Кейс Навального
«Кейс Навального» - самая, пожалуй, модная и актуальная тема для отечественного активизма последнего месяца. Этот «сундучок» имеет не только второе дно, но и разыгрывается разными внутри и внешнеполитическими игроками, с разными целями и задачами. При этом каждая из сторон исходит из собственного понимания ситуации в России, настроений населения и желательных последствий. Попытаемся разобрать проблему со всех сторон. Во-первых, условный «Запад». С одной стороны, возвращение Навального, после всех его словесных эскапад в Германии, поставило российские власти в ситуацию однозначного выбора. Иных вариантов, кроме ареста Навального, не было. Именно такая ситуация, лишающая маневра, позволила подготовить и провести протесты 23 и 31 января. Для международной информационной повестки и тех, кто её формирует, это было крайне необходимо. Уж слишком благостно выглядела Россия на фоне непрерывно протестующих США и Западной Европы. С другой стороны, возвращение Навального привело к его политической «утилизации». Алексей Навальный полностью исключен из политического процесса в качестве возможного претендента на выборах или лидера политической партии согласно законам Российской Федерации. Его «труселя» попытались использовать как знамя протеста, но и это не слишком впечатлило. Ни Белорусский, ни Хабаровский сценарий не сработали и не сработают, что стало понятно любому здравомыслящему человеку уже после первого дня протестов. 31 января лишь подтвердило первоначальный вывод. Итак, внешняя сторона «кейса Навального» добилась частичного успеха своих планов. Этот успех сводится к формированию красивой картинки для мировых СМИ, показывающей западному обывателю, что и в России не все в порядке со свободами. И, также заранее, для той же западно-либеральной публики, сформировать «месседж» о том, что никакая выборная политическая кампания в России не будет легитимной, потому что в ней не участвует главный «оппозишнфюрер». Не удалось реализовать Белорусский или Хабаровский сценарий. И не удастся, потому что в игру вступили иные силы. Многие почему-то не заметили недавнее заявление одного из влиятельных российских олигархов Олега Дерипаски. То, в котором он фактически вывел за рамки легального политического протеста десятки беглых бывших «столпов» отечественного бизнеса, таких как Ходорковский или Чичваркин. Его предложение считать «врагами народа» тех, кто открыто занимает прозападную позицию или призывает к антироссийским санкциям, не имеет юридической силы, но показывает позицию. Обозначены границы оппозиционности для той части внутренних элит, которая имеет желание участвовать во внутриполитических процессах. Фактически, открыто обозначена поддержка власти в её стремлении рассматривать часть протестующих и, главное, их внутренних спонсоров, не как участников политической борьбы, а как агентов иностранного влияния, действующих против интересов собственного государства. Навальный, на всем протяжении своей «политической» деятельности, в качестве основного спонсора имел различные олигархические и бизнес-структуры внутри страны. Его региональные «штабы» и иные структуры, типа «умного голосования», использовали региональные и федеральные финансово-промышленные группы в своих «разборках», и это считалось приемлемым. Новая позиция значительной части российской бизнес-элиты выводит такое сотрудничество с большинством несистемной оппозиции за пределы политического процесса, ставя потенциальных спонсоров протестов на одну доску с их участниками в качестве иностранных агентов. Не самая радостная перспектива для людей, имеющих высокий уровень материального благополучия и налаженный бизнес в России, и привыкших подкармливать различные несистемные группы местных «активистов» для использования в своих играх с региональными и федеральными властями. Сам Алексей Навальный игроком, безусловно, не является. В процессе «утилизации» его сторонников радостно «сожрут» как отдельные системные политические партии, так и другие «вождики» несистемной оппозиции. Поэтому имеет смысл говорить не о нем или его позиции, а о тех социальных группах, которые выступили в его поддержку. Во-первых, это различные профессиональные активисты, давно превратившие любой протест или социальный конфликт в свою кормушку. Для этой части сторонников «берлинский пациент» лишь источник заработка и демонстрации лояльности интересам западных и российских спонсоров. Они будут разыгрывать эту фигуру до тех пор, пока им будут оплачивать штрафы и юридическую поддержку внутри страны, а также включать их локальные «кейсы» в медийную повестку западных и либеральных СМИ. Во-вторых, это «школота». Для раскачки ситуации в любой стране необходимо опираться на реально существующий социальный конфликт. Идеальный вариант в свое время нашли наши западные «партнеры». Это существующий в любом обществе и во все времена конфликт «отцов» и «детей». Описанный в сотнях литературных произведений, этот конфликт существует в любом обществе, но, как правило, не имеет выраженной политической формы. В России именно Навальный попытался, и даже отчасти успешно, разыграть в политической сфере карту этого противостояния. Именно с этой стороны исходила основная внутренняя угроза, и именно её достаточно быстро попытались купировать власти. Традиционный молодежный протест, преобразованный в политическую форму, действительно мог стать самой серьезной угрозой государству со стороны Навального. Однако, для этого необходимы организационные и идейные ресурсы. Ни того, ни другого Навальный создать не смог, что во многом и стало причиной решения о его «утилизации» со стороны спонсоров. Почему не смог? Это тема для отдельного материала, ограничимся констатацией факта. Третьим участником «кейса Навального» оказались российские власти. И, оказавшись в принципе в безальтернативной ситуации, они сумели сработать на удивление грамотно. Даже, почти идеально. Во-первых, протестам дали состояться, но в масштабе, не сопоставимом по массовости ни с 2011 годом, ни с 2005 годом, и уж тем более, с массовыми выступлениями конца 80-х - начала 90-х годов прошлого века. При этом, с одной стороны, не было излишне жесткого силового разгона больших групп протестующих, что могло привести к радикализации протеста. С другой стороны, все попытки провокаций пресекались очень оперативно. Выявлялись лидеры и организаторы, которые нейтрализовались либо в процессе акций, либо сразу после их завершения. Во-вторых, в отношении наиболее активных протестующих впервые массово были применены не административно-политические инструменты, а экономические. Попросту говоря, протесты будут задавлены «рублем», с помощью штрафов. Современные средства электронного контроля и фиксации нарушений позволили силовикам применить штрафные санкции за участие в незаконных массовых мероприятиях не только к лидерам и организаторам, а к огромному большинству рядовых участников. К тем самым «хомячкам Навального», которые ранее безнаказанно выходили по его призыву на улицы и не опасались за это никаких последствий. Судя по всему, безнаказанному участию в подобных мероприятиях пришел конец, а бюджет пополнится значительной суммой, компенсирующей сверхурочную работу служб МВД, ФСБ и других. Участие в несанкционированных протестных акциях переведено на самоокупаемость за счет самих участников. И это именно тот инструмент, который позволит «сдуть» масштабы протестов до уровня, когда на улицах будут присутствовать исключительно организаторы и профессиональные активисты. Да и те только до той поры, пока им компенсируют расходы из внешних источников. Это же относится к любителям поиграть в русскую народную забаву «стенка на стенку» с сотрудниками правоохранительных органов. Складывается впечатление, что количество реальных уголовных дел, с оформлением участникам реальных или условных сроков по соответствующим статьям, окажется значительно большим, нежели по итогам событий 2011 - 2012 годов. И если десять лет назад судебному разбирательству подверглись в основном исключительно организаторы и наиболее активные участники, то по итогам января 2021 года к ответственности начнут привлекать поголовно всех, кто, прикрываясь толпой, поучаствовал в том, что юридически квалифицируется как «оказание сопротивления» или «препятствование сотрудникам» в выполнении их профессиональных обязанностей. И традиционное правило «жесткость законов компенсируется необязательностью их исполнения» в этот раз не сработает. В-третьих, и это пока остается вне явных результатов «кейса Навального», власти смогли провести своеобразную ревизию ситуации «на местах», в регионах Российской Федерации. Все без исключения регионы, региональные и федеральные политические и бизнес элиты, так называемая «сетевая» и творческая общественность, а также чиновничество и силовики, прошли стресс-тест в канун большой выборной кампании 2021 года. Рано писать о выводах, которые ещё только будут сделаны. Не стоит только сомневаться в том, что они будут. И, вероятнее всего, для части региональных элит закончатся куда более серьезными последствиями, нежели хабаровское дело. Если в Хабаровске федеральный центр продемонстрировал границы, до которых он готов считаться с интересами и позицией региональных элит, в попытке превратить столкновение экономических интересов в политический конфликт, то в «деле Навального» продемонстрированы границы взаимодействия российской оппозиции с западными «партнерами». «Кейс Навального» уже разыгран. Полтора десятка представителей иностранных посольств в Мосгорсуде - прямое, демонстративное указание на это. Вот только результат будет, скорее всего, прямо противоположный. Демонстративно-показательное выступление, на которое рассчитывали, фактически провалилось, и сценарий отыгрывается больше по инерции, нежели в ожидании результата. Российские власти и значительное большинство российской элиты уже продемонстрировали единство в том, что любая попытка внешнего участия во внутриполитической борьбе в стране будет жестко пресекаться. С очень серьезными последствиями для местных исполнителей.
https://telegra.ph/Kejs-Navalnogo-02-02