Вот моя деревня...
Для mbla
Дорогая моя, Вы так далеко, но как точно Вам удается выразить мои мысли!
Когда-то мы купили дом в деревне. И на наше счастье оказались в прекрасном соседстве, можно даже сказать в некотором родстве с любимыми нашими бабушкой и дедушкой. Я так их и зову (да простят меня кровные родственники). Были у них овцы, козы и куры. Кот и пес - как нечто само собой разумеющееся.
Только тогда я и узнала, что такое крестьянский прагматизм. Все живое в доме существует только для дела. Бабушка зверюг не любит в нашем, городском, понимании. Ну не погладит никогда, слова доброго не скажет. Но! Котам всегда наливалось парное молоко, для собаки исправно варилась похлебка, и так же исправно и регулярно собаку спускали с цепи - побегать.
В год, когда мы приехали, не стало старой собаки и взяли новую. Такой был забавный щен с явными доберманьими примесями. Веселый, ласковый, но ему не повезло. Он стал хватать кур. И, конечно, пришлось с ним расстаться, в самом печальном смысле. Я очень переживала, но возможности забрать эту псину у нас не было. Так и появился у дедушки и бабушки Шарик.
В тот же год появился у них и Барсик. Дивный дымчато-серый котей. У нас с ним был роман. Каждое лето он переезжал на дачу, то есть переселялся в наш дои. Да и в зимние наезды навещал. Подходишь к дому, а на нетронутом глубоком снегу - цепочка барсиковых следов, "Мороз-воевода дозором обходит владенья свои". Потом мы и вовсе породнились: стал он единственным мужем нашей Матрены Ивановны)
А еще через год бабушка купила корову. Субботку. И у Субботки родилась телочка, Дочка. Эту Дочку, да и всех других Субботкиных деток, я учила пить из миски. У бабушки очень болели руки, ну и пришлось мне ее "замещать". Подоит она корову, а в первые двое суток идет не молоко, а молозиво, вязкое, желтое. Нальет в глубокую кастрюлю или миску, подогреет чуток и вперед! Заходишь в хлев - а там это чудо чудное! Не всегда еще обсохшее, шатающееся на неловких ножках, но уже жратьхотящее. И пить не умеющее, только сосать.
Теленок хватает мои пальцы, сосет-причмокивает, а я ему ладонь на нос кладу, и легонько голову наклоняю к миске, опускаю руку в молозиво - чем мои пальцы не мамкина титька) А потом потихонечку пальцы изо рта у ребеночка вытаскиваю. Кто с первого раза, кто со второго, но пить научились.
Забавные они, славные. Один ребенок выхлебал пол-ведра солярки, пришлось ему клизму делать. Операция была - умрешь со смеху. Другой ребенок с выгула приходил домой только держась за подол моего сарафана.
Судьба их была, конечно, не завидная. Одну телку оставили "на молоко". Бычков пару раз оставляли "на племя" (вот уж у кого характер "мама-не горюй"! ). Но итог был всегда известен. И печален. Раз или два телочек продавали "на молоко". Бычки до двух лет не доживали. Выполнили один сезон свое мужеское дело - и прости-прощай. Бабушка всегда звала "на потрошки", но сил моих не было. Ханжество, наверное, но никогда не могла есть такое угощение. Незнакомую колбасу и прочие изыски - пожалуйста. А тут - не могу.
Старики становились слабее, и одну корову продали. Младшую. А потом пришел черед расставаться с Субботкой. Приехали забойщики, отвели корову за баню. Что да как - не знаю, не было меня в деревне. Но соседка говорила, что бабушка двое суток выла, убивалась. А мне сказала: "Никогда себе не прощу, что не продала Субботку, а дома позволила забить". И ни кусочка в рот не взяла.
Дорогая моя, Вы так далеко, но как точно Вам удается выразить мои мысли!
Когда-то мы купили дом в деревне. И на наше счастье оказались в прекрасном соседстве, можно даже сказать в некотором родстве с любимыми нашими бабушкой и дедушкой. Я так их и зову (да простят меня кровные родственники). Были у них овцы, козы и куры. Кот и пес - как нечто само собой разумеющееся.
Только тогда я и узнала, что такое крестьянский прагматизм. Все живое в доме существует только для дела. Бабушка зверюг не любит в нашем, городском, понимании. Ну не погладит никогда, слова доброго не скажет. Но! Котам всегда наливалось парное молоко, для собаки исправно варилась похлебка, и так же исправно и регулярно собаку спускали с цепи - побегать.
В год, когда мы приехали, не стало старой собаки и взяли новую. Такой был забавный щен с явными доберманьими примесями. Веселый, ласковый, но ему не повезло. Он стал хватать кур. И, конечно, пришлось с ним расстаться, в самом печальном смысле. Я очень переживала, но возможности забрать эту псину у нас не было. Так и появился у дедушки и бабушки Шарик.
В тот же год появился у них и Барсик. Дивный дымчато-серый котей. У нас с ним был роман. Каждое лето он переезжал на дачу, то есть переселялся в наш дои. Да и в зимние наезды навещал. Подходишь к дому, а на нетронутом глубоком снегу - цепочка барсиковых следов, "Мороз-воевода дозором обходит владенья свои". Потом мы и вовсе породнились: стал он единственным мужем нашей Матрены Ивановны)
А еще через год бабушка купила корову. Субботку. И у Субботки родилась телочка, Дочка. Эту Дочку, да и всех других Субботкиных деток, я учила пить из миски. У бабушки очень болели руки, ну и пришлось мне ее "замещать". Подоит она корову, а в первые двое суток идет не молоко, а молозиво, вязкое, желтое. Нальет в глубокую кастрюлю или миску, подогреет чуток и вперед! Заходишь в хлев - а там это чудо чудное! Не всегда еще обсохшее, шатающееся на неловких ножках, но уже жратьхотящее. И пить не умеющее, только сосать.
Теленок хватает мои пальцы, сосет-причмокивает, а я ему ладонь на нос кладу, и легонько голову наклоняю к миске, опускаю руку в молозиво - чем мои пальцы не мамкина титька) А потом потихонечку пальцы изо рта у ребеночка вытаскиваю. Кто с первого раза, кто со второго, но пить научились.
Забавные они, славные. Один ребенок выхлебал пол-ведра солярки, пришлось ему клизму делать. Операция была - умрешь со смеху. Другой ребенок с выгула приходил домой только держась за подол моего сарафана.
Судьба их была, конечно, не завидная. Одну телку оставили "на молоко". Бычков пару раз оставляли "на племя" (вот уж у кого характер "мама-не горюй"! ). Но итог был всегда известен. И печален. Раз или два телочек продавали "на молоко". Бычки до двух лет не доживали. Выполнили один сезон свое мужеское дело - и прости-прощай. Бабушка всегда звала "на потрошки", но сил моих не было. Ханжество, наверное, но никогда не могла есть такое угощение. Незнакомую колбасу и прочие изыски - пожалуйста. А тут - не могу.
Старики становились слабее, и одну корову продали. Младшую. А потом пришел черед расставаться с Субботкой. Приехали забойщики, отвели корову за баню. Что да как - не знаю, не было меня в деревне. Но соседка говорила, что бабушка двое суток выла, убивалась. А мне сказала: "Никогда себе не прощу, что не продала Субботку, а дома позволила забить". И ни кусочка в рот не взяла.