Утро. Очередная глава репортажа с петлёй на шее.
Тощий киргизёнок, весь в чёрном, яростно метёт двор. Уж который день он метёт пустой двор, который весь словно бы уехал в Баден-Баден. "Таков уговор". И, кроме юного полупрозрачного дворника, никого-то у нас нету.
Я сижу с компом, решаю проклятый вопрос: кто я (и мы все) - Павлов или Собака Павлова? Собаку мне жалко, Павлова я не обожаю, но всё-таки в качестве примера для подражания выбираю именно его и пробую последовательно проанализировать и изложить свои собственные ощущения обожравшегося СО-газа человека. (Помните, Павлов, умирая, надиктовывал ученикам свои ощущения? Возможно, за это ему Там простили хотя бы пару-тройку из всех съеденных им собак.)
Ну так вот.
Почему я, кое-как улегшиь спать, ближе к трём часам ночи - безо всякого сладкого перехода в сон - начинаю принимать и раздавать какие-то предметы? То ли булки, то ли дыни, но монотонные движения "вынь да положь" утомляют, я просыпаюсь от этой усталости уже ближе к четырём. Встаю, пью воду, много воды, ощупываю висящую на окне бесполезную простыню и ложусь снова. Спать хочется, как в рассказе Чехова, но - никак не уснуть. Вместо этого я тяжело и неловко бегаю по то ли недостроенным, то ли разбомблённым домам, ища из них какой-то дальней трассы вроде "Москва-Петербург", потому что именно туда должен направляться всякий бегущий.
Наверное, этому телу жарко и вместо сна оно, чтобы абстрагироваться, использует обмороки с бредом. Я окунаю его в припасённую накануне ванну - оно всё равно не спит.
Я вглядываюсь в мутную и плоскую декорацию, в которую превратился пейзаж за окном. Декорацию, где каждый лист каждого клёна кем-то сосчитан и ничто не думает меняться. Чувствую волну головной боли, но говорю голове своё "ша". Не поддавайся, голова. Мне тут только что напомнили, что ты - непарный орган, новой мне не светит. А дыму, между прочим не прибавилось. Что же, бл, тебе, голова, а заодно и всей остальной мне мешает спать?! Бесчеловечный запах уже почти не томит, он тихо клокочет где-то в горле. Во! Надо попить молока. Мне, может, и не надо, но этому пересохшему горлу - пару литров в самый раз.
Пью молоко. Много. Говорят, оно осаживает дым. Где-то там, в недрах меня. Но рано или поздно это положительным образом скажется на голове, я верю в это. И она наконец даст мне ответ на проклятый вопрос: что мешает спать, если спать хочется - больше всего на свете, больше, чем Ромео хотелось Джульетты, а Мутину с Педведевым (с) - как-то там прооперировать Саакашвили...
Дура ты дура. Ну кто выдержит это - всякий раз спать по два с половиной часа за сутки? Спи давай.
Но - поздно. Часы тикнули 8:39, у тебя куча дел. Для начала - суши свежевымытую голову, а там посмотрим.
А где, кстати, прячется Международный Красный Крест? Где наши слоны, махараджи, вентиляторы и качественные, модные намордники?