Дело о двенадцати Иоаннах
В словаре Альбинуса про эту историю говорится как-то невнятно: были во времена великого магистра Иоанна фон Тифена двенадцать юношей, которых так же звали Иоаннами, и которые решили колдовством добыть гекталер. С этой целью на холме Ролльберг они вызвали самого Сатану, а когда он явился в своём ужасном обличии, то юноши не выдержали сего зрелища и упали замертво.
За прошедшие пятьсот лет история потеряла половину смысла, и стоит её протереть тряпочкой, как Алладин - волшебную лампу: вдруг выскочат подробности? появятся детали, второй план, глубина резкости? Захлопните словари, славные жители города Кёнигсберга! Слушайте, как дело было, и не говорите, что не слышали!
Дело было в канун 15 века, за три года до 1500 года. Один хитрец по имени Иоанн раздобыл страницу рукописи, в которой объяснялось, как вызвать дьявола, и решил воспользоваться тайным знанием. Он подговорил двенадцать парней принять участие в колдовстве, чтобы испросить у дьявола гекталер, неразменную монету: как говорилось в рукописи, колдовство требует коллективного действия. А когда гекталер будет в их руках, объяснял он участникам «кооператива», то каждый будет владеть монетой по очереди один день, и это будет справедливо и даже лучше в смысле коллективной конспирации.
И вот в Вальпургиеву ночь они пришли на безымянный холм к западу от Шлоссберга, за городской стеной Альтштадта. Они взялись за руки, образовав круг, и каждому своему товарищу Иоанн возложил на голову камушек со таинственным знаком, начертанным мелом. Сделавши так, Иоанн встал внутрь круга и прочитал заклинание, взывая к силам тьмы. Раздался сухой треск, мелькнула молния; двенадцать юношей, стоящие кругом, запылали изнутри огнём и… превратились в двенадцать валунов, разложенных вокруг потрясённого Иоанна. Являться собственной персоной Сатана не стал, а прислал гекталер прямо в ладонь Иоанну, свершив транзакцию без предъявления лица.
От ночного шума залаяли собаки в соседнем Альтштадте, а в замке, что на Шлоссберге синел громадою в ночном небе, вспыхнуло окно в сторожевой башне. Поэтому, получив вожделенную монету, Иоанн быстренько покинул место колдовства, а валуны остались на холме.
На следующий день, ведомый известным инстинктом преступников к возвращению, Иоанн снова пришёл к холму. Там он застал мастерового, который задумчиво рассматривал валуны, грудой лежащие у подножия. Оказывается, великий магистр приказал мастеровому срочно укрепить склон холма, и теперь вот мастеровой подыскивал стройматериал, ведь все большие камни уже пошли на ремонт городской стены, и тут он увидел валуны, и…
- Никаких «и!» - сказал Иоанн мастеровому. - Это мои камни, я их месяц собирал для своих дел, но если хочешь, могу продать!
Тут у него в душе - если она у него была, - на самом её дне мелькнула какая-то искра. Но Иоанн не стал прислушиваться, потому что мастеровой уже отсчитывал ему двенадцать монет.
«Двенадцать монет и гекталер! Я богат»! - Думал довольный Иоанн. План удался более, чем он ожидал; натурально, ему благоволила удача. На всякий случай он решил послушать, что там за червячок шевелился на дне его души; посветил туда взглядом и обнаружил маленький вопрос. «А как камни оказались внизу?» - шептал червячок сомнений. В ответ Иоанн рассмеялся: какая разница? Были на холме, стали внизу - неважно! Вот двенадцать монет плюс гекталер - это важно, а остальное…
Назавтра с утра он снова решил проверить: как там обстоят дела? - снова явился на памятный холм, и снова обнаружил давешнего мастерового, снова у груды камней у подножия холма, в ещё большей задумчивости.
- Странные дела, - ответил мастеровой в ответ на расспросы. - Вчера мои люди закатили валуны на холм, сложили кладку, я добавил ещё камней, скрепил раствором, а наутро смотрю - мои валуны на месте, а твои скатились к подножию холма, как живые… Нет ли здесь какой бесовщины? Колдовства?
Иоанн уверил мастерового, что никакое это не колдовство и не бесовщина, что камни скатились случайно или злою шуткою соседских мальчишек. Надо взять раствор получше, кладку ставить надёжнее, и всё будет на века!
Успокоив мастера, Иоанн с плохим предчувствием пошёл в то место, где ему случайно досталась страница древней рукописи. В его странице текст в конце обрывался на середине фразы, и дальше наверняка было описание, что делать с «живыми» камнями, если таковые получатся…
Назавтра ни свет, ни заря Иоанн снова отправился к холму. За прошедший день червячок на дне его души вырос в изрядного червяка, а рядом поселилось что-то ещё, что Иоанн даже не хотел рассматривать. Он не смог найти продолжение страницы, и в его душе поселился страх. Страх, что эта история добром не кончится…
Придя к холму, Иоанн обнаружил у подножия всё те же валуны и мастерового. Тот смотрел на валуны и загибал пальцы.
- Двенадцать! Всё сходится! - говорил мастеровой. - Как в магическом круге: это колдовство! Оно описано в книге Вельвеция, только там не хватает одной страницы, в которой описывается, почему они катятся. Только говорится, что под «живыми камнями» не растёт ни трава белёсая, ни твари полупрозрачные, и потому опираться на них нельзя. Я знаю, что сказать великому магистру, почему я срываю сроки… Колдовство ведь! Мне подсунули «живые камни»! Как там тебя зовут? Иоанн?
- Слушай, зря я тебе их продал, катящиеся камни мне самому нужны! - взмолился Иоанн. - Вот тебе обратно 12 монет, не надо никому ничего говорить!
- Но как я оправдаюсь перед великим магистром? - развёл руками мастеровой. - Он мне поставил крайним сроком укрепить склон завтра же, а где я за это время сыщу 12 крупных валунов? В округе всё давно разобрали на ремонт городской стены! А эти - не годны! - мастеровой разводил руками всё шире и шире.
- Завтра, завтра с утра будут у тебя на холме двенадцать крупных камней, обычные, не роллштайны, клянусь своей бессмертной душой! Только не говори никому ничего! Да и что тут необычного? Ну, попались блуждающие камни, что тут особенного, никакого колдовства!
- Но у Вельвеция… - начал мастеровой и, если бы не ещё три монеты, вынутые из заначки и добавленные Иоанном, неизвестно, чем бы закончился разговор. Мастеровой деньги взял и остался давать распоряжения рабочим, которые ровняли склон, а Иоанн отправился к Трёхкошачьей ведьме, что жила у водяной мельницы Лёбенихта. Про неё говорили, что она могла превращаться в кошку, в щуку и в птицу, и понимала язык зверей и рыб.
* * *
- Я знаю, что нужно сделать, - сказала ведьма, выслушав Иоанна, который рассказал о камнях, но не рассказал, откуда они взялись. Она видела страх в глазах собеседника. - Понятно, почему ты боишься. Тебя обвинят в колдовстве и казнят, или заточат в темницу замка, где в друзьях у тебя будут мокрицы и черви, или там же растянут на дыбе и назовут это место «Кровавый суд», или…
- Хватит, хватит! - закричал Иоанн. В чёрной его душе почти не было свободного места: её заполнили страх и паника, шевелящиеся во тьме, как морской змей перед пожиранием парусного корабля. Он понимал, что ему грозит возмездие за дважды преданных товарищей, и возмездие с той стороны, про которую он совсем не думал… «На дыбе, в темнице!» - хором скандировали из тьмы страх и паника.
- Ты должен отдать мне то, что добыл с помощью своих товарищей, - сказала ведьма. Было такое впечатление, что она понимает не только язык птиц и рыб.
- Я уже отдал двенадцать монет мастеровому! И ещё три - за молчание… У меня есть только две монеты, и больше ничего! - возопил Иоанн.
- Нет. Гекталер. Птицы мне всё рассказали. И тогда проклятие с камней будет снято.
* * *
Всю ночь втаскивал Иоанн валуны, с которых ведьма сняла проклятие, на холм. Всю лунную ночь 3 мая он пыхтел, потел, ругался и вкатывал, как Сизиф, очередной валун на место, где он получил от Сатаны неразменную монету, и с каждым валуном на чёрной душе его становилось легче; страх и паника утихали. И вот, когда остался последний, самый крупный валун - как звали того парня, который в него превратился? - неважно! - когда он толкал вверх последний валун, то услышал какой-то гул, вибрацию земли. Он подпер валун своим телом и глянул поверх камня. При свете луны одиннадцать камней, которые он только что затащил на холм, - эти камни катились на него, они были уже близко, близко, близко - и в тот момент, когда одиннадцать камней рухнули сверху на самый большой камень, под которым уже корчился Иоанн, - демоны и страхи заполнили бесконечность его чёрной души и разорвали её в клочья, погрузив Иоанна в вечную тьму.
Так бесславно окончилась жизнь бездушного Иоанна. Похоронили его за городом: закопали в чумной яме, по делам и почести. А мастеровой всё-таки сложил подпорную стенку на холме, который с тех пор получил название Ролльберг.
Городскую стену Альтштадта давно снесли; потом и снесли замок, а вот стена с двенадцатью валунами по-прежнему на месте.
(фрагмент новой книги «Местное время: полдень»).