Ночное петербургское
А вчера ко мне приходила прокатиться коллега со своим мужем, после экскурсии разговорились. Во сколько я заканчиваю и всё такое.
Я рассказала, что в половине второго ночи ловлю машину и проношусь на ней последним эшелоном по мосту. После чего мост разводится, а я счастливо засыпаю дома.
«И ты не боишься так поздно ездить? - спросила коллега, домашняя довольно девушка. - Одна? Каждый раз новая тачка? Новый водитель?»
Нет, не боюсь.
И бог бережет.
И вообще, я так много езжу, что у меня есть уверенность в том, что водители машин, что останавливаются по первому взмаху руки составляют некое братство со своими устоями. И если кто обидит пассажира, то другим может не поздоровиться. Все это понимают, и потому у меня за много лет (тьфу-тьфу) не было никаких эксцессов.
Вчера водитель был… Ну, с Кавказа. Таких много в городе: разбитая «пятерка», золотые зубы, акцент, прокуренный салон. Работяга.
Развернулся с Адмиралтейской набережной на Дворцовый мост (там нет левого поворота), прокомментировал: «Вот, нарушили права дорожного движения».
Спросил, можно ли закурить: нет, лучше высадить меня и тогда уж покурить. «Я услышал ваше мнение, договорились».
Уточнил, можно ли подкинуть двух парней, что вскинули руку у «Лесной». Нет проблем. Парням оказалось на Кондратьевский, не по пути.
Обсудили, что стало мало ночных прохожих, останавливающих машины. Их стало меньше в разы, правда.
«Ничего, - сказал парень, - Господь всемогущ. Всем дает еду и работу».
Я вспомнила, как недавно maryly_y написала мне коммент-цитату из Евангелия, что «птицы не сеют и не жнут, а нужды не имеют. Отец небесный знает их нужды, тем паче наши». Озвучила его. Парень улыбнулся: «Да-да. Знаете, как это происходит? Я вот на работе выхожу курить на улицу, а птички рядом. Мне хочется их угостить, и я беру горошек, греченьку, пшено. Так они и приучились подлетать ко мне». Я думала, что он сейчас добавит что-то в духе «И люди так же», но нет. Обошлось.
По умолчанию - и люди так же.
А потом мы всё-таки подхватили двух девушек на Гражданском. Девчонки были с бейджами, ехали с работы в ресторане. Им было по пути с нами. Они сели на заднее сиденье, а водитель тихо спросил меня, как ему проехать лучше на угол Тиморовской и Ушинского. А я как раз знала.
А девчонки на заднем сиденье ссорились - чья очередь платить. В смысле, каждая считала, что её очередь.
А я сказала шутя: «Девочки, не ссорьтесь!»
А они в один голос спросила: «Ой, а куда это мы повернули?»
«Сейчас я выйду на Ковалевской, а вы дальше поедете», - объяснила я.
И расставались мы все очень тепло.
Хорошая компания.
«Доброй ночи», - сказал водитель, когда я давала ему деньги.
«Ну, теперь уже покурить выйдет, только когда девчонок высадите», - сказала я.
«Ага», - улыбнулся парень. С золотыми зубами. С Кавказа.
«Греченька» - вот что меня умилило. Такое слово. Такое отношение.
Я пришла домой, Максим уже спал. Два ночи.
А мне было хорошо. Город. Лето. Люди. Жизнь.
Я рассказала, что в половине второго ночи ловлю машину и проношусь на ней последним эшелоном по мосту. После чего мост разводится, а я счастливо засыпаю дома.
«И ты не боишься так поздно ездить? - спросила коллега, домашняя довольно девушка. - Одна? Каждый раз новая тачка? Новый водитель?»
Нет, не боюсь.
И бог бережет.
И вообще, я так много езжу, что у меня есть уверенность в том, что водители машин, что останавливаются по первому взмаху руки составляют некое братство со своими устоями. И если кто обидит пассажира, то другим может не поздоровиться. Все это понимают, и потому у меня за много лет (тьфу-тьфу) не было никаких эксцессов.
Вчера водитель был… Ну, с Кавказа. Таких много в городе: разбитая «пятерка», золотые зубы, акцент, прокуренный салон. Работяга.
Развернулся с Адмиралтейской набережной на Дворцовый мост (там нет левого поворота), прокомментировал: «Вот, нарушили права дорожного движения».
Спросил, можно ли закурить: нет, лучше высадить меня и тогда уж покурить. «Я услышал ваше мнение, договорились».
Уточнил, можно ли подкинуть двух парней, что вскинули руку у «Лесной». Нет проблем. Парням оказалось на Кондратьевский, не по пути.
Обсудили, что стало мало ночных прохожих, останавливающих машины. Их стало меньше в разы, правда.
«Ничего, - сказал парень, - Господь всемогущ. Всем дает еду и работу».
Я вспомнила, как недавно maryly_y написала мне коммент-цитату из Евангелия, что «птицы не сеют и не жнут, а нужды не имеют. Отец небесный знает их нужды, тем паче наши». Озвучила его. Парень улыбнулся: «Да-да. Знаете, как это происходит? Я вот на работе выхожу курить на улицу, а птички рядом. Мне хочется их угостить, и я беру горошек, греченьку, пшено. Так они и приучились подлетать ко мне». Я думала, что он сейчас добавит что-то в духе «И люди так же», но нет. Обошлось.
По умолчанию - и люди так же.
А потом мы всё-таки подхватили двух девушек на Гражданском. Девчонки были с бейджами, ехали с работы в ресторане. Им было по пути с нами. Они сели на заднее сиденье, а водитель тихо спросил меня, как ему проехать лучше на угол Тиморовской и Ушинского. А я как раз знала.
А девчонки на заднем сиденье ссорились - чья очередь платить. В смысле, каждая считала, что её очередь.
А я сказала шутя: «Девочки, не ссорьтесь!»
А они в один голос спросила: «Ой, а куда это мы повернули?»
«Сейчас я выйду на Ковалевской, а вы дальше поедете», - объяснила я.
И расставались мы все очень тепло.
Хорошая компания.
«Доброй ночи», - сказал водитель, когда я давала ему деньги.
«Ну, теперь уже покурить выйдет, только когда девчонок высадите», - сказала я.
«Ага», - улыбнулся парень. С золотыми зубами. С Кавказа.
«Греченька» - вот что меня умилило. Такое слово. Такое отношение.
Я пришла домой, Максим уже спал. Два ночи.
А мне было хорошо. Город. Лето. Люди. Жизнь.