По над пропастью, по самому по краю
Я сейчас попробую поднять самую тяжёлую гирю, стопудовую. Пусть у меня жилы полопаются, пусть меня согнёт в результате в дугу и я так и не выпрямлюсь до конца дней своей нелепой жизни, но я скажу, я дёрну за это кольцо, которое ввинчено в земной шарик, я устал ходить вокруг да около, я сделаю это, я попытаюсь, как завещал ещё Макмёрфи.
Все вот судят-рядят про то, как же нам спастись, как не грешить и прочее, что мы там делаем не так. А вы когда-нибудь представляли себе в детстве на секунду, что ваши изумительные самые прекрасные в мире чудесные родители, это не ваши родители, а вас, например, где-то под забором нашли, забрали из детского дома? А вы когда-нибудь пытались понять то, что чувствует вот такой усыновлённый, когда вдруг узнаёт правду? Или что чувствует созданный человеком робот в десятках фантастических произведений самых лучших, потому что эта тема и делает почти что любое произведение сразу лучшим, ибо это тема такая - это главная тема вообще, это самое страшное и великое.
Нас создали из ничего, из глины. Вы это понимаете? Мы ненастоящие. В нас нет жизни, нам она была подарена, в нас её вдохнули. Мы не сыны, мы - изделия, изделия, которые поверили, что они - живые, что они - сыны и наследники. Те самые бусинки, которые рассыпала Энду жена Энки.
Да, мы можем стать сынами, но мы не сыны по рождению, нас сделали как вещь (может нас сделали не как вещь, но нас сделали, мы не рождены!). От этого вот никуда не сбежать! Никуда! Наше сознание, наш дух должен слиться с Духом Божьим и только тогда эта мысль может оставить нас и не мучить уже, не жечь тех из нас, кто её понял, кто до неё дошёл. Но Дух Божий не может войти в нас, потому что там эта мысль и то великое оскорбление, которое она рождает, и та великая злоба и гордыня, которую рождает оскорбление, потому что человек бежит со своей болью к тому, кто тоже пострадал, кто тоже был сделан из ничего и пал, и тот его учит. Я останавливаюсь здесь, перед этой тайной.
"Я пришёл в этот мир ногами вперёд и женщины закричали: "Он родился с зубами!"
А-аа-аа-а!!! Вы чувствуете эту боль? Мы - искусственные. У нас есть кнопка. Мы - ничто. Мы и есть те самые роботы, которые так страдают в наших же книгах, и которые убивают нас за то, что мы их сделали, но не смогли доделать до конца, потому что это невозможно.
Мы такие же недоделанные, потому что Бог просто не может сделать ещё одного себя. Это просто невозможно.
Франкенштейн - это мы на самом деле. Бог сделала нас совершенными, но грех родившийся из нашей свободы, а точнее родившийся из свободы первого мятежного духа - так или иначе из идеи свободы - сделал нас уродами-франкенштейнами, которых мучает сам факт бытия, которые мычат от боли как животные. В неполноценности нашей свободы, которая есть только издевательская свобода выбора между всем и ничем - да что это за свобода такая, которая ничем не обеспечена?! - вот в ней кроется наше несовершенство, наша неполноценность, то самое оскорбление, которое нанёс нам Бог, создав нас.
Любовь может это преодолеть, Бог может это преодолеть, а я не могу, потому что во мне нет того, что может это преодолеть, во мне нет любви, нет Бога, нет жизни. Мне это всё должна заменить вера, надежда, но где она? Это какое-то слабое слабое мерцание в кромешной тьме, это так как будто еле-еле трепыхается сердце у трупа.
Сущетсвует ли большее оскорбление? Говорят, что когда детей насилуют, и собственные родители в том числе, то у них нет шансов. Я хочу спросить, а то, что мы вообще ничто, глина, это разве не хуже намного, чем если бы наши родители насиловали нас и продавали нас своим знакомым? Чем если бы наши родители оказались вовсе не нашими родителями, а мы были бы сынами, например, собаки? Будущее такого ребёнка одно - насилие, убийства, извращения, смерть, сумасшествие, самоубийство - это как бы и вопросов не вызывает, но грешник виноват. И потом нас спрашивают, а что же вы грешите? Не поступил ли Бог с нами хуже?
Бог поступил так как поступил, никто Ему не судья, Он просто велик, а наш ум сгибается под тяжестью величия дел Его. Кости наши трещат от осознания своей пустоты и ужаса бытия.
Вот поэтому в фильме, если любой, даже самый прекрасный и благородный, человек вдруг превратился в чудовище, в зомби, например, то его совершенно безжалостно убивают. Мы, люди, для такого уже ничего сделать не можем, такое можно только убить. Мы, люди, в таком случае можем только убить, но Он может наполнить любовью до краёв, чтобы просто не осталось места для той страшной мысли, для боли, которая и превращает человека в чудовище.
А сейчас я скажу страшное. А кто кому в таком случае должен больше? Мы Богу или Он нам? Кто кого оскорбил больше? Мы Бога своим непослушанием, или Он нас, тем что создал нас? Как мне жить, зная, что я - ничто? Как мне справиться с этим самому и поверить Богу, сделать к Нему шаг? Как мне жить, зная, что живу не я, но только Бог? Как мне вынести вот это издевательство, вот это оскорбление, что я должен жить, не имея в себе жизни как таковой? ...?
В каждом фантастическом произведении речь идёт именно об этом. Вот главный вопрос. В "Блейдраннере" Рой Батти раздавливает в своих руках череп своего бога-создателя. И это не кажется много, чрезмерно. Как он посмел? Кто?! Ну как кто? Бог-создатель... Бессильный бог-создатель. Но истинный Бог не бессилен, Он силён. Как Он примирит меня с тем, что я - ничто?
Вы видели, вы наблюдали как себя ведут люди остро осознающие свою неполноценность, имеющие какое-нибудь уродство от рождения, уродство, которое на них написано, которое нельзя скрыть? Они разыгрывают из себя шутов, они делают из себя посмешище, чтобы за маской шута скрыть свою боль - дикую боль от нанесённого создателем оскорбления: ты - урод. Мне скажут, Бог поругаем не бывает, что посеет человек то и пожнёт. Это да, это да, но дело в том, что мы все - уроды, уроды не одни лишь уроды, вот в чём дело. И нет никого опасней и подлее, чем такие ущербные люди, потому что ими движет желание досадить своему творцу через более удачные модели тварей. Там нет никакого расчёта, там одна боль, там одно оскорбление, которое может смыть только кровь, только страдания соизмеримые. Бог страдать не может, поэтому за Него страдает тварь. А как же Христос?
Я верю в то, что моя мать - это моя мать, потому что я знаю, что она отдаст за меня жизнь. Я не знаю смогу ли я не обосраться и отдать жизнь за неё, но она за меня отдаст, я верю, и это примиряет меня с тем, что ни она, ни я не являемся настоящими, и тем не менее она посмела меня родить и приобщить к этому ужасу. И величию. И блаженству. Возможно. А может и нет, вот в этом и всё дело. Рождённый знает, созданный может только надеяться и верить, а потому в нём и вспыхивают время от времени всполохи адского огня. Любовь и жертва - это единственное, что может меня примирить с тем, что со мной сделали, с нанесённым мне оскорблением, с тем чудовищным чувством, с которым я узнал о том, что я не сын, а кусок глины, изделие.
Иисус Христос тоже умер. Умер страшной смертью на кресте... Бог соединился с человеком. Теперь должен быть мир, но мира нет, потому что я всё равно не знаю, а только надеюсь: только надеюсь на то, что с божьей помощью смогу поверить и всё таки спастись из той тьмы, что ищет меня, чтобы поглотить.
Вот мне все говорят, что так Он своей кровью примирил Бога со мной, с грешником, но я могу сказать, что Он и меня примирил с Богом, потому что я оскорблён не меньше. Но это только слова, потому что примирение это любовь внутри, которая не оставляет места кощунственной мысли, а у меня эта мысль есть и она жжёт меня адским пламенем. Я жить порой не хочу от осознания того, что я - пустое место, что я - изделие. Раньше я со многим был готов мириться, потому что думал,что я сын, что я наследник, вот это наполняло меня мыслями благочестивыми (но и не только), делало великодушным хотя бы в мыслях, теперь я знаю, кто я на самом деле. Я - Гарри Ангел, который узнал, что он на самом деле Джонни Фейворит, трахнул и убил свою дочь.
Что может быть тяжелее этого? Что?!! Знать что ты пустое место и ничем другим и быть не можешь и только милость божья делает тебя... Да может ли что-нибудь сделать для меня Бог?! Для всех для нас? Что может уравновесить ужас от того сознания, что ты появился на свет только для того, чтобы узнать что ты - ничто? Бог не этого хотел? Бог создал весь мир для нас? Да, я знаю, но создав нас свободными, Он уже не может победить вот ту, другую, страшную мысль, которая рождается из нашей свободы, даже своей смертью на кресте. Он один этого не может, должны и мы что-то сделать, но как?!! Чем мы это сделаем?!! Я пытаюсь примириться с Его волей и со своей участью. А дьявол говорит мне в ухо: да куда ты денешься с подводной лодки?
А потом нас спрашивают почему мы грешим, почему мы делаем глупости раз за разом одни и те же... Не всё так просто, не всё так просто.
Все вот судят-рядят про то, как же нам спастись, как не грешить и прочее, что мы там делаем не так. А вы когда-нибудь представляли себе в детстве на секунду, что ваши изумительные самые прекрасные в мире чудесные родители, это не ваши родители, а вас, например, где-то под забором нашли, забрали из детского дома? А вы когда-нибудь пытались понять то, что чувствует вот такой усыновлённый, когда вдруг узнаёт правду? Или что чувствует созданный человеком робот в десятках фантастических произведений самых лучших, потому что эта тема и делает почти что любое произведение сразу лучшим, ибо это тема такая - это главная тема вообще, это самое страшное и великое.
Нас создали из ничего, из глины. Вы это понимаете? Мы ненастоящие. В нас нет жизни, нам она была подарена, в нас её вдохнули. Мы не сыны, мы - изделия, изделия, которые поверили, что они - живые, что они - сыны и наследники. Те самые бусинки, которые рассыпала Энду жена Энки.
Да, мы можем стать сынами, но мы не сыны по рождению, нас сделали как вещь (может нас сделали не как вещь, но нас сделали, мы не рождены!). От этого вот никуда не сбежать! Никуда! Наше сознание, наш дух должен слиться с Духом Божьим и только тогда эта мысль может оставить нас и не мучить уже, не жечь тех из нас, кто её понял, кто до неё дошёл. Но Дух Божий не может войти в нас, потому что там эта мысль и то великое оскорбление, которое она рождает, и та великая злоба и гордыня, которую рождает оскорбление, потому что человек бежит со своей болью к тому, кто тоже пострадал, кто тоже был сделан из ничего и пал, и тот его учит. Я останавливаюсь здесь, перед этой тайной.
"Я пришёл в этот мир ногами вперёд и женщины закричали: "Он родился с зубами!"
А-аа-аа-а!!! Вы чувствуете эту боль? Мы - искусственные. У нас есть кнопка. Мы - ничто. Мы и есть те самые роботы, которые так страдают в наших же книгах, и которые убивают нас за то, что мы их сделали, но не смогли доделать до конца, потому что это невозможно.
Мы такие же недоделанные, потому что Бог просто не может сделать ещё одного себя. Это просто невозможно.
Франкенштейн - это мы на самом деле. Бог сделала нас совершенными, но грех родившийся из нашей свободы, а точнее родившийся из свободы первого мятежного духа - так или иначе из идеи свободы - сделал нас уродами-франкенштейнами, которых мучает сам факт бытия, которые мычат от боли как животные. В неполноценности нашей свободы, которая есть только издевательская свобода выбора между всем и ничем - да что это за свобода такая, которая ничем не обеспечена?! - вот в ней кроется наше несовершенство, наша неполноценность, то самое оскорбление, которое нанёс нам Бог, создав нас.
Любовь может это преодолеть, Бог может это преодолеть, а я не могу, потому что во мне нет того, что может это преодолеть, во мне нет любви, нет Бога, нет жизни. Мне это всё должна заменить вера, надежда, но где она? Это какое-то слабое слабое мерцание в кромешной тьме, это так как будто еле-еле трепыхается сердце у трупа.
Сущетсвует ли большее оскорбление? Говорят, что когда детей насилуют, и собственные родители в том числе, то у них нет шансов. Я хочу спросить, а то, что мы вообще ничто, глина, это разве не хуже намного, чем если бы наши родители насиловали нас и продавали нас своим знакомым? Чем если бы наши родители оказались вовсе не нашими родителями, а мы были бы сынами, например, собаки? Будущее такого ребёнка одно - насилие, убийства, извращения, смерть, сумасшествие, самоубийство - это как бы и вопросов не вызывает, но грешник виноват. И потом нас спрашивают, а что же вы грешите? Не поступил ли Бог с нами хуже?
Бог поступил так как поступил, никто Ему не судья, Он просто велик, а наш ум сгибается под тяжестью величия дел Его. Кости наши трещат от осознания своей пустоты и ужаса бытия.
Вот поэтому в фильме, если любой, даже самый прекрасный и благородный, человек вдруг превратился в чудовище, в зомби, например, то его совершенно безжалостно убивают. Мы, люди, для такого уже ничего сделать не можем, такое можно только убить. Мы, люди, в таком случае можем только убить, но Он может наполнить любовью до краёв, чтобы просто не осталось места для той страшной мысли, для боли, которая и превращает человека в чудовище.
А сейчас я скажу страшное. А кто кому в таком случае должен больше? Мы Богу или Он нам? Кто кого оскорбил больше? Мы Бога своим непослушанием, или Он нас, тем что создал нас? Как мне жить, зная, что я - ничто? Как мне справиться с этим самому и поверить Богу, сделать к Нему шаг? Как мне жить, зная, что живу не я, но только Бог? Как мне вынести вот это издевательство, вот это оскорбление, что я должен жить, не имея в себе жизни как таковой? ...?
В каждом фантастическом произведении речь идёт именно об этом. Вот главный вопрос. В "Блейдраннере" Рой Батти раздавливает в своих руках череп своего бога-создателя. И это не кажется много, чрезмерно. Как он посмел? Кто?! Ну как кто? Бог-создатель... Бессильный бог-создатель. Но истинный Бог не бессилен, Он силён. Как Он примирит меня с тем, что я - ничто?
Вы видели, вы наблюдали как себя ведут люди остро осознающие свою неполноценность, имеющие какое-нибудь уродство от рождения, уродство, которое на них написано, которое нельзя скрыть? Они разыгрывают из себя шутов, они делают из себя посмешище, чтобы за маской шута скрыть свою боль - дикую боль от нанесённого создателем оскорбления: ты - урод. Мне скажут, Бог поругаем не бывает, что посеет человек то и пожнёт. Это да, это да, но дело в том, что мы все - уроды, уроды не одни лишь уроды, вот в чём дело. И нет никого опасней и подлее, чем такие ущербные люди, потому что ими движет желание досадить своему творцу через более удачные модели тварей. Там нет никакого расчёта, там одна боль, там одно оскорбление, которое может смыть только кровь, только страдания соизмеримые. Бог страдать не может, поэтому за Него страдает тварь. А как же Христос?
Я верю в то, что моя мать - это моя мать, потому что я знаю, что она отдаст за меня жизнь. Я не знаю смогу ли я не обосраться и отдать жизнь за неё, но она за меня отдаст, я верю, и это примиряет меня с тем, что ни она, ни я не являемся настоящими, и тем не менее она посмела меня родить и приобщить к этому ужасу. И величию. И блаженству. Возможно. А может и нет, вот в этом и всё дело. Рождённый знает, созданный может только надеяться и верить, а потому в нём и вспыхивают время от времени всполохи адского огня. Любовь и жертва - это единственное, что может меня примирить с тем, что со мной сделали, с нанесённым мне оскорблением, с тем чудовищным чувством, с которым я узнал о том, что я не сын, а кусок глины, изделие.
Иисус Христос тоже умер. Умер страшной смертью на кресте... Бог соединился с человеком. Теперь должен быть мир, но мира нет, потому что я всё равно не знаю, а только надеюсь: только надеюсь на то, что с божьей помощью смогу поверить и всё таки спастись из той тьмы, что ищет меня, чтобы поглотить.
Вот мне все говорят, что так Он своей кровью примирил Бога со мной, с грешником, но я могу сказать, что Он и меня примирил с Богом, потому что я оскорблён не меньше. Но это только слова, потому что примирение это любовь внутри, которая не оставляет места кощунственной мысли, а у меня эта мысль есть и она жжёт меня адским пламенем. Я жить порой не хочу от осознания того, что я - пустое место, что я - изделие. Раньше я со многим был готов мириться, потому что думал,что я сын, что я наследник, вот это наполняло меня мыслями благочестивыми (но и не только), делало великодушным хотя бы в мыслях, теперь я знаю, кто я на самом деле. Я - Гарри Ангел, который узнал, что он на самом деле Джонни Фейворит, трахнул и убил свою дочь.
Что может быть тяжелее этого? Что?!! Знать что ты пустое место и ничем другим и быть не можешь и только милость божья делает тебя... Да может ли что-нибудь сделать для меня Бог?! Для всех для нас? Что может уравновесить ужас от того сознания, что ты появился на свет только для того, чтобы узнать что ты - ничто? Бог не этого хотел? Бог создал весь мир для нас? Да, я знаю, но создав нас свободными, Он уже не может победить вот ту, другую, страшную мысль, которая рождается из нашей свободы, даже своей смертью на кресте. Он один этого не может, должны и мы что-то сделать, но как?!! Чем мы это сделаем?!! Я пытаюсь примириться с Его волей и со своей участью. А дьявол говорит мне в ухо: да куда ты денешься с подводной лодки?
А потом нас спрашивают почему мы грешим, почему мы делаем глупости раз за разом одни и те же... Не всё так просто, не всё так просто.