очерк
Два к одному
Всё что мы знаем - мы знаем из книг
На полке буккроссинга (по-нашему - книгооборота) в торговом центре Академгородка лежали книжки. Они всегда там лежат, иногда исключительной ценности, словно бумажные боги взращивают специальные плоды для тех, кому они небезразличны. Никогда не знаешь из каких закромов Родины выбрались эти книги и что им довелось пережить, чтобы в конце концов оказаться на перекрёстке. Смотришь на дату издания, цену на обложке (1р. 47 к.), дарительные надписи и редкие пометки, думаешь: а твоя ли это книга, твоя? Но она смотрит на тебя, доверчиво лежит в руках (будто не в любые руки книга пойдёт (а будто в любые!)) и что-то происходит, что влияет на твоё решение. Как мы, филологи, можем догадаться: миграция книг есть явление исключительное, подчас даже более важное, чем миграция народов. Не из-за того ли, что есть в этих книгах, народы сходят с насиженных мест? Но оставим вопросы перемещения текста в географическом пространстве для иного специального случая, а сами вернемся к изображению жанра бытовой зарисовки.
Интересно, как книги (если читать их?) встраиваются в судьбу взявшего их в руки, а также отображают определённое положение дел в умах населения последнего и предпоследнего века.
В руках у меня две книги и одна небольшая история:
· Вольфганг Кёппен. Мастера современной прозы ФРГ.
«Голуби в траве», роман. «Теплица», роман. «Смерть в Риме», роман.
Москва, Прогресс, 1980. Обложка твёрдая, жёлтая, на ней цветок золотым тиснением. Сверху обложка испещрена россыпью чёрных размазанных точек, будто кто-то давил на ней насекомых. Мотыльков, например. Или случайно залил керосином, читая под летучей мышью в помещении без электричества. И, правда, на первой же чистой странице плоский малый усатый жучок, словно прижавшийся к чуждой ему истории в ФРГ. Так сказать, жертва режима.
Из аннотации мы узнаём, что
«социально-критические романы В. Кёппена
хорошо известны современному читателю многих стран,
в романе « Голуби в траве» описан один день
большого западно-германского города в тот период,
когда начиналось так называемое «экономическое чудо».
Писатель показывает зыбкость и непрочность благополучия,
создаваемого в атмосфере холодной войны.
«Роман «Теплица» передаёт обстановку закулисной парламентской борьбы.
А третий роман посвящён зловещим симптомам неонацизма в ФРГ».
И навскидку: «Правильные взгляды всегда надо поддерживать. В толчее никогда не знаешь, кто швырнул камень первым. Тот, кто швыряет камень первым, сам не знает, зачем он это делает, если только ему за это не заплатили…»
· Вторая книга: Назым Хикмет, «Человеческая панорама», Москва, Издательство иностранной литературы, 1962:
«…Вот Фатих,
сожженный дотла квартал,
окончен
походный марш.
в тот же вечер
бросил Басры
в подвал
винтовку и патронташ.
Наутро
в солнечный четверг
в Ениджами
на рынке
купил за одиннадцать меджидие
штатский костюм
и ботинки».
· К полке книгооборота в торговом центре Академгородка подходит девушка в форме официантки и привычно спрашивает у молодых людей, особенно внимательно изучающих новые книжки:
- Есть что хорошее?
Молодые люди не особо задумываясь отвечают:
- Да вот, книжечки про фашизм смотрим, вам нужно?
- Это неинтересно.
- Почему?
- У нас нет фашизма.
Я всё ещё не прочитал эти книги.