Nothing compares to you, mama
Знаменитый хит Шанейд О Конор Nothing compares to you вдруг видоизменился у меня в голове. Раньше никогда не понимала до конца о чём она. Не чувствовала, пока не обратила внимания на эти строчки:
All the flowers that you planted, mama
Господи, это же всё о маме, - вдруг дошло до меня.
All died when you went away.
Точнее о нашем взрослении и автономии от мамы. О том, каким болезненным может быть этот процесс.
Since you’ve been gone I can do whatever I want,
I can see whomever I choose.
I can eat my dinner in a fancy restaurant,
But nothing -
I said nothing can take away these blues,
Это одно из тех осознаний, которое приходит сразу и цельным образом. Информация вливается в тело и душу монолитным ощущением, неким необходимым ингредиентом без которого раньше Ты была не Ты. И каждая строчка сразу начала приобретать другой смысл.
`Cause nothing compares,
И это правда. Nothing compares to your love, mama. Чувство симбиоза, тёплого единения с её телом и душой - ничто никогда не заменит этого. Запах её кожи, тепло груди, смех и взгляд - ни один мужчина, женщина, дети не вернут это всеобъемлющее чувство любовного слияния и безопасности, которое когда-то было пережито с ней. Кажется, мы взрослеем и становимся независимыми, но часть нас замыкается в боли непережитой утраты.
It’s been so lonely without you here,
Like a bird without a song
Как точно передано чувство: голое и уязвимое. Глубокое, напоминающее любовную тоску по мужчине. И только те, кто честно смотрят в себя, доходят до осознания, что это всё о ней - о фигуре детства, которая навсегда в сознании запечатлена как богиня тёплой неги любви. И что разлука с ней, её отсутствие это невыносимое условие взрослой жизни, которое всё время хочется оспорить.
Nothing can stop these lonely tears from falling
Tell me baby, where did I go wrong?
Часто попытки найти тепло и близость напоминают щенячье слепое лазанье у чьего-нибудь брюха с вопросом: где же «сиська»?
I could put my arms around every boy I see,
But they'd only remind me of you…
Перенос чувств к материнской фигуре на другого человека так болезнен для любого рода отношений: дружеских и любовных. По сути отношения не развиваются, так как мы хотим невозможного: чтобы качали в колыбели тёплых рук, смотрели лучистым безоценочным взглядом и всегда, всегда были рядом.
I went to the doctor and guess what he told me,
Guess what he told me?
Я тоже ходила к доктору. И, спустя несколько сессий, она сказала мне:
«Girl, you better try to have fun,
No matter what you do».
But he’s a fool!
Но я не считаю её дурой. Чтобы восполнить разрастающуюся пустоту утраты приходится “веселиться”, то есть изобретать способы помочь себе пережить эту боль или хотя бы научиться держать её в рамках собственной жизни. А также нужны силы, чтобы интегрировать образы доброй и злой матери, сепарироваться от неё реальной и принять неизбежное взросление души, к которой тёплые руки мамы уже никогда не прикоснуться. Однако, всегда есть угроза, что своя жизнь так и не начнется.
`Cause nothing compares,
Nothing compares to you.
И это может быть очень прочная установка, ведь мамы часто сами не отпускают своих детей. Держат в иллюзорном симбиозе, не давая встретиться с правдой реальности: маминого тепла больше нет. Волшебство этих чувств уходит с возрастом, оставляя глубокую лакуну. Нужно искать дополнительные ресурсы и помогать себе выжить. Смешно сказать, но этот ресурс может быть нелепой лампой для загара в салоне красоты, пледом ночью, тёплым стаканом воды с мёдом. И наверное...
I know that living with you baby was sometimes hard,
But I'm willing to give it another try,
Nothing compares,
Nothing compares to you…
отрицание переноса чувств рождает безответную любовь в мире. Или другого рода отношения, в которых страдание и одиночество - главные ценности. Что угодно, лишь бы правда была другой.
P.S. Интересно, знал ли Принц, что он неспроста вплёл слово mama? Или он написал гениальную песню случайно?
Знает ли Шинейд, кому она так чувственно, так откровенно и часто её поёт? Судя по тому, как она исполняет её сейчас, да. Наконец-то она перестала её орать.
А знают ли это люди, которые стадионами вторили ей? Сейчас они уже старше, обращают ли они эти слова по адресу? Ведь, должно быть nothing compares to you, mama…
Nothing compares to your love, mama, but something can help to get over this loss.
Мама, мамочка, мама! Мне было так грустно сегодня утром и я задумалась… Может я придумала себе эту грусть? Может мне она привычна? Я ведь знаю, что значит жить в ожидании тебя. Ожидание это и есть грусть. Ожидание, что приедешь и заберёшь меня, но когда?
Знаешь, кстати… нас спросили вчера на уроке, что мы скажем, если узнаем, что нам придётся здесь жить, пока не исполнится семнадцать.Представляешь? Мы затопали ногами и захлопали по партам. Кто-то выкрикнул, что можно «сдохнуть от скуки!». Мне же стало так грустно, я не могла сказать совсем ничего. У меня в голове словно гиря повисла и так раньше никогда не было… Потом они попросили нарисовать, что-нибудь и я нарисовала вот это сливовое небо. Я одна, иду по улице вдоль домов. Надо мной красивое пурпурное монолитное небо, на котором золотыми перьями летают кленовые листья... вдали оно почти что сливается с горизонтом и ветер трепет мой шарф. Я одна, но знаю, что в каком-то из домов живешь ты… и я вот-вот открою дверь. Я тебя найду.
Знаешь, даже и представить себе не могу, что ты не заберёшь меня. Я им конечно не верю, этим учителям. Им никто никогда не верит. Но стало очень грустно тогда. Нам всем, я заметила. И так раньше не было. Думаешь, я всё придумала?
(отрывок из «Письма маме»)
All the flowers that you planted, mama
Господи, это же всё о маме, - вдруг дошло до меня.
All died when you went away.
Точнее о нашем взрослении и автономии от мамы. О том, каким болезненным может быть этот процесс.
Since you’ve been gone I can do whatever I want,
I can see whomever I choose.
I can eat my dinner in a fancy restaurant,
But nothing -
I said nothing can take away these blues,
Это одно из тех осознаний, которое приходит сразу и цельным образом. Информация вливается в тело и душу монолитным ощущением, неким необходимым ингредиентом без которого раньше Ты была не Ты. И каждая строчка сразу начала приобретать другой смысл.
`Cause nothing compares,
И это правда. Nothing compares to your love, mama. Чувство симбиоза, тёплого единения с её телом и душой - ничто никогда не заменит этого. Запах её кожи, тепло груди, смех и взгляд - ни один мужчина, женщина, дети не вернут это всеобъемлющее чувство любовного слияния и безопасности, которое когда-то было пережито с ней. Кажется, мы взрослеем и становимся независимыми, но часть нас замыкается в боли непережитой утраты.
It’s been so lonely without you here,
Like a bird without a song
Как точно передано чувство: голое и уязвимое. Глубокое, напоминающее любовную тоску по мужчине. И только те, кто честно смотрят в себя, доходят до осознания, что это всё о ней - о фигуре детства, которая навсегда в сознании запечатлена как богиня тёплой неги любви. И что разлука с ней, её отсутствие это невыносимое условие взрослой жизни, которое всё время хочется оспорить.
Nothing can stop these lonely tears from falling
Tell me baby, where did I go wrong?
Часто попытки найти тепло и близость напоминают щенячье слепое лазанье у чьего-нибудь брюха с вопросом: где же «сиська»?
I could put my arms around every boy I see,
But they'd only remind me of you…
Перенос чувств к материнской фигуре на другого человека так болезнен для любого рода отношений: дружеских и любовных. По сути отношения не развиваются, так как мы хотим невозможного: чтобы качали в колыбели тёплых рук, смотрели лучистым безоценочным взглядом и всегда, всегда были рядом.
I went to the doctor and guess what he told me,
Guess what he told me?
Я тоже ходила к доктору. И, спустя несколько сессий, она сказала мне:
«Girl, you better try to have fun,
No matter what you do».
But he’s a fool!
Но я не считаю её дурой. Чтобы восполнить разрастающуюся пустоту утраты приходится “веселиться”, то есть изобретать способы помочь себе пережить эту боль или хотя бы научиться держать её в рамках собственной жизни. А также нужны силы, чтобы интегрировать образы доброй и злой матери, сепарироваться от неё реальной и принять неизбежное взросление души, к которой тёплые руки мамы уже никогда не прикоснуться. Однако, всегда есть угроза, что своя жизнь так и не начнется.
`Cause nothing compares,
Nothing compares to you.
И это может быть очень прочная установка, ведь мамы часто сами не отпускают своих детей. Держат в иллюзорном симбиозе, не давая встретиться с правдой реальности: маминого тепла больше нет. Волшебство этих чувств уходит с возрастом, оставляя глубокую лакуну. Нужно искать дополнительные ресурсы и помогать себе выжить. Смешно сказать, но этот ресурс может быть нелепой лампой для загара в салоне красоты, пледом ночью, тёплым стаканом воды с мёдом. И наверное...
I know that living with you baby was sometimes hard,
But I'm willing to give it another try,
Nothing compares,
Nothing compares to you…
отрицание переноса чувств рождает безответную любовь в мире. Или другого рода отношения, в которых страдание и одиночество - главные ценности. Что угодно, лишь бы правда была другой.
P.S. Интересно, знал ли Принц, что он неспроста вплёл слово mama? Или он написал гениальную песню случайно?
Знает ли Шинейд, кому она так чувственно, так откровенно и часто её поёт? Судя по тому, как она исполняет её сейчас, да. Наконец-то она перестала её орать.
А знают ли это люди, которые стадионами вторили ей? Сейчас они уже старше, обращают ли они эти слова по адресу? Ведь, должно быть nothing compares to you, mama…
Click to viewNothing compares to your love, mama, but something can help to get over this loss.
Мама, мамочка, мама! Мне было так грустно сегодня утром и я задумалась… Может я придумала себе эту грусть? Может мне она привычна? Я ведь знаю, что значит жить в ожидании тебя. Ожидание это и есть грусть. Ожидание, что приедешь и заберёшь меня, но когда?
Знаешь, кстати… нас спросили вчера на уроке, что мы скажем, если узнаем, что нам придётся здесь жить, пока не исполнится семнадцать.Представляешь? Мы затопали ногами и захлопали по партам. Кто-то выкрикнул, что можно «сдохнуть от скуки!». Мне же стало так грустно, я не могла сказать совсем ничего. У меня в голове словно гиря повисла и так раньше никогда не было… Потом они попросили нарисовать, что-нибудь и я нарисовала вот это сливовое небо. Я одна, иду по улице вдоль домов. Надо мной красивое пурпурное монолитное небо, на котором золотыми перьями летают кленовые листья... вдали оно почти что сливается с горизонтом и ветер трепет мой шарф. Я одна, но знаю, что в каком-то из домов живешь ты… и я вот-вот открою дверь. Я тебя найду.
Знаешь, даже и представить себе не могу, что ты не заберёшь меня. Я им конечно не верю, этим учителям. Им никто никогда не верит. Но стало очень грустно тогда. Нам всем, я заметила. И так раньше не было. Думаешь, я всё придумала?
(отрывок из «Письма маме»)