Дурдом на выезде или как мы провели выходные...
В нашей семье заведено на Пасху навещать бабушек. А если быть точной, то бабушку моего мужа ( ей 88) и мою маму (65). Они живут на соседних улицах одного провинциального городка в 80 км от Москвы, так что на праздники мы объединяемся за одним столом, что, согласитесь, очень удобно. Напомню состав нашей семьи: я, муж, Ваня-Вася (17 и 16 лет) и трехгодовалый Тёмыч. Вся пятница была посвящена производству куличей и окрашиванию яиц.
Итак, суббота. Выезд намечен на 15-00, так как Ваня-Вася учатся. Началось всё с протяжной песни Ивана, о том, как тяжела жизнь одиннадцатиклассника. Как он устает от учебы. Как не высыпается. Как месяцами не видится с друзьями. Как его девушка ждет уже вторые выходные их свидания. Каким он будет козлом, если опять не встретится с ней, а он не встретится, потому что нужно ехать с нами. Плач Ярославны длился и длился. Я, как самый слабый элемент, после часового нытья отрока, готова была капитулировать. Но не таков мой муж. Обычно, получив непреклонный папин ответ, Ваня сдаётся. Злится, но подчиняется. Но в этот раз парню, видимо, и в правду приспичило. Я вдруг поняла, что сегодня будет бунт. Бессмысленный и беспощадный. И нужно отпустить. Пришлось мягко, но настойчиво, наступить мужу на ногу под столом. Потом слегка его пнуть. Потом обнять. Потом вывести из комнаты, опять обнять и получить наконец отцовское благословение. Уф!.. Можно ехать. Ага, щаз. Раздался бас Василия. Который уже НА ОДИН РАЗ БОЛЬШЕ (цитата) навещал бабушек. Который самоотверженно ездил к ним на АВТОБУСЕ, когда вся семья болела гриппом. И неважно, что у него нет девушки. Он тоже имеет право провести выходные так, как хочется ему. В кино, в конце концов, сходить. И вообще.
Меня уже бил паралич. Муж издавал какие-то нечленораздельные звуки. Но мы с собой совладали. Дали Макаренко на полную. И сказали, мрачно погрузившемуся в машину сынку :" Иди, Вася, домой, ты прав". Не нужно описывать скорость катапультирования Василия из авто, правда? Пристегнув засыпающего Тёмыча, с нервным тиком во всех местах, мы отбыли, наконец, в сторону дачи. Каких-то пара часов по Щелковскому шоссе ( как много в этом звуке!..) и мы в тиши, в глуши и в объятьях старушки "божий одуванчик".
Казалось, тут бы и отдохнуть. Бабушке потетёшкать правнучка. Поцеловать внучка. Обнять невестку. Но у бабушки тоже наболело. Она недосчиталась картинки, которая якобы висела на стенке, и буквально вчера их было шишнадцать, а сегодня вот ровно пятнадцать, можете пересчитать. Тут необходимо разъяснить, что бабуля добровольно возложила на себя тяжкую долю хранителя нашего загородного имущества и ежедневно пересчитывает (как бывший бухгалтер) всё, от ложек до книг. С ней не может ужиться ни одна помощница, так как бабуле хватает недели, чтобы вывести всех на чистую воду. Все так и норовят слямзить какую-нибудь рюмку, или не дай бог, собачью миску. Потеряв бдительность после тяжелого дня, мы вступили с бабушкой в дискуссию, на тему: "Не все люди - сволочи, или кому нужна копеечная картинка". Это была роковая ошибка. Дискуссия затянулась на весь день. Живописать все подробности Светлого праздника Пасхи нет никаких сил. Мы собрались за столом, конечно. Но моя мама была недовольна тем, что не приехали старшие мальчики, а у меня не хватило сил уделить ей достаточного внимания. Бабушка яростно критиковала мои куличи и твердила: "Конечно, чего считаться с глупой бабкой!". Темыч таки подхватил благостные настроения за столом и начал называть её той самой "глупой бабкой" радостно подпрыгивая и хохоча. Это был апофигей всего праздника. Расставаясь, все плакали, извинялись и целовались. Я начала приходить в себя только подъезжая к Москве. Дома нас ждала вылизанная квартира, любящие и внимательные сыновья. Но у меня ни на что просто нет сил. Я даже не смогла уложить обиженного малыша. Меня выпили до дна.
Как там у Таривердиева : "Тишины прошу, тишины..."
Итак, суббота. Выезд намечен на 15-00, так как Ваня-Вася учатся. Началось всё с протяжной песни Ивана, о том, как тяжела жизнь одиннадцатиклассника. Как он устает от учебы. Как не высыпается. Как месяцами не видится с друзьями. Как его девушка ждет уже вторые выходные их свидания. Каким он будет козлом, если опять не встретится с ней, а он не встретится, потому что нужно ехать с нами. Плач Ярославны длился и длился. Я, как самый слабый элемент, после часового нытья отрока, готова была капитулировать. Но не таков мой муж. Обычно, получив непреклонный папин ответ, Ваня сдаётся. Злится, но подчиняется. Но в этот раз парню, видимо, и в правду приспичило. Я вдруг поняла, что сегодня будет бунт. Бессмысленный и беспощадный. И нужно отпустить. Пришлось мягко, но настойчиво, наступить мужу на ногу под столом. Потом слегка его пнуть. Потом обнять. Потом вывести из комнаты, опять обнять и получить наконец отцовское благословение. Уф!.. Можно ехать. Ага, щаз. Раздался бас Василия. Который уже НА ОДИН РАЗ БОЛЬШЕ (цитата) навещал бабушек. Который самоотверженно ездил к ним на АВТОБУСЕ, когда вся семья болела гриппом. И неважно, что у него нет девушки. Он тоже имеет право провести выходные так, как хочется ему. В кино, в конце концов, сходить. И вообще.
Меня уже бил паралич. Муж издавал какие-то нечленораздельные звуки. Но мы с собой совладали. Дали Макаренко на полную. И сказали, мрачно погрузившемуся в машину сынку :" Иди, Вася, домой, ты прав". Не нужно описывать скорость катапультирования Василия из авто, правда? Пристегнув засыпающего Тёмыча, с нервным тиком во всех местах, мы отбыли, наконец, в сторону дачи. Каких-то пара часов по Щелковскому шоссе ( как много в этом звуке!..) и мы в тиши, в глуши и в объятьях старушки "божий одуванчик".
Казалось, тут бы и отдохнуть. Бабушке потетёшкать правнучка. Поцеловать внучка. Обнять невестку. Но у бабушки тоже наболело. Она недосчиталась картинки, которая якобы висела на стенке, и буквально вчера их было шишнадцать, а сегодня вот ровно пятнадцать, можете пересчитать. Тут необходимо разъяснить, что бабуля добровольно возложила на себя тяжкую долю хранителя нашего загородного имущества и ежедневно пересчитывает (как бывший бухгалтер) всё, от ложек до книг. С ней не может ужиться ни одна помощница, так как бабуле хватает недели, чтобы вывести всех на чистую воду. Все так и норовят слямзить какую-нибудь рюмку, или не дай бог, собачью миску. Потеряв бдительность после тяжелого дня, мы вступили с бабушкой в дискуссию, на тему: "Не все люди - сволочи, или кому нужна копеечная картинка". Это была роковая ошибка. Дискуссия затянулась на весь день. Живописать все подробности Светлого праздника Пасхи нет никаких сил. Мы собрались за столом, конечно. Но моя мама была недовольна тем, что не приехали старшие мальчики, а у меня не хватило сил уделить ей достаточного внимания. Бабушка яростно критиковала мои куличи и твердила: "Конечно, чего считаться с глупой бабкой!". Темыч таки подхватил благостные настроения за столом и начал называть её той самой "глупой бабкой" радостно подпрыгивая и хохоча. Это был апофигей всего праздника. Расставаясь, все плакали, извинялись и целовались. Я начала приходить в себя только подъезжая к Москве. Дома нас ждала вылизанная квартира, любящие и внимательные сыновья. Но у меня ни на что просто нет сил. Я даже не смогла уложить обиженного малыша. Меня выпили до дна.
Как там у Таривердиева : "Тишины прошу, тишины..."