Беседа с богом. Рассказ.
(Основано на реальных событиях.)
В июне 1997 года я загремел в больницу с диагнозом "спонтанный пневматорокс". Была проведена срочная операция, я лежал в реанимационной палате, подключённый к аппаратам искусственного дыхания и очистки крови. Доктора, оценивая моё состояние, как стабильно тяжёлое, старались не давать никаких прогнозов в отношении моего здоровья. И тут начался сепсис, заражение крови. Боль была настолько чудовищной, что каждые два часа, через подключичный катетер, в меня загоняли очередную порцию морфина, чтобы дать передохнуть. Несколько раз я видел себя со стороны, как будто я находился на потолке и оттуда смотрел на докторов и медсестрёр, суетившихся в палате, и на себя, лежащего на кровати.А в очередной день пропала и эта картинка. Пропали и звуки. Не было никакого тоннеля и света в конце него, просто в одно мгновение я куда-то переместился…
Я сидел в плетёном кресле на изумрудной лужайке в каком-то саду. Было тихо и безветренно. Вдруг я услышал рядом со собой голос: "ну что, Николай, приступим?"
Полуобернувшись, я увидел ещё один стул, на котором сидел благообразный старичок с бородой. Я вовсе не удивился, было такое чувство, что я знал об этом моменте.
- "Ты кто, бог?", полу-утвердительно спросил я его.
- "Ну, можешь называть меня так", охотно согласился он.
- "Интересно", сказал я, "значит я умер и попал на небо и теперь разговариваю с тобой?"
Бог немного замялся, "ну, если тебе так удобнее воспринимать нашу встречу, то считай, что так и есть: ты умер и ты на небе".
- "Подожди, что значит если мне так удобнее? А как всё на самом деле?"
- "А на самом деле всё так, как ты не сможешь никогда понять. Вы, земляне, живёте в придуманном мире и пытаться объяснять вам истинную природу бытия невозможно. Поэтому мне и приходится подстраиваться под вас, и делать то, что вы сами себе напридумывали…"
Я сказал: " хорошо, только я вот не могу взять в толк, ты на самом деле существуешь, или тебя нет?
- "Ну как тебе сказать" отвечал бог, "вот ты , допустим, веришь, что я есть?"
Я отрицательно покачал головой.
- "Вот видишь, значит меня для тебя не существует. А тот, кто верит в меня - для того я и есть!
Всё ведь просто, правда?"
- "Да, но вот то, что я сейчас разговариваю с тобой и вижу тебя перед собой - что это?"
Бог тяжело вздохнул: "это стандартная процедура для каждого из вас, людей, в последнее мгновенье встретиться со мной, задать вопросы, которые мучили всю жизнь и получить на них ответы."
- "Да, но если я в тебя не верю, если ты не существуешь для меня - то почему я всё-равно вижу тебя?"
- "Я повторяю тебе- это стандартная процедура. Так заведено и менять порядок не стоит. И мне совершенно наплевать на то, веришь-ли ты в меня или нет. У тебя есть возможность сейчас пообщаться со мной, вот и общайся", устало сказал бог.
- "Хорошо", согласился я, "но вот я знаю, что после смерти каждый из нас должен предстать пред вратами с Петром и Павлом на страже, которые должны определить наш следующий путь - в рай или ад. Что скажешь на это?"
- "А то скажу, что и здесь вы, люди, напридумывали многого. Нет ни рая, ни ада. И Пётр с Павлом вовсе не обязаны назначать вам дальнейший путь. Ваш путь заканчивается со смертью и после неё для вас не существует ничего более. Будущего для вас больше нет, а всё ваше прошлое существование становится химерой".
Бог замолчал и, поглаживая бороду, стал покачиваться на стуле.
Я прервал молчание: "смотри, на земле каждую секунду умирают сотни тысяч. Как ты успеваешь поговорить с каждым из них?"
- "А это вовсе не сложно. Это тебе кажется, что мы уже полчаса ведём беседу. На самом деле она ужата так, что тебе не представить этого измерения. Даже если я скажу, что наш разговор длится одну миллиардную долю даже не секунды, а мгновения, то что тебе это даст?"
- "Ладно, оставим это", сказал я, "а как быть со словом твоим, с библией?"
- "Библия?", переспросил бог, "а я её писал, что-ли? Не писал я ничего, вот тебе моё божеское слово! Проповедовать устами Иисуса - да, было дело, отпираться не буду, но книги писать - не было такого! Это ваши умельцы состряпали, про царство божие наплели. Как там у вас, фантазёров: не согрешишь, не покаешься. А просто обойтись без греха, жить по совести, вам что, слабо?" усмехнулся бог и добавил: "как-то не вяжется ваше замаливание грехов со здравым смыслом…"
- "Вот, о смысле", ухватился я за слово, "а в чём-же тогда смысл нашего существования? Объясни, пожалуйста, если сможешь".
- "А чего много объяснять", сказал бог, "если вы сами, на земле, придумали правильное объяснение смысла вашей жизни. Это-же ваш человечий анекдот: умер мужик и попал пред очи всевышнего. И спрашивает он его: "отче, я прожил долгую жизнь, я много работал, я растил детей, я сажал сады, но так и не понял, для чего я жил на самом деле. Подвигов не совершал, ничем не прославился. В чём-же был истинный смысл моей жизни? Дай мне ответ хоть сейчас!" На что бог ответил: - "помнишь, в далёком 84 году ты поехал в командировку в Челябинск?
- да, боже, вспоминаю такое.
- Помнишь, ты ехал в поезде и вдруг захотел поесть и ты пошёл в вагон-ресторан?
- Да, припоминаю.
- Помнишь, ты сел за столик у окна и заказал себе бифштекс?
- Да, да, не томи, говори!
- А помнишь, что за соседним столиком сидела женщина?
- Конечно помню, она мне тогда ещё очень понравилась!
- И помнишь, что она тебе сказала?
- Да, помню, она попросила меня передать ей солонку.
- И ты?
- И я сделал это.
- Вот ради только этого момента ты и жил!", закончил повествование бог и вдруг, по-детски, от души, рассмеялся.
Я тоже улыбнулся и сказал: "ну, если даже ты веселишься над такой трактовкой, то теперь и мне понятна абсурдность попытки задумываться о жизни. Значит, надо просто жить, радоваться хорошим моментам и стараться избегать плохих. Хотя, сейчас, когда я уже умер, чего думать об этом задним числом…"
Бог посмотрел на меня внимательно. " Не хочешь-ли ты сказать, что о чём-то жалеешь в своей прошлой жизни? Не хочешь-ли ты просить шанса вернуться обратно и что-нибудь исправить?"
- "Нет", сказал я, "совесть моя чиста, жизнь я прожил, считаю, достойно, просить у тебя ни о чём не собираюсь, да и что просить у того, в которого я не верю?".
Бог хмыкнул: "а можно подумать, я пытаюсь тебя заставить верить в себя, больно мне надо. Вот как будто нет у меня других важных дел, кроме как веру твою ко мне увидеть. Поговорили мы, вот и ладно. Будет с тебя. Бог с тобой, прощай".
Стул со стариком начал постепенно растворяться, а изумрудная трава начала приобретать вид белых больничных стен. Я увидел сидящую рядом со мной медсестру Веру, которая держала меня за руку. "Слава богу", воскликнула она, в себя пришёл, "ведь два дня в коме был! Радость-то какая. Не зря я тут за тебя молилась, господь и услышал. Теперь на поправку пойдёшь. А как встанешь, непременно с тобой в церковь сходим, вместе помолимся".
Я пересохшими губами прошептал: "Вера, я только что долго разговаривал с богом, он мне всё рассказал и теперь я знаю истинное положение вещей".
Вера понимающе покачала головой, заботливо вытерла мне губы влажным полотенцем и сказала: "вот и хорошо, что с ним свиделся, а теперь поспи. Всё будет хорошо".
Полгода, в общей сложности, я провёл в больнице. Похудел до 42 килограммов. Врачи сами удивлялись произошедшей со мной метаморфозе, говорили, что шансов у меня не было вовсе и только пожилой доктор Пётр Константинович, поглаживая свою белую бороду, изрекал: "на всё воля божья, а не только сила медицины".
Когда я выписывался, Веры на дежурстве не было. Несколько раз я порывался зайти в больницу, чтобы встретится с ней и сказать спасибо за уход, но всё как-то не выпадало времени. Да и не хотелось разочаровывать её тем, что пришлось бы признаться, что в бога я так и не поверил…
Я не хожу в церковь, я не читаю молитвы. Но порой, в минуты лёгкой грустинки, я поднимаю голову кверху, долго и пристально смотрю на небо и спрашиваю: "ну что, старый, помнишь нашу беседу?"
И мне почему-то думается, что бог меня слышит…
