Воспоминания...Конное детство. Как все начиналось.
Иногда некоторые совершенно незначительные с виду события определяют всю нашу дальнейшую жизнь и даже жизни других людей.
Лошадей я любила с детства, мечтала о них, фантазировала, они мне казались такими недоступными, волшебными, прекрасными...
Собирала вырезки из журналов и газет, старалась не пропустить ни одного фильма, где могли бы быть лошади, писала о них рассказы.
И мечтала, мечтала, мечтала..
Ипподром в нашем городе находится прямо в центре города, возле ЦПКиО. И, когда проезжаешь мимо на трамвае, то можно увидеть, как лошади бегут по дорожке, этот миг запоминаешь надолго, снова и снова рисуя эту картинку летящей лошади, грива по ветру развевается...И знаешь, что они живут в одном с тобой городе, а ты не сможешь даже дотронуться до них..
У моего деда, полковника в отставке, была дача, которую ему дали вместе с квартирой, когда он вышел на пенсию. На Киевской. Харьковчане поймут - это почти центр города. Если идти с трамвайной остановки до дачи, то проходишь мимо конюшен. Это я потом узнала, что это был "Спартак", ДЮСШ. А тогда я просто шла по дорожке и заглядывала в окна конюшни - там были видны силуэты лошадей, оттуда доносился какой-то волшебный запах.
А мама все обещала и обещала мне, что как только я вырасту, то она отведет меня туда, где меня научат ездить верхом.
В 9 лет она таки поступила. Тренер сказал, что я еще слишком мала. На конный спорт берут с 11 лет, а пока я могу начать ходить на пятиборье. Плавать и фехтовать я к тому времени уже как-то умела и мне совсем не хотелось еще учиться бегать и стрелять. Но ради лошадей я была готова и на это. А мама была не готова водить меня каждый день на тренировки. Да и времени не хватало бы катастрофически - к тому моменту я уже занималась фехтованием, танцами и английским.
Первый раз я села на лошадь только через пять лет, в 14, возле Цирка. Как сейчас помню, как мы с мамой купили билеты в переходе метро. Даже помню где. Специально запомнила...Потому что считала, что это самое лучшее событие в моей жизни.
После представления я попросила папу разрешить мне покататься на лошадке. И даже одежда моя мне не казалось помехой. В ярко-малиновой обтягивающей юбке полезла на лошадь. Дядька, что вел лошадку, дал мне в руки поводья. Счастливее меня не было в тот момент. И тут он спросил, хочу ли я быстрее. Киваю. Дядька хлопнул лошадку по крупу и она чуть ускорилась, мне стало трясти. В ту секунду я ощутила какой-то необыкновенный восторг.
После того катания мне стало ясно, что без лошадей я не смогу. На следующей неделе отправляюсь в сторону ипподрома. Хожу вокруг, вижу следы лошадиных копыт. Они ведут к закрытым воротам. Мне было очень страшно самой пойти туда. Вечером я попросила папу помочь мне. И вот мы уже вместе с папой идем через черный ход туда к самой крайней конюшне на ипподроме. Почти не помню того, что потом происходило. Это было счастье и ощущение безмерной радости. Было тепло, как бывает тепло ранней осенью. Конюшня оказалась темной, в ней пахло сеном, опилками и лошадьми. Я читала на стене технику безопасности. Помню маленькую каморку, где мы переодевались. Сбруйник...И наших учебных коней.
Балкан, Зард, Алмаз, Пегас, Монолог, Буцик, Каток, Позитрон, Ливит....
Занятия проходили за территорией ипподрома на земляной площадке возле забора Авиазавода.
Лошадей выводили через ворота, которые были у конюшни. Тренировки проходили дважды в день. Начало в 9 и 14 часов. Учебка была частная. На оставшихся от ДЮСШ лошадях. Хозяином был Юрий Михайлович. Сейчас он держит конюшню в Кулиничах. Тренировал нас старенький Петр Николаевич. Мы его очень любили.
Начиналось все с того, что всем пришедшим говорилось, кто кого сегодня седлает. Когда все были готовы, то тренер говорил, кто за кем выходит и мы выводили лошадей.
Гнедой Зард и вороной Балкан были лошадьми для новичков. Они шагали по маленькому кругу, а на них сажали тех, кто только-только начинает учебу. Дети пытались поднять шагающих мэтров учебки в рысь, нещадно колотя их по бокам пятками. Зард был меланхоличным и задумчивым, а Балкан злым и раздраженным. Может быть, потому, что у него был один глаз. Я думаю, что это были кони из спорта.
На такую мысль меня навел один странный и смешной случай. Я подсадила на Зарда какого-то мальчика, который только-только начал заниматься и сидел верхом всего-то раза два. Парень начал стучать коня пятками, беспорядочно дергать за повод, а Зард вместо обычного вялого шага вдруг подобрался и пошел приниманием. Все были очень удивлены.
Лошадей было мало, детей много. Время занятия - 45 минут. Поэтому, тренер сажал то на ту то на эту лошадь всех по очереди. Сам решая, кому сегодня на ком и каким аллюром ехать.
Кроме Зарда и Балкана со своим отдельным кружочком, был огромный круг, по которому бегали все остальные лошади. А еще были отдельные два круга чуть дальше - отдельно для Ливита и отдельно для Монолога. Эти два мерина очень любили устроит потасовку. Поэтому, на Леву и Моню отсылали уже тех, кто мог справиться с лошадью.
Система обучения была проста. Сначала ты колотишь пятками Зарда и Балкана. Пока они не пойдут рысью. Тогда тебе сажают на другую лошадь и отбирают стремена. И ты ездишь так, пока тебе не разрешат их взять. Тогда ты учишься ездить облегченной рысью. Галопу никто не учил. мы сами как-то доходили до этого. Ни о каких подъемах с постановления речи и не шло. Говорят, что Ю.М. не разрешал учить детей ездить. Что бы их уровень оставался на каком-то низком уровне. Петр Николаевич был тренером по выездке и был готов отдельно учить желающих этому. А желающих не было. Все хотели прыгать.
Учить детей ездить, кажется, было нельзя...Почему? Возможно, Ю.М, может ответить на этот вопрос. А, может, и промолчит. Наверное, дело было в том, что пока дети хотели учиться, они ходили и платили. А научись они чему-то - ушли бы...Да и неумехи, трясущиеся рысью, меньше утомляют коней.
Но это мои предположения.
А пока я учусь ездить. Как учат, так и учусь. Нам, например, почему-то нам говорили, что носки нужно держать врозь. Каково же было мое удивление, когда через 10 лет меня переучивали. С галопом вообще все плохо было. Мало кто из учебных лошадей баловал детей галопом. Обычно дети шли на тренировку уже с хлыстами. Которые росли по дороге на конюшню в большом количестве. Хлысты чуточку помогали, но не сильно.
Меня научил галопу Левит. Нужно было сильно разогнать его, сесть в седло и выслать еще раз посильнее и вот уже он галлопирует. О постановлении я узнала значительно позже.
Амуниция была не ахти и я регулярно приходила домой с огромными синяками на внутренней части ноги.
Лошади в учебке были разные.
Буцик или Вольфрам огромный буденновец, ростом за 170. Хорошо выезженный, даже периодически ходил в сборе. Сам. Петр Николаевич, помню, кого-то учил на Буцике выездке. Я на нем пыталась пару раз прыгать. Буцик только с виду казался спокойным. Мог и учудить. Был момент, когда я садилась на Буцика, а тот вдруг побежал на разборки с Ливитом. Я как-то успела вскарабкаться на него и даже остановить. Так что обошлось А еще когда-то пришлось его шагать по конюшне. Наверное, у него были колики. Буцик прожил долго, до последнего дня катал в парке. Там и пал. Очень яркий конь. Выдающегося экстерьера.
Каток был каким-то помесным конечком, кажется, караковым, в яблочках, со стоячей гривкой. Он любил высовывать язык и так и бегал, с языком по ветру. У него была жутко тряская рысь. И с него я чуть не упала. Каток пал от колик. Мы как-то пришли на конюшню, а П.Н сказал: "Каток приказал долго жить". С него как-то один мальчик умудрился так упасть, что сделал в воздухе сальто, встал на ноги рядом с конем с поводом в руках, залез и продолжил движения, не сбив темпа смены. Я ехала следом на Пегасе.
Пегас хоть и был любимцем публики, но при этом слыл самым ленивым и флегматичным конем, т.е. классическим колхозником. У него была совершенно диванистая рысь, а галопом он не ходил. Почти никогда Если ему что-то было не по нраву, он начинал осаживать. Так он мог пройти не один круг. Задом. Его всадник сидел красный от обиды и злости, а остальные хохотали. На Пегасе быстрее шага можно было поехать только при помощи хлыста. Раз все-таки я на нем проехалась галопом. Петр Николаевич был добр, подсел на Пегаса и тот поскакал быстро, словно от мысли. Прогнав его так пару кругов, тренер отдал коня мне и мы еще немного поскакали. На Пегасе я тоже прыгала. Раза два. С рыси. Ну, о прыжках отдельно. Говорят, что Пегаса сдали на мясо.
Алмаз или Аден. Мелкое недоразумение, длинное, мохнатое сосискооразное создание. Его появление на конюшне Ю.М. носило детективный характер. Сейчас сходу не расскажу эту историю. Постараюсь опросить очевидцев и доложить позже. Учебным конем Алмаз был ужасным. Неудобный, ленивый, хитрый. Он хромал при виде хлыста и тут же переставал, стоило хлыст выбросить. Раз он меня понес. И я поняла, что такое, когда быстро. Так быстро, что аж в груди давит от скорости.
Позитрон запомнился мне молодым, крупным и яблочным рысаком. Он появился уже под конец моего хождения в учебку. Я на нем лихо накручивала круги махом и мечтала о галопе. П.Н, только посмеивался. Жуль, не осталось у меня фотки на Позитроне.
Монолог. Большой серый, но к тому времени уже белый, орловец. Ю.М, работал на нем по выходным в фаэтоне. А в будние мы ездили на нем на дальнем кругу. Моня был суров, строг и у него был шпат. Он часто лупил ногой в дверь денника. За что на него кричали все, кому не лень. Ходил Монолог размашистой рысью, как и положено рысаку. Его все боялись. Именно Монолог был первой лошадью, которую я почистила сзади. Зайти с тыла меня заставил Ю.М. и показал, как надо. А у меня все внутри холодело от страха.
Тренировки стоили не мало. Тогда были трудные времена, у родителей не было денег. Я то сдавала бутылки, то клянчила у бабушки. Потом стала бабушке помогать торговать. Дело было летом. Тогда водку продавали только в магазинах. Т.е. после 20.00 водку было купить проблема. Бабушка покупала водку в магазине, а продавала вечером на базарчике. Ну и я с ней. На заработанные я ездила верхом.
Когда не было денег совсем, можно было почистить 6 денников и за это раз поездить. Я как-то пришла на тренировку на 9 утра, после этого, отбила 6 денников, помогла напоить коней и записалась на вторую тренировку. Но ездить почти не смогла - так устала.
Петр Николаевич предлагал мне заняться выездкой. Кажется, он был готов меня учить, а я хотела прыгать. Он долго меня не пускал на прыжки. И все уговаривал. Говорил, что у меня хорошая посадка. А я норовила по-кавалерийски взять повод в одну руку и скакать. Ковбой, блин! Жаль, что тогда не согласилась. Может, знала бы что-то.
Среди детей ходили слухи, что круто - это сбор. Собрать лошадь было просто. Нужно было на стоячей лошади начать "пилить" ей рот и ковырять пяткой одновременно. Пока лошадь не согнет шею бубликом и не поднимет чуточку хвост.
Если был дождь, то приходило больше всего народу. Все надеялись, что никто не придет и можно будет ездить все 45 мин. одному. Если же приходило много детей, то и ездить получалось от силы 10-15 минут за занятие.
Продолжение следует...
Лошадей я любила с детства, мечтала о них, фантазировала, они мне казались такими недоступными, волшебными, прекрасными...
Собирала вырезки из журналов и газет, старалась не пропустить ни одного фильма, где могли бы быть лошади, писала о них рассказы.
И мечтала, мечтала, мечтала..
Ипподром в нашем городе находится прямо в центре города, возле ЦПКиО. И, когда проезжаешь мимо на трамвае, то можно увидеть, как лошади бегут по дорожке, этот миг запоминаешь надолго, снова и снова рисуя эту картинку летящей лошади, грива по ветру развевается...И знаешь, что они живут в одном с тобой городе, а ты не сможешь даже дотронуться до них..
У моего деда, полковника в отставке, была дача, которую ему дали вместе с квартирой, когда он вышел на пенсию. На Киевской. Харьковчане поймут - это почти центр города. Если идти с трамвайной остановки до дачи, то проходишь мимо конюшен. Это я потом узнала, что это был "Спартак", ДЮСШ. А тогда я просто шла по дорожке и заглядывала в окна конюшни - там были видны силуэты лошадей, оттуда доносился какой-то волшебный запах.
А мама все обещала и обещала мне, что как только я вырасту, то она отведет меня туда, где меня научат ездить верхом.
В 9 лет она таки поступила. Тренер сказал, что я еще слишком мала. На конный спорт берут с 11 лет, а пока я могу начать ходить на пятиборье. Плавать и фехтовать я к тому времени уже как-то умела и мне совсем не хотелось еще учиться бегать и стрелять. Но ради лошадей я была готова и на это. А мама была не готова водить меня каждый день на тренировки. Да и времени не хватало бы катастрофически - к тому моменту я уже занималась фехтованием, танцами и английским.
Первый раз я села на лошадь только через пять лет, в 14, возле Цирка. Как сейчас помню, как мы с мамой купили билеты в переходе метро. Даже помню где. Специально запомнила...Потому что считала, что это самое лучшее событие в моей жизни.
После представления я попросила папу разрешить мне покататься на лошадке. И даже одежда моя мне не казалось помехой. В ярко-малиновой обтягивающей юбке полезла на лошадь. Дядька, что вел лошадку, дал мне в руки поводья. Счастливее меня не было в тот момент. И тут он спросил, хочу ли я быстрее. Киваю. Дядька хлопнул лошадку по крупу и она чуть ускорилась, мне стало трясти. В ту секунду я ощутила какой-то необыкновенный восторг.
После того катания мне стало ясно, что без лошадей я не смогу. На следующей неделе отправляюсь в сторону ипподрома. Хожу вокруг, вижу следы лошадиных копыт. Они ведут к закрытым воротам. Мне было очень страшно самой пойти туда. Вечером я попросила папу помочь мне. И вот мы уже вместе с папой идем через черный ход туда к самой крайней конюшне на ипподроме. Почти не помню того, что потом происходило. Это было счастье и ощущение безмерной радости. Было тепло, как бывает тепло ранней осенью. Конюшня оказалась темной, в ней пахло сеном, опилками и лошадьми. Я читала на стене технику безопасности. Помню маленькую каморку, где мы переодевались. Сбруйник...И наших учебных коней.
Балкан, Зард, Алмаз, Пегас, Монолог, Буцик, Каток, Позитрон, Ливит....
Занятия проходили за территорией ипподрома на земляной площадке возле забора Авиазавода.
Лошадей выводили через ворота, которые были у конюшни. Тренировки проходили дважды в день. Начало в 9 и 14 часов. Учебка была частная. На оставшихся от ДЮСШ лошадях. Хозяином был Юрий Михайлович. Сейчас он держит конюшню в Кулиничах. Тренировал нас старенький Петр Николаевич. Мы его очень любили.
Начиналось все с того, что всем пришедшим говорилось, кто кого сегодня седлает. Когда все были готовы, то тренер говорил, кто за кем выходит и мы выводили лошадей.
Гнедой Зард и вороной Балкан были лошадьми для новичков. Они шагали по маленькому кругу, а на них сажали тех, кто только-только начинает учебу. Дети пытались поднять шагающих мэтров учебки в рысь, нещадно колотя их по бокам пятками. Зард был меланхоличным и задумчивым, а Балкан злым и раздраженным. Может быть, потому, что у него был один глаз. Я думаю, что это были кони из спорта.
На такую мысль меня навел один странный и смешной случай. Я подсадила на Зарда какого-то мальчика, который только-только начал заниматься и сидел верхом всего-то раза два. Парень начал стучать коня пятками, беспорядочно дергать за повод, а Зард вместо обычного вялого шага вдруг подобрался и пошел приниманием. Все были очень удивлены.
Лошадей было мало, детей много. Время занятия - 45 минут. Поэтому, тренер сажал то на ту то на эту лошадь всех по очереди. Сам решая, кому сегодня на ком и каким аллюром ехать.
Кроме Зарда и Балкана со своим отдельным кружочком, был огромный круг, по которому бегали все остальные лошади. А еще были отдельные два круга чуть дальше - отдельно для Ливита и отдельно для Монолога. Эти два мерина очень любили устроит потасовку. Поэтому, на Леву и Моню отсылали уже тех, кто мог справиться с лошадью.
Система обучения была проста. Сначала ты колотишь пятками Зарда и Балкана. Пока они не пойдут рысью. Тогда тебе сажают на другую лошадь и отбирают стремена. И ты ездишь так, пока тебе не разрешат их взять. Тогда ты учишься ездить облегченной рысью. Галопу никто не учил. мы сами как-то доходили до этого. Ни о каких подъемах с постановления речи и не шло. Говорят, что Ю.М. не разрешал учить детей ездить. Что бы их уровень оставался на каком-то низком уровне. Петр Николаевич был тренером по выездке и был готов отдельно учить желающих этому. А желающих не было. Все хотели прыгать.
Учить детей ездить, кажется, было нельзя...Почему? Возможно, Ю.М, может ответить на этот вопрос. А, может, и промолчит. Наверное, дело было в том, что пока дети хотели учиться, они ходили и платили. А научись они чему-то - ушли бы...Да и неумехи, трясущиеся рысью, меньше утомляют коней.
Но это мои предположения.
А пока я учусь ездить. Как учат, так и учусь. Нам, например, почему-то нам говорили, что носки нужно держать врозь. Каково же было мое удивление, когда через 10 лет меня переучивали. С галопом вообще все плохо было. Мало кто из учебных лошадей баловал детей галопом. Обычно дети шли на тренировку уже с хлыстами. Которые росли по дороге на конюшню в большом количестве. Хлысты чуточку помогали, но не сильно.
Меня научил галопу Левит. Нужно было сильно разогнать его, сесть в седло и выслать еще раз посильнее и вот уже он галлопирует. О постановлении я узнала значительно позже.
Амуниция была не ахти и я регулярно приходила домой с огромными синяками на внутренней части ноги.
Лошади в учебке были разные.
Буцик или Вольфрам огромный буденновец, ростом за 170. Хорошо выезженный, даже периодически ходил в сборе. Сам. Петр Николаевич, помню, кого-то учил на Буцике выездке. Я на нем пыталась пару раз прыгать. Буцик только с виду казался спокойным. Мог и учудить. Был момент, когда я садилась на Буцика, а тот вдруг побежал на разборки с Ливитом. Я как-то успела вскарабкаться на него и даже остановить. Так что обошлось А еще когда-то пришлось его шагать по конюшне. Наверное, у него были колики. Буцик прожил долго, до последнего дня катал в парке. Там и пал. Очень яркий конь. Выдающегося экстерьера.
Каток был каким-то помесным конечком, кажется, караковым, в яблочках, со стоячей гривкой. Он любил высовывать язык и так и бегал, с языком по ветру. У него была жутко тряская рысь. И с него я чуть не упала. Каток пал от колик. Мы как-то пришли на конюшню, а П.Н сказал: "Каток приказал долго жить". С него как-то один мальчик умудрился так упасть, что сделал в воздухе сальто, встал на ноги рядом с конем с поводом в руках, залез и продолжил движения, не сбив темпа смены. Я ехала следом на Пегасе.
Пегас хоть и был любимцем публики, но при этом слыл самым ленивым и флегматичным конем, т.е. классическим колхозником. У него была совершенно диванистая рысь, а галопом он не ходил. Почти никогда Если ему что-то было не по нраву, он начинал осаживать. Так он мог пройти не один круг. Задом. Его всадник сидел красный от обиды и злости, а остальные хохотали. На Пегасе быстрее шага можно было поехать только при помощи хлыста. Раз все-таки я на нем проехалась галопом. Петр Николаевич был добр, подсел на Пегаса и тот поскакал быстро, словно от мысли. Прогнав его так пару кругов, тренер отдал коня мне и мы еще немного поскакали. На Пегасе я тоже прыгала. Раза два. С рыси. Ну, о прыжках отдельно. Говорят, что Пегаса сдали на мясо.
Алмаз или Аден. Мелкое недоразумение, длинное, мохнатое сосискооразное создание. Его появление на конюшне Ю.М. носило детективный характер. Сейчас сходу не расскажу эту историю. Постараюсь опросить очевидцев и доложить позже. Учебным конем Алмаз был ужасным. Неудобный, ленивый, хитрый. Он хромал при виде хлыста и тут же переставал, стоило хлыст выбросить. Раз он меня понес. И я поняла, что такое, когда быстро. Так быстро, что аж в груди давит от скорости.
Позитрон запомнился мне молодым, крупным и яблочным рысаком. Он появился уже под конец моего хождения в учебку. Я на нем лихо накручивала круги махом и мечтала о галопе. П.Н, только посмеивался. Жуль, не осталось у меня фотки на Позитроне.
Монолог. Большой серый, но к тому времени уже белый, орловец. Ю.М, работал на нем по выходным в фаэтоне. А в будние мы ездили на нем на дальнем кругу. Моня был суров, строг и у него был шпат. Он часто лупил ногой в дверь денника. За что на него кричали все, кому не лень. Ходил Монолог размашистой рысью, как и положено рысаку. Его все боялись. Именно Монолог был первой лошадью, которую я почистила сзади. Зайти с тыла меня заставил Ю.М. и показал, как надо. А у меня все внутри холодело от страха.
Тренировки стоили не мало. Тогда были трудные времена, у родителей не было денег. Я то сдавала бутылки, то клянчила у бабушки. Потом стала бабушке помогать торговать. Дело было летом. Тогда водку продавали только в магазинах. Т.е. после 20.00 водку было купить проблема. Бабушка покупала водку в магазине, а продавала вечером на базарчике. Ну и я с ней. На заработанные я ездила верхом.
Когда не было денег совсем, можно было почистить 6 денников и за это раз поездить. Я как-то пришла на тренировку на 9 утра, после этого, отбила 6 денников, помогла напоить коней и записалась на вторую тренировку. Но ездить почти не смогла - так устала.
Петр Николаевич предлагал мне заняться выездкой. Кажется, он был готов меня учить, а я хотела прыгать. Он долго меня не пускал на прыжки. И все уговаривал. Говорил, что у меня хорошая посадка. А я норовила по-кавалерийски взять повод в одну руку и скакать. Ковбой, блин! Жаль, что тогда не согласилась. Может, знала бы что-то.
Среди детей ходили слухи, что круто - это сбор. Собрать лошадь было просто. Нужно было на стоячей лошади начать "пилить" ей рот и ковырять пяткой одновременно. Пока лошадь не согнет шею бубликом и не поднимет чуточку хвост.
Если был дождь, то приходило больше всего народу. Все надеялись, что никто не придет и можно будет ездить все 45 мин. одному. Если же приходило много детей, то и ездить получалось от силы 10-15 минут за занятие.
Продолжение следует...