этого праздника, и…
…но метро закрывалось, и я, преодолевая себя, пожала руки всем остающимся на причале и поспешила через Александровский сад.
В полдень следующего дня на причале не было никого. Пьяно качался на волнах странно ошвартованный у гранитного кольца «Стриж». В «Стриже» спал Репа, и разбудить его с набережной не было никакой возможности. Гринды и второго «Стрижа» нигде не было. Набережная будто вымерла.
Я сидела в кафе - выбрав место за столиком с подветренной стороны, листала уже не особенно актуальный путеводитель (что я там не видела?), грызла яблоко. «Гринда» пришла через полтора часа, я к этому моменту прилично замерзла. За штурвалом стоял Мишка, Секретный Физик - бодрый, гладко выбритый: «Ну чего, боевая подруга? Ждешь? Как вчера отпраздновали? Адмирал позвонил мне утром, сказал, что никто не может проснуться, вытащил меня из дома. И кого здесь катать сегодня? Два часа дня, а народу так и нет!»
Часам к трем-четырем народ очухался - и тот, что вышел гулять по набережным, и тот, которого ждала я лично. Адмирал, Репа, Агурец, Серёга, друг Адмирала, появились на набережной вместе - шли они нетвердым шагом, разговаривали чересчур громко.
- Трудишься, рабочий класс? - похлопал меня по плечу Адмирал. - Не представляешь, что вчера было!
- Что было? - оживились мы с Секретным Физиком.
- Да пусть Серега расскажет! Или…
- Вот пристали! - покраснел Серега! - Было и было! Сами познакомитесь, что мне тут много говорить.
Так на причале появился Приз. Правильно сказать «появилась Приз» - бойкая девчонка лет двадцати. «Я Вика, - доложила она мне, когда мы встретились через пару дней - Серега вышел на работу, а она вместе с ним. - Я из Васкелово. И у меня есть сын».
Я не представляла, где оно - Васкелово. Как это - иметь сына в 20 лет - я не представляла тоже. Ну и то, что Вику звали Вика, не пригодилось мне никак: все, все вокруг звали Вику Призом, и Приз счастливо откликался на это новое для неё имя. Казалось, что на набережной она счастлива. Будто нашла что-то, что давно искала. Или даже не искала - потому, что не знала, что такое бывает. А тут…
Две недели августа мы виделись с Призом регулярно. За это время я не узнала о ней ничего нового - кроме того, что она любила пиво и Дарью Донцову. То есть так: она бесконечно любила пиво и Дарью Донцову. Ну и Серёгу она теперь любила тоже. Это было как-то осязаемо, бесспорно. Серега в присутствии Приза стал каким-то новым. То ли моложе, то ли тверже - кто его поймет. Другим стал. Ну и интриги прибавилось - в обязанности капитанов и экскурсоводов теперь входило быть ежеминутно на шухере и давать знаки Призу и Серёге, если на набережной появлялись Серегина жена или дочки.
Мне не нравилось участвовать в этих играх, но… Но это была часть корпоративного этикета, что ли. Тут не спрашивали - нравится или нет.
…Я зазывала туристов, стоя на своем обычном месте, в тени гранитной вазы. Ко мне подошла высокая женщина: «Ира?»
Паштет метнулся на лодку. По его импульсивности я поняла, что что-то не так. И в тот же момент догадалась, что: он поспешил к Сереге и Вике - сказать, чтоб они не высовывались на берег, а на меня обрушился поток площадной брани. Я пыталась уловить суть, и уловила её: мне не стоило уводить Сергея из семьи. Я пыталась оправдаться - это было бесполезно. Оправдания и объяснения только больше распаляли Серегину жену: «Да ты и юбку короткую надела для него! И кофточку не застегиваешь на все пуговицы!»
Я аккуратно огляделась по сторонам: невдалеке стояли и наблюдали за сценой ревности конкуренты - Иван Федерович и Педрос. Я чуть качнула головой - этого было достаточно: Иван Федорович степенно подошел и убедительно окая, встал на мою сторону: «Гражданочка, если хотите прокатиться - это ко мне. Что вы к ней прицепились - у неё лодки хлипкие, сами посмотрите. А если вы думаете, что она может увести мужа из семьи - это вы хорошо о ней думаете! Она вообще не по этому делу. Её здесь только деньги и интересуют. А что там у вашего Сергея насчет денег? С него взять нечего - сами понимаете!»
Услышала Серегина жена Иван-Федоровича или нет, было неясно. Но сам тон моего защитника её остудил. Она, обиженно всхлипывая, ушла. Я осталась обтекать на пристани. И извинения Сереги не помогли - настроение было испорчено.
***
17 августа был такой же рабочий день, как обычно. Обычный августовский воскресный день. Вечером похолодало, задул холодный юго-западный ветер: направление мы определяли по флагштоку на Адмиралтействе, потом ветер усилился, потом усилился еще. Вода в Неве поднялась. Гринду не качало на волнах, а швыряло: с сомнением глядя на Неву, Паштет изрек: «Мне в порт добраться - как пройти через море Лаптевых».
В метро лица людей были напряжены. Я не удивлялась - мне после рейса на волнах тоже было не особенно весело. Утром лица людей в метро все еще были напряжены. Я не удивлялась: погода не шептала вообще: ветер хоть и уменьшился, но ощущения осени подтверждались и за ночь пожелтевшей листвой, и тяжелыми черно-синими тучами, и цифрой на градуснике - похолодало до1 2 градусов.
На пристани стояла ошвартованная «Гринда». Адмирал и Секретный Физик улыбнулись мне - но как-то невесело улыбнулись, через силу.
- Ну что, Ириха, - сказал Адмирал. - Вот и закончилась навигация, считай. Все. Баста. Ты хотела каникул - вот тебе каникулы. Гуляй, студент. Почти две недели у тебя до сентября. К родителям поедешь?
У меня защипало в глазах. Все???
- Ирих, ну пойми, ловить нечего. Я посмотрел прогноз погоды - дальше будет вот так. 10 градусов. Только жопы морозить. А люди кататься не захотят теперь до мая. Дефолт.
- Дефолт? - переспросила я.
- А ты с Луны, девочка? - обалдело уставился на меня Физик. - Телик не смотришь?
Телека у меня в общаге не было.
На пристани показались Серега с Призом: на Призе была короткая юбка и кофточка, смотреть на Приза было холодно.
- Ну, мы на Апражку, одеваться - не выпуская сигарет из ртов, хохотнули Приз и Серегой. - Потратим заработанное непосильным трудом.
- И я тогда пошла, - через силу улыбнулась я. И, стараясь, чтобы голос не дрогнул, добавила, - всем спасибо.
Шла через Александровский сад и не вытирала слезы с глаз - они катились водопадом. Было ужасно обидно. Непонятно почему было так обидно. Обижаться было совершенно не на что.
Невский будто вымер. Никто не смотрел на меня сочувствующе, никто не подходил с советами. Я дошла до касс на канале Грибоедова и купила билет до Мурманска. На сегодня. До поезда у меня было часа четыре - добраться до общаги и собрать вещи.
***
Когда я приехала, денег дома не было. Совсем. Родители только вернулись из отпуска, а аванс задерживали.
2600 рублей, заработанных за лето, мы всей семьей потратили за неделю. Я была горда неимоверно.