Куда Захар телят не гонял
- Знаешь, что самое главное в море? - спросил капитан Лёха, профессионально щурясь в туманную даль.
Моряки по-особенному умеют щуриться в туманную даль - примерно так, как все остальные смотрят на часы. С пониманием.
Мы сидели в очередном любимом кабаке, солнце скатилось за гору, Лёхин вопрос был непостижим в своей риторике (или риторичности? Риторизме??). Ну откуда мне знать то, что для Лёхи само собой разумеется... Лучше подожду, пока он додержит свою очередную паузу и ответит сам.
- Самое главное в море… - Лёха глотнул пива, перекинул за плечо косицу и хохотнул, - … это - берег.
- Доберёшься до него через какую-нибудь хрень - пятьдесят узлов, молнии в мачту лупят, ты насквозь мокрый, двое суток не спал, в постели у тебя - филиал Адриатики, а всё потому что люк недодраил, вода через него летела в каюту вёдрами… Доберёшься, сядешь на берег, принесут тебе пожрать-выпить. И вот сидишь себе, смотришь на всё это море, будь оно… И думаешь - ну что ж это я за идиот, на фига было туда переться, какое счастье - сидеть вот тут, на берегу! Вот оно, счастье. Да… Ненадолго хватает.
Потом какая-то то ли нелёгкая, то ли нечистая снова утягивает и Лёху, и ему подобных - в море. Чтоб опять пятьдесят узлов, мокрая койка, а мачта гнётся и скрипит, и все дела.
Люди, подвешенные между небом и землёй, целиком отданы во власть третьего измерения, которого сухопутные обитатели земли, в основном, лишены (лифты и подземка - не в счёт).
Обитатели плоского, двухмерного мира к третьему измерению не очень привычны - возможно, именно поэтому бОльшая часть экстремальных видов досуга связаны с высотой либо глубиной.
Американские горки, парашютизм, дайвинг, горные лыжи, кайтинг, скалолазание и тэдэ и тэпэ - что это, как не попытка примерить, приручить и освоить то, что не дано нам в повседневных ощущениях. Потрогать-присвоить третье измерение, заорать с эхом «Йес-ай-дид-ит!» Показать друзьям фотографии.
В отличие от сухопутных экстремалов, моряки - не осваивают и не приручают свою глубину, всё обстоит наоборот: они - профессиональные рабы этой лампы.
Моряки и лётчики - работники третьего измерения.
Когда изо дня в день под тобой сотни, если не тысячи футов, поневоле забываешь про «адреналин», «экстрим», «улёт» и прочие квазирадости, культивируемые плоским миром.
На мой сухопутный взгляд, моряки - странные люди. Они смотрят прямо в глаза, отвечают на вопросы без увёрток; щедро одарённые эмпатией, они видят собеседника насквозь и тонко улавливают тайные движения его души. Они улыбаются, как сухопутные улыбыльщики умеют лишь до трёхлетнего возраста. Они преисполнены спокойного достоинства и здоровой самоиронии.
Они - прекрасны. Исключений я пока не встречала. Тому, кто знаком с третьим измерением, не с руки лезть в дебри четвёртого и метафизику пятого.
(Не смотрите, что этот, который по центру снимка - официант. В душе он - самый настоящий моряк; в этот раз мы его взяли к себе на борт и как следует прокатили-проверили в течение суток.)
Повторюсь ради дешёвой риторики, просто в качестве припева: тому, кто знаком с третьим измерением, ни к чему лезть в паранойю четвёртого и апокалипсис пятого. И врать - тоже ни к чему: способность ко вранью, равно как и прочие излишки воображения - всё это отдаётся в жертву глубине. Тут надо быть честным, чтобы уцелеть. Чтоб «а вдруг не утонуть».
Иное дело, что мир моряка зачастую перевёрнут, так что сухопутный житель для него - что-то вроде антипода. Примерно как житель Австралии - тот, кто ходит вниз головой.
Капитан Лёха в очередной раз приехал на историческую родину, в сухопутный город Пермь:
- А что, на суше-то, в доме поспать - прикольно же! Просыпаешься в доме - всё вокруг какое-то прямое и квадратное, на лодке ж ничего такого нет. А тут - стены прямые, потолки квадратные, окна тоже. Аж сперва не понимаешь, где это ты проснулся, что за ерунда вокруг.
Приехал Лёха в «квадратный» плоский мир. Рассовал кое-как вещи, сладостно постонал в горячей ванне, приоткрыл квадратное окно и упал было спать в прямоугольную, сухую, просторную кровать (немыслимая роскошь!).
Но в два часа ночи в дверь позвонили.
На пороге стоял сухопутный сосед по имени Захар.
- Привет, - сказал Захар. - Нет ли у тебя туалетной бумаги?
Лёха кое-как спросонья нашёл заветный рулон, вручил соседу и повалился обратно спать. Утром подумал - какой странный чувак! Ну да мало ли что, может, приснилось. Немного подумал, да и выкинул Захара из головы.
Через несколько дней, ближе к двум часам ночи, в дверь позвонили снова. На пороге стояла мама Захара. И строгим голосом осведомлялась, нету ли у Лёхи колбасы.
У Лёхи колбасы не было, хотя - честное слово, он бы всей душой, моряки - люди широкие и щедрые, снисходительные к чужим особенностям.
- Понимаешь, я уже тогда заподозрил, что это у них семейный подряд. Их общий родственный обмен веществ активизируется ближе к двум часам ночи, но днём они об этом не помнят и не успевают подготовиться.
Сухопутная пермская Лёхина жизнь набирала обороты, днями нонстопом шли встречи с друзьями, поездки на шашлыки, какие-то хлопоты по дому - всё, что полагается моряку наладить-обустроить за короткое время пребывания на суше.
А ночью - раздавался звонок и возникал сосед Захар.
- Понимаешь, его потребности росли. Как-то раз он спросил традиционно про туалетную бумагу, а когда я за ней пошёл, уточнил вдогонку: «Только, пожалуйста, не какую попало, а с пупырышками, о’кей?» И вот тогда-то я призадумался: может, он не просто странный? Может, это издержки его сухопутной профессии?
- А кем он работает, этот твой сосед?
- Гением, - Лёха выдержал паузу и хлебнул пива. - Прикинь, он сдаёт всё за всех. От клиентов отбоя нет. Вступительные экзамены, сессии, пишет и защищает курсовые, дипломы, диссертации и так далее. От физики и химии до языкознания. Одних языков у него в свободном владении - с десяток. А если надо за кого-то сдать какой-то незнакомый язык, он его по-быстренькому выучивает. И сдаёт! Представляешь, что в той башке творится? В общем, не знаю, вернулся я в море - туда, куда Захар телят не гонял. Здесь как-то всё привычно, нормально. Не знаю, как там соседи без меня…
- Вот и муж мой говорит, что в море - нормально, - светски поддакнула я. - И люди, грит, нормальные, и вообще всё…
Лёха кинул в меня острым взором, подержал паузу, а затем произнёс неожиданно медленно и зловеще:
- Муж твой - особая история. Даже не знаю, как ты теперь будешь… - Лёха вздохнул, собрался с силами и шандарахнул меня мешком правды:
- В общем… Ленка… Того. Он тебе - изменил.
Я подавилась напитком и окостенела. Вы поймите меня правильно: не то чтобы я адепт лебединой верности (хотя в душе, как всякий средней руки идеалист, конечно же, я только за). Что до реальной, земной жизни, я прочла-запомнила, что, кроме лебедей и голубей, в режиме жёсткой моногамии живут ещё и креветки. Так что стараюсь не есть креветок. И никому из людей не навязывать столь примитивный, животный способ существования.:))
Но, когда такая специфическая инфа прилетает от капитана Лёхи, приходится поневоле давиться и костенеть.
Вдоволь насладившись моим глупым видом, капитан ухмыльнулся и добил меня:
- Он изменил тебе НЕ с кем попало. С яхтой. А это - очень серьёзно, Ленка. Уж поверь мне. Это - навсегда.
Апчхи. Кхе-кхе. Тьфу и тьфу. "Жил старик со своею старухой тридцать лет и три года..."
Надо что-то делать. Стратегии у меня - как не было, так и нет. Соперница - более чем серьёзная. Я теперь немножко догадываюсь, что такое настоящая морская болезнь: это когда мучительно хочется в море. Так хочется, что слово «хочется» не совсем уместно. Скорее, можно говорить о большой нужде.
За последние три довольно-таки морских года я чуть-чуть научилась чувствовать то, что происходит с человеком в третьем измерении: человек там впадает в серьёзную зависимость. И что-то похожее потихоньку накрывает и меня.
Что теперь делать? Бегать за мужем по волнам? - Я не Фрези Грант.
Учиться на моряка? - Я не капитан Грэй.
(Не говоря уж о роли поджидающей на берегу Ассоли: когда тебе почти сто лет, вряд ли в такой роли ты будешь органична и убедительна.)
Но что-то делать надо.
Итак, начну-ка я с конца. Научусь-ка правильно щуриться в туманную даль.
Вот она я, учусь. С большой долей подозрительности по отношению к туманной дали.
А даль - вот она.
Ей-то что сделается от дилетантского моего прищура пращура...
Моряки по-особенному умеют щуриться в туманную даль - примерно так, как все остальные смотрят на часы. С пониманием.
Мы сидели в очередном любимом кабаке, солнце скатилось за гору, Лёхин вопрос был непостижим в своей риторике (или риторичности? Риторизме??). Ну откуда мне знать то, что для Лёхи само собой разумеется... Лучше подожду, пока он додержит свою очередную паузу и ответит сам.
- Самое главное в море… - Лёха глотнул пива, перекинул за плечо косицу и хохотнул, - … это - берег.
- Доберёшься до него через какую-нибудь хрень - пятьдесят узлов, молнии в мачту лупят, ты насквозь мокрый, двое суток не спал, в постели у тебя - филиал Адриатики, а всё потому что люк недодраил, вода через него летела в каюту вёдрами… Доберёшься, сядешь на берег, принесут тебе пожрать-выпить. И вот сидишь себе, смотришь на всё это море, будь оно… И думаешь - ну что ж это я за идиот, на фига было туда переться, какое счастье - сидеть вот тут, на берегу! Вот оно, счастье. Да… Ненадолго хватает.
Потом какая-то то ли нелёгкая, то ли нечистая снова утягивает и Лёху, и ему подобных - в море. Чтоб опять пятьдесят узлов, мокрая койка, а мачта гнётся и скрипит, и все дела.
Люди, подвешенные между небом и землёй, целиком отданы во власть третьего измерения, которого сухопутные обитатели земли, в основном, лишены (лифты и подземка - не в счёт).
Обитатели плоского, двухмерного мира к третьему измерению не очень привычны - возможно, именно поэтому бОльшая часть экстремальных видов досуга связаны с высотой либо глубиной.
Американские горки, парашютизм, дайвинг, горные лыжи, кайтинг, скалолазание и тэдэ и тэпэ - что это, как не попытка примерить, приручить и освоить то, что не дано нам в повседневных ощущениях. Потрогать-присвоить третье измерение, заорать с эхом «Йес-ай-дид-ит!» Показать друзьям фотографии.
В отличие от сухопутных экстремалов, моряки - не осваивают и не приручают свою глубину, всё обстоит наоборот: они - профессиональные рабы этой лампы.
Моряки и лётчики - работники третьего измерения.
Когда изо дня в день под тобой сотни, если не тысячи футов, поневоле забываешь про «адреналин», «экстрим», «улёт» и прочие квазирадости, культивируемые плоским миром.
На мой сухопутный взгляд, моряки - странные люди. Они смотрят прямо в глаза, отвечают на вопросы без увёрток; щедро одарённые эмпатией, они видят собеседника насквозь и тонко улавливают тайные движения его души. Они улыбаются, как сухопутные улыбыльщики умеют лишь до трёхлетнего возраста. Они преисполнены спокойного достоинства и здоровой самоиронии.
Они - прекрасны. Исключений я пока не встречала. Тому, кто знаком с третьим измерением, не с руки лезть в дебри четвёртого и метафизику пятого.
(Не смотрите, что этот, который по центру снимка - официант. В душе он - самый настоящий моряк; в этот раз мы его взяли к себе на борт и как следует прокатили-проверили в течение суток.)
Повторюсь ради дешёвой риторики, просто в качестве припева: тому, кто знаком с третьим измерением, ни к чему лезть в паранойю четвёртого и апокалипсис пятого. И врать - тоже ни к чему: способность ко вранью, равно как и прочие излишки воображения - всё это отдаётся в жертву глубине. Тут надо быть честным, чтобы уцелеть. Чтоб «а вдруг не утонуть».
Иное дело, что мир моряка зачастую перевёрнут, так что сухопутный житель для него - что-то вроде антипода. Примерно как житель Австралии - тот, кто ходит вниз головой.
Капитан Лёха в очередной раз приехал на историческую родину, в сухопутный город Пермь:
- А что, на суше-то, в доме поспать - прикольно же! Просыпаешься в доме - всё вокруг какое-то прямое и квадратное, на лодке ж ничего такого нет. А тут - стены прямые, потолки квадратные, окна тоже. Аж сперва не понимаешь, где это ты проснулся, что за ерунда вокруг.
Приехал Лёха в «квадратный» плоский мир. Рассовал кое-как вещи, сладостно постонал в горячей ванне, приоткрыл квадратное окно и упал было спать в прямоугольную, сухую, просторную кровать (немыслимая роскошь!).
Но в два часа ночи в дверь позвонили.
На пороге стоял сухопутный сосед по имени Захар.
- Привет, - сказал Захар. - Нет ли у тебя туалетной бумаги?
Лёха кое-как спросонья нашёл заветный рулон, вручил соседу и повалился обратно спать. Утром подумал - какой странный чувак! Ну да мало ли что, может, приснилось. Немного подумал, да и выкинул Захара из головы.
Через несколько дней, ближе к двум часам ночи, в дверь позвонили снова. На пороге стояла мама Захара. И строгим голосом осведомлялась, нету ли у Лёхи колбасы.
У Лёхи колбасы не было, хотя - честное слово, он бы всей душой, моряки - люди широкие и щедрые, снисходительные к чужим особенностям.
- Понимаешь, я уже тогда заподозрил, что это у них семейный подряд. Их общий родственный обмен веществ активизируется ближе к двум часам ночи, но днём они об этом не помнят и не успевают подготовиться.
Сухопутная пермская Лёхина жизнь набирала обороты, днями нонстопом шли встречи с друзьями, поездки на шашлыки, какие-то хлопоты по дому - всё, что полагается моряку наладить-обустроить за короткое время пребывания на суше.
А ночью - раздавался звонок и возникал сосед Захар.
- Понимаешь, его потребности росли. Как-то раз он спросил традиционно про туалетную бумагу, а когда я за ней пошёл, уточнил вдогонку: «Только, пожалуйста, не какую попало, а с пупырышками, о’кей?» И вот тогда-то я призадумался: может, он не просто странный? Может, это издержки его сухопутной профессии?
- А кем он работает, этот твой сосед?
- Гением, - Лёха выдержал паузу и хлебнул пива. - Прикинь, он сдаёт всё за всех. От клиентов отбоя нет. Вступительные экзамены, сессии, пишет и защищает курсовые, дипломы, диссертации и так далее. От физики и химии до языкознания. Одних языков у него в свободном владении - с десяток. А если надо за кого-то сдать какой-то незнакомый язык, он его по-быстренькому выучивает. И сдаёт! Представляешь, что в той башке творится? В общем, не знаю, вернулся я в море - туда, куда Захар телят не гонял. Здесь как-то всё привычно, нормально. Не знаю, как там соседи без меня…
- Вот и муж мой говорит, что в море - нормально, - светски поддакнула я. - И люди, грит, нормальные, и вообще всё…
Лёха кинул в меня острым взором, подержал паузу, а затем произнёс неожиданно медленно и зловеще:
- Муж твой - особая история. Даже не знаю, как ты теперь будешь… - Лёха вздохнул, собрался с силами и шандарахнул меня мешком правды:
- В общем… Ленка… Того. Он тебе - изменил.
Я подавилась напитком и окостенела. Вы поймите меня правильно: не то чтобы я адепт лебединой верности (хотя в душе, как всякий средней руки идеалист, конечно же, я только за). Что до реальной, земной жизни, я прочла-запомнила, что, кроме лебедей и голубей, в режиме жёсткой моногамии живут ещё и креветки. Так что стараюсь не есть креветок. И никому из людей не навязывать столь примитивный, животный способ существования.:))
Но, когда такая специфическая инфа прилетает от капитана Лёхи, приходится поневоле давиться и костенеть.
Вдоволь насладившись моим глупым видом, капитан ухмыльнулся и добил меня:
- Он изменил тебе НЕ с кем попало. С яхтой. А это - очень серьёзно, Ленка. Уж поверь мне. Это - навсегда.
Апчхи. Кхе-кхе. Тьфу и тьфу. "Жил старик со своею старухой тридцать лет и три года..."
Надо что-то делать. Стратегии у меня - как не было, так и нет. Соперница - более чем серьёзная. Я теперь немножко догадываюсь, что такое настоящая морская болезнь: это когда мучительно хочется в море. Так хочется, что слово «хочется» не совсем уместно. Скорее, можно говорить о большой нужде.
За последние три довольно-таки морских года я чуть-чуть научилась чувствовать то, что происходит с человеком в третьем измерении: человек там впадает в серьёзную зависимость. И что-то похожее потихоньку накрывает и меня.
Что теперь делать? Бегать за мужем по волнам? - Я не Фрези Грант.
Учиться на моряка? - Я не капитан Грэй.
(Не говоря уж о роли поджидающей на берегу Ассоли: когда тебе почти сто лет, вряд ли в такой роли ты будешь органична и убедительна.)
Но что-то делать надо.
Итак, начну-ка я с конца. Научусь-ка правильно щуриться в туманную даль.
Вот она я, учусь. С большой долей подозрительности по отношению к туманной дали.
А даль - вот она.
Ей-то что сделается от дилетантского моего прищура пращура...